Бурелом

               Резкий, импульсивный, граната с сорванной чекой, бенгальский огонь в пороховом складе, – таков он, Игорь Шмаков по прозвищу «Бурелом». Правило буравчика он еще в начальных классах упразднил и провозгласил свое: «добьюсь – и точка». Вот и вчера вломился в уютный пятистенок четы Рудневых, так что дверь хрустнула петлями, продавил половицы из доброй пятидесятки, скрипнул табуретом, подперев спиной натопленную русскую печь, выпалил: “На станцию надо. В час тридцать ночи Ленка Ларина проездом будет. Год не виделись”.
               Виталик, вдумчивый и медлительный, рукастый механик и изобретатель, бывший одноклассник и единственный друг, вздохнул и начал собираться. “Мотонарты на днях заправлял, – бросил он Игорю, доставая из-за печи теплую одежду себе и овечий тулуп. – Вот возьми, все теплее будет”. Нина молча негодовала: “Что за дружба такая? Ночь, день, выручай, друг! А этот, телок, и рад стараться. Стакан молока выпьет, бутерброды за пазуху и айда!”
               – Виталик, ты оставайся, я сам управлюсь. Да и лед на реке еще не окреп. Одного выдержит. А вот от пирожков горячих не откажусь, если Нина угостит!
               –  “Будто мысли прочел, и слава Богу! – подобрела отходчивая хозяйка, сохраняя для порядка строгость на лице. – Бери, не убудет! Еленке привет передавай.” 
               Для конца ноября было непривычно морозно. Около тридцати днем и под сорок, а то и за, ночами. Проводив друга за ворота, Виталий перевел взгляд с красных огней самодельных мотонарт на темное бездонное небо. На северо-востоке желтел Марс, а ближе к югу и выше царствовал Юпитер, лучи его короны были холодны и недосягаемы. “Вот и Лена Ларина промчится с востока на запад недоступная и знаменитая, талантливая пианистка и хохотушка; оставит Игоря на перроне, забытой Богом станции где-то посреди Сибири, взъерошенного, со следами быстрых поцелуев на лице, онемевшего, притихшего и счастливого. 
               Мотор ревел, захлебываясь от натуги и от холодной ледяной шуги. Полынья вскрылась не сразу, что спасло Шмакова от неминуемой гибели. Игорь успел сбросить тулуп на лед и сам, стараясь быть невесомым, сполз на овчину, широко загребая руками по быстро намокающему снегу.  Колени уже промокли, холод обжигал кожу и выкручивал кости. Мысли роились, опережая друг друга.  Назад не дойти! Две трети пути уже позади, до станции остается несколько километров по полям едва присыпанным снегом. За плечами охотничья двустволка и картечь, от волков отобьюсь. Время, время и холод – вот враги! Попытаться разжечь костер в перелеске вдоль поля, но тогда к поезду не успеть!  Год, самый длинный год, он терпеливо ждал, ломая себя и собственное правило! Каждое утро он переписывал его по-новому: «дождусь – и точка».
               “Пирожки!” – словно молния озарила ледяное крошево, согревая ночь проблеском надежды. Нина, заботливая и бережливая, положила их в два пакета и завернула в газеты… В сухие газеты! Игорь, опережая секунды, вынул мокрые чуни из сапог, отжал воду, обернул ноги газетой и полиэтиленовым пакетом вместо портянок, и осторожно сделал первые шаги навстречу долгожданному счастью. «Дойду – и точка!» – шептал Бурелом, превозмогая боль и нетерпение. Юпитер в ту ночь был особенно близок к Земле.
 
28.11.2022