Когда наступит завтра, я уйду

                «На мгле розоватого цвета – я тонкий обрыв» - /Илья Крылов, 6 лет/ 
      
Днём солнце освещает моё лицо,
Ночью Мир не исчезает, когда я закрываю глаза.    
Я топлю свою неприкаянность в вязкости лет и в слезах,
Ощущая перехватывающее дыхание, их пальцев кольцо.      

Всё пережитое и забытое не заполнило пустоты души и не остановило сердцебиения,
Илистое болото забвения поглотило несмышлёного ручейка воду,
Отстранённость разума пугает неопределённостью и холодом отчуждения.
Мой дом – не место, а бытие моё – не отмеренное время между рождением и уходом.

Сидя на пороге непреодолимости, из нити Времени тку пёстрое полотно жизни – доли моего участия,               
Переплетая нитями судеб детей, друзей и врагов, подаренных богами,
Возблагодарив Всевышнее Нечто за явленное чудо созерцания – иллюзию счастья.
Но, осенью старого парка облетаю листвою воспоминаний на заиндевевшую почву 
                под моими ногами.
И как всякий, следующий только желаниям, прихожу к пустоте,
Переходя из одной жизни в другую, от сожаления к печали, от отчаяния – к отчаянию,
Оставляя следы своей потерянности на каменных плитах площадей,
Утратив веру, любовь и надежду, обрёл нетерпимость и оковы молчания.

Грехи и ошибки прошлой жизни приглашают на дьявольский пир,    
Бешеный ураган Времени сметает последние остатки дней и влечений.            
Волны всеобщей неукротимой ненависти разрушили мой внутренний мир:
Всё замещает гнёт ночей, горечь потерь и число отречений.               

Душа не имеет возраста: накануне звездопада всё уходит в прошлое и будущее,
Мои друзья становятся врагами, а лучшими друзьями – враги.               
  Постоянная необходимость выбора – шанс изменить обстоятельства, по большинству упущены,               
Но, когда они движутся мне навстречу, неизбежного слышу шаги.

Прислушиваясь к резонансу внутреннего камертона,
Сжигаю моего несовершенства заскорузлую кожу.
Поиск Спасителя Мира обращает взор в собственную персону;   
Но не есть ли в этом – противоречие, ибо мир с собою - НЕВОЗМОЖЕН.

Не похожий на других – изгой: в зеркале одиночества затаилась души тревога,
И я скрываю её за ширмою ненаписанного Слова.
Тщетно ищу примиренья с собой и жизнью в попытках осмысления Бога;
Бог – Храм Духа? Мир?  Или иррациональности основа?

Его триединство и единство отвергает число его толкований и наоборот:
Единственно возможная форма его существования – Бог во мне и в каждом.
И осознание этой замкнутости, как бесконечность – космический круговорот,
Где «Бог – есмъ Я», в предстоящем возможно откроется мне однажды.

Не приемля ритуалов, всё же, «Уважаю и почитаю всех четырёх,
И прошу Того, кто из них в правде наибольшей»1,
Чтобы он помог мне понять себя, в пути направлял меня            
И не позволил на всём скаку упасть с коня.

Туго натягиваю поводья – дорога упирается в окно:
Два мира, внешний и внутренний, потеряли грань и вытекают один из другого.
Но на развилке нет камня, указующего путь в небесное КАЗИНО;
Мы бродим по разным тропинкам, но у каждого своя дорога.

Живя в мире живых, мы сами решаем, как нам умереть,
Ну, а если не выбрать, случается то, чего не хочешь.
Между мною и жизнью как предопределение – смерть:    
Соприкосновение с ВЕЧНЫМ расставит последние точки.

В ареале моих метапредставлений не остаётся места для иллюзий:         
Существует ли пространство, для которого я предназначен?
Воспалённые сны чередуются калейдоскопом фантазий,
Где меня окружающий мир неожиданно переиначен.

Необратимость времён, пространств и явлений
Обусловлена бесконечной множественностью их сочетаний;
Моя жизнь не рифмуется с вечностью и теряется в таинственных значениях
Перекрёстков дорог, которые мне предначертали.
               
И я мечусь из угла в угол додекагона2 зодиакальности -
Раскручивая безысходности беличье колесо,       
Уповая на НЕВОЗМОЖНОЕ, настойчиво до маниакальности.
Но, однажды, разрываю зависимостей и притяжений лассо.

Поднимаюсь туда, где уже был когда-то.
Вижу в наступающем завтра себя.
Пролетая высоко над печальными днями заката,
Понимаю, что всё и всегда – на круги своя.      
               
Просвистом встречного - непознаваемая параллельность
Воронкою омута, вовлекающая в звёздное ОНО,
Под отголоски струн, напряжённо звеневших
В незабытом далёком - грядущем давно.

Это не безвременье и не времена,
Не бесконечность, но и не тупик,
Куда, как лунатик, которому луна –
Компаса манящего односторонний лик.

К её мадонновой печальной скрытности,
Нависающей над человечеством, погрузившимся в ночь,
К её первородству и первобытности,
В попытке хоть как-то себе помочь.

Держит ли меня что-нибудь на земле этой?
Я не верю в рай, а только лишь в неизбежность
И в каменный свет затерянной неправдоподобной планеты,
Где лишённые смысла слова обращаются в нежность.

1 - слова Чингисхана о Будде, Моисее, Иисусе и Магомете
2 - додекагон - двенадцатиугольник      
                21.03 – 15.06.09 г.