Цыц. Повесть-быль. Окончание

С троекратным целованьем
Обнимала бабка Ваню:
"Как же я, голубчик, рада, что на службу ты пришёл.
Ну, идёмте разговляться.
Принимайте гостя, братцы!"
Шумно в трапезной церковной и от яств прогнулся стол.

"Проходите, баба Аня!
Я вам с мамой место занял"-
Прокричал парнишка звонко и рукою помахал.
Под столом он спрятал Цыца,
Только псу там не сидится,
Вылезает, суетится, клянчит вкусности нахал.

Разрумянилась Любава.
Меж столов скользит, что пава.
Дорогим гостям подносит разносолы и кагор,
И домашние пельмени.
Вдруг застыла в изумленье -
За столом с Ванюшкой рядом... её юности позор.

С губ её сползла улыбка
И реальность стала зыбкой,
А в груди дыханье сбилось, закатился в горло ком.
"Где здесь Люба-фельдшерица?
Срочно вызвали в больницу!-"
Парень крикнул из прихожей и она на зов бегом.

"Помирает Пашка Сиплый -
Он открыл ей дверцу джипа -
Шеф в приёмной на кушетке с размозженной головой.
Гастробайтерам зарплату
Не хотел давать. Ребята
Ворвались к нему в хоромы и вломили кочергой."

"Я сейчас перебинтую
И не медля в областную!
Совершенно нереально здесь спасти его у нас."
Бумеранг вернулся к Паше
Прямо в Пасху, вот что страшно.
Прилетело кочергою, так сказать не в бровь, а в глаз.

Мчится "скорая" с сиреной.
Всё непрочно в жизни бренной.
Разрушается внезапно громадьё людских идей.
Да, спасут хирурги Пашку
(РодилсЯ, видать, в рубашке),
Только будет слабоумным до конца земных он дней.

А хоромы, деньги, дачу
По себе родня растащит
И никто не вспомнит даже про его рыбацкий бзик -
Баню, девок и массажи,
Но ему теперь не важно.
Крутизна и распальцовка - сдулось всё в единый миг...

Городок гудел, как улей,
А менты перевернули
Всю округу, только ветер трудно в поле отыскать.
Обыватели молчали.
Разве будут их печалить
Пашки Сиплого проблемы? Заслужил, ядрёна мать!

Я раскатывать не стану
Безконечную поляну,
Ведь читатели устали. Ставлю точку и конец.
И за всё Христу - осанна!!!
Верный Цыц и два Ивана
У подъезда Любу ждали. Старший - Ванечкин отец...

Конец и Богу слава!