Рыбка и крокодил

Жил в водоёме крокодил,               
Гроза всего живого.               
И в нём он рыбку полюбил,             
Бывает, что такого.               

А ей и выбор не светил,               
Поскольку конкурентов,               
Он без разбора проглотил,               
В один присест моментом.               

Она питалась от него.               
Рачков снимала с кожи,               
И зубы чистила его,               
Чтоб выглядел пригоже.               

За ней властитель-крокодил             
Следил довольно строго.               
Её подружек изводил,               
И не терпел иного.               

Случилась засуха в сезон,               
Которой не бывало.               
Как говорят – «из ряда вон»;            
Воды почти не стало.               

До пекла рыба по ручью               
Ушла туда, где реки.               
Но он не отпустил «свою»,               
Клянясь в любви навеки.               

Большой когда-то водоём               
Усох до мелкой лужи,               
И скоро всё исчезло в нём.               
Кому такой он нужен?!               

Известно повсеместно всем,             
Жить могут крокодилы,               
Питаясь редко чёрте чем,               
И без воды, лишь в иле.               

Но рыбке близился конец.               
Забило илом жабры,               
В глазах пропал искристый блеск.   
Она совсем ослабла.               

Однажды пролетал орёл,               
Увидев безнадёгу,               
Он сострадание обрёл,               
И предложил подмогу.               

«Твоя любимая в беде» –               
Сказал он крокодилу, –               
«Позволь снести её к воде,               
Где рыбке будет мило».
               
Но тот рычал, кричал в ответ –         
«Она моя до гроба,               
Без рыбки просто жизни нет,            
Поскольку неудобно».               

Внушал ему орёл тогда:               
Она вернётся, дескать,               
Как только явится вода.               
Неумолим был деспот.               

Рыбёшка в муках умерла,               
Примерно через сутки.               
И крокодил её со зла               
Не схоронил как «путный».               

Стояла жуткая жара               
И он, купаясь в мути,               
Ворчал, когда её сожрал –               
«Была моей и будет».