время для жизни

так и ветер - он сорвется в тишь, он
сорвет все мнимое и унесет его в пропасть.
так и тьма - она ниша для восприятия,
она колодец, в котором тонет все минувшее.
так и дождь - он как бы обговаривает все условия
встречи, рождения и возникновения, все обстоятельства
спора и состязания, все перипетии жестов и того,
что они могут значить.
так и ветер - он как бы обходит все краски,
все завитки восторга, он вмешивается в то,
чего даже невозможно коснуться земными перстами
и зеницами.
там и память - она захватывает меня в какое-то невероятное
действо, она не дает ни присесть, ни отдохнуть, она
тянет в даль, в сгусток видимого и обоняемого.
так и север - он забывает все то, для чего он рожден,
он предоставляет памяти ликовать в своем пиршестве сновидений,
он листает пургу и заставляет шахматные фигуры двигаться самостоятельно,
и тот смех, что звучит в финале происшествия, он как бы исторгнут невидимыми
устами, несуществующими светилами дня и ночи.
так и сон - он войдет в мое тело медленными, плавными движениями,
и заберет все мнимое, и прикажет молчать, и прикажет слушать,
и велит понимать, велит внимать немолчным лицом,
напряженным зрением и воздушным чутьем.
так и глаз - он придет на богомолье, и только сизые корни
ему понравятся, и он принудит их дышать, дышать собой,
дышать ветром полевых лилий.
так и лилии - они заберут земное тяготение,
они восстановят гармонию в жнивах, в полях,
и природа задышит, как тополь, как ссадина ствола его одинокого.
так в медленных этих движениях откроется ищущий, который не позабыл,
который не отверг, который помнил и ждал,
который тосковал и ликовал в своей тоске,
как новый росток, поднявшийся из земли, нежный росток,
одинокий, как время для жизни.