Ре Оза 8, Дубна, страсти по Аксенову

6 http://stihi.ru/2022/11/23/5354

Дверь открылась без стука, и тут же порог перешагнула волшебная Фоска. Сбросив платье, которое, словно животное ласка, легло рядом с отчаявшимся пиджаком, она прыгнула в постель. И сквозь объятия зашептала: «Мой любимый, мой мальчик, какой ты милый, какой ты храбрый, какой ты герой, какой ты гений, теперь давай немного помолчим, вернее, я немного помолчу, а ты камлай немного надо мной!»
Он оглаживал ее белокурый шлем волос, трогал уши, сгибался, чуть не ломаясь, чтобы поцеловать в глаза, и бормотал: «Фоска, Фоска, мы дети Босха. Софка, Софка, где твоя подковка?» Ей все казалось, что она плывет под поверхностью бухты, потом продувает трубку, выныривает и продолжает повторять заклинание, похожее на осетинское имя: «Какой-ты, какойты, какойты…» А он ее вытаскивает из бухты и тащит поближе к себе, чтобы не утонула, и тащит снова и снова, а она бормочет ему в ухо: «Какой ты мощный, какой ты немолодых дам мучитель…»
/Аксенов, "Таинственная страсть", Дубна.

*
Даю перевод текста - "Фоска" - это Озка. "Софка" - это Зойка. Подразумевается. Потому что в романе все псевдонемизированы, для свободы изложения:

"Андрей Андреевич Вознесенский в романной ипостаси стал Антоном Антоновичем Андреатисом[1], сохранив двойное имя-отчество и не отказавшись от Андрея. В молодости гениальный мастер русских глоссалий[2] перевернул имя своей подруги, сделав из Зои Озу. В романе писательница Теофилова (прямой перевод Богуславской) превращается из Софки в Фоску." /Аксенов, пролог в "Таинственную страсть".

Но вернёмся в финальный эпизод главы "Дубна", для меня это Дубна-дубль-один. И в целом вся глава противоречит официальной биографической информации, которую мы с Вами уже проработали - о том, что в Дубне ничего не было и быть не могло, кроме вспышки платонической любви на фоне синхрофазотрона.

По откровению от Василия, Андрей Вознесенский (или он же А.А.Анреатис в антимире Аксенова) был отправлен к физикам на восстановление после позорного, смертельно унизительного разноса в Кремле - в конечном итоге - возвысительного - так как в "Правде" (в газете) Вознесенский был указан в числе докладчиков, то есть включен в число своих. Придворных. Почти в кремлевское дворянство был рукоположен рукопожатием лично Хрущёва.

Стресс от ЦК КПСС, это... даже не знаю, с чем сравнить. Сегодня меня сможет понять только читатель, который каждый день пожимает руку Путину, если, конечно, таковые есть в моей аудитории.

Сам я нечто подобное испытал однажды, пусть в неофциальной обстановке, да и на укр-уровне киевской элиты 70-х. Мы, журналисты и литераторы, весело гудели за счёт организаторов лит-форума, в кафешке напротив Киевской оперы, пока нам не сообщили, что всё закрывается. Мы разбрелись по первым попавшимся машинам, почти в отключке. И каким-то непостижимым образом я очнулся утром на некой загородной даче в кресле напротив телевизора. А в дверях стоял человек из первых утренних новостей по телевизору. Сам Первый ЦК Компартии Украины. Он спросил меня: "А где Фадеев?" - Ушёл. "А ты что?" - Ухожу. И ушёл. Абсолютно трезвый уже, пришёл в себя за тридцать секунд беседы. Вот так, если точечно. Потом друзья меня спросили, куда доехал на машине с правительственными номерами, я благоразумно соврал, что вышел с о-болонкой, так мы называли девушек с Оболони, а не с другой девушкой и её парнем.

Это просто мимоходом и как под наркозом, а наш Анреатис готовился неделю к докладу в Кремле был во время всего в трезвом уме. Он чувствовал что-то, какой-то подвох, но не знал, конечно, что обвинит его польская поэтесса за интервью слишком вольной польской газетке. И эта аполитичность может  - не приведи Господи, чего может. И всё же он выжил, но в себя не пришёл. Что его и спасло, наверно.

Работа - лучшее лекарство. Анреатиса направили в Дубну. Теофилова уже была там и даже с мужем. И там они с Анреатисом выпили немного. Она играла на фортепиано. Он читал наброски ещё нерождённой поэмы. Он, полумёртвый, вдруг почувствовал, что в него вдохнули душу. Другую, не похожую на Треугольную грушу.

А муж, к тому ж, ушёл с знаменитой теннисисткой. Если точечно, без всех деталей о гулянии по ночному парку от всезнающего Аксенова, которые откуда он мог знать? Стенограмму прослушек ему дали в КГБ, что ли?

Не верю. Но версия красивая. И - самое главное - Аксенов, вопреки мнению "Андреас-ловелас", пишет о том, что Анреатис не пользовался супер успехом у женщин. Как-то всё не так у него было. А вот с Теофиловой всё получилось так. И вот в это могу поверить, сам такой. На грани смерти пришла любовь и я выжил. Потому и верю.

Верю, что для двоих случайная встреча может стать настоящей любовью на всю оставшуюся жизнь. Это уже не по Аксенову.

Хотя - один из эпизодов поэмы Оза сутью совпадает с описанием релакс-вечера для Анреатиса в главе "Дубна":

Помнишь, Зоя, – в снега застеленную,
помнишь Дубну, и ты играешь.
Оборачиваешься от клавиш.
И лицо твое опустело.
Что-то в нем приостановилось
и с тех пор невосстановимо.

То есть не всё Аксёнов придумал, что-то и правда было, однако сам Василий нас предупреждает:

"Не вполне уверен в хронологической точности событий романа, а также в графической схожести портретов и в полной психологической близости героев и прототипов. Я всегда испытывал недоверие к мемуарному жанру. Сорокалетний пласт времени — слишком тяжелая штука. Даже план интерьеров вызывает сомнение, не говоря уже о топографии местности. Неизбежны провалы и неточности, которые в конце концов могут привести — и чаще всего приводят — к вранью. Стремление к хронологической точности часто вызывает путаницу. Желание создать образы реальных людей под реальными именами может вызвать у читателя раздражение и отторжение: они, дескать, были не такими и такого с ними не могло произойти." /Аксенов, вступление в сочинение "Таинственная страсть".

*
на фотокадр из сериала "Таинственная страсть" наложено реальное фото Вознесенский-Аксенов-Богуславская.