Сифака

Помните притчу Чжуан Цзы,
О том, как ему снилась бабочка,
Которой снился Чжуан Цзы?
Кто из них сновидящий,
А кто – сновидение?
Достаточно ли монотеизма-
Дуализма для разгадки?
Может быть кто-то третий,
Оставшийся за кадром, прольёт
Свет на платоновский мир теней?

Когда великий архитектор
Готических соборов прошлого
Со стёртой памятью вдруг
Обнаруживает себя в теле
Кривобокого пыльного негра,
Понукаемый собратьями к
Возведению из кизяка и сучьев
Хоть какого-то укрытия от непогоды,
Саранчи, кровожадного зверья,
Замирает на миг, разглядывая
Собственные грубые грабли-ладони,
То пребывает, думается мне, в некотором
Недоумении, в состоянии некоторого
Отсутствия энтузиазма и воодушевления.
В отличии от загорелых собратьев.

Этой ночью, по обыкновению, я смотрел
Документальный фильм про тропики.
Про Мадагаскар. Жевал свою полночную
Деревянную капусту и размышлял о том,
Что же всё-таки происходит во всём этом
Реально-нереальном бытии-сновидении.
Страшно-милое создание
Сифака Ван-дер-Декена
уставилась на меня с экрана
Монитора и мы оба, одновременно,
Перестали жевать. У вас такого не было?

Дуализм. Триатлон. Запретное искусство
Наблюдения за наблюдателем наблюдателя.
Сколько ещё слоёв нужно нагромоздить,
Чтобы кровавый бал справедливости
Или несправедливости или отсутствия
Обеих или что там ещё может предложить
Наш-не наш услужливый ум, чтобы
Вопрошающее естество сдалось и
Покорилось извечно необъяснимому?

Моя перекошенная от рождения, словно
Битое стекло, рожа, запредельная смесь
Хтонического ужаса и нервического
Беззубо-подслеповатого благоговения
Перед раскрывшимся крохотным цветком
В кратере едва остывшего вулкана, который
Завтра продолжит свою гневную песнь,
Взирает на это неумолимое, неостановимое
Пиршество и безумную вакханалию
Неизвестных мне персонажей, без
Малейшего шанса увидеть хоть что-то
Соразмерное внутренним ощущениям.

Какой такой красоты ищет моя душа
В экваториальных зарослях переломанных
Костей и загубленных, закаменённых
В гранитные обломки, обезглашенных душ,
Бетонных наплывах наслаждения, надетых
На арматуру боли, удерживающую всю эту
Навороченную скульптурную Фантасмагорию.
Шедевр без сертификата.

Осенний ветер унесёт в очередной раз
Жухлую листву всех наших сочинений
По этике, логике и красноречию.
Небесный комбайн соберёт урожай
Всех наших дурных и возвышенных
Мыслей. Чувств. Созерцаний. Снов.
Урожай плоти и крови. Убогих лачуг.
Прежде чем в воздухе запахнет снегом:
Белёсым пологом тишины и забвения.

Некоторые мадагаскарские хамелеоны
Живут всего четыре месяца. Созревают
На третьем. Борются за самку пару секунд.
Зачинают потомство, которое никогда не увидят.
И растворяются в небытии. Все.
До единого. Без следа.

На следующий год вылупляются новенькие.
Смотрят сиротливо вокруг и думают:
Где это я? Кто я? Что это тут такое?
Незнакомое. Красочное. Ядовитое.
Невообразимо разношерстное.
Бесконечно краткосрочное.

Не успевающий никогда дозреть вопрос.
Не появляющийся никогда (за отсутствием
правильно сформулированного вопроса)
Ответ. Неутолимая загадка проявленного,
Уязвимого в самом себе, бытия.

Кроме, пожалуй, песни ветра, рвущейся
О зазубренные скалы, затерянного
В голубом океане, загадочного
Острова Мадагаскар.

2 сентября, 2022г.