Прогулка новогодней ночью 1 января 2021 года

   

                «Не нужна мне белка, я просто так...» - так говорят
             I           тунгусы, когда идут на охоту.

Моих прогулок незадачлив темп.
Свободна я и выбор мой свободен -
куда хочу, без плана, без систем
и думать, и душою колобродить.

Когда снегами серебрится мгла,
слепит да так, что худа и не чаешь,
я в эту ночь негаданно нашла,
в чём жизни цель, когда подённо таешь.

Пусть ненадолго, отдохнув душой
в искристый вечер, чтоб не запаршиветь,
свой путь держу, по финишной прямой,
кто заподозрит в бодрости фальшивой?

Кому обман? Конечно же, себе.
Унынье через край смахну улыбкой,
блеск новых строк — сердечной голытьбе,
и на растопку в холод - душам хлипким.

Для худа — вечность; остальное — влёт.
Ползёт туман. И я неторопливо
ломаю наста серебристый лёд,
дышу беспечно вечером плаксивым.

Январь, как март, забывший холода,
лохматого тумана холит влажность.
А я ищу, как в прежние года,
январских звёзд морозную глазастость.

Вампир ночной, что кровушке не рад;
ах, мне бы прежней радостью разжиться,
морозным звоном!..  Мягкий снегопад
ласкать, смеясь, в пуховых рукавицах.

Не повторится!.. Не сойти б с ума
от мрака в потеплении глобальном.
Сосулек голубая бахрома
бесславно тает, оживив реальность.

Мне жалость не нужна, я просто так -
предчувствую движение абстракций
случайно мной исписанных бумаг -
стиль не дурён, но хочется сенсаций...

Таков этап, что на подъём тяжёл -               
бег заболел ходьбою скандинавской.
И нежной кожи ароматный шёлк
давным-давно свои понизил ставки.

Но как свободна и спокойна речь.
Как сладок миг рожденья первой строчки
о том, что долгой жизни краткий скетч
вот-вот финальной завершится точкой.

Я лишь о том, что молодость живёт.
Всё остальное жаждет: быть бы живу.
Пусть будет жив, кто камушек сожмёт
в своей руке, в мою прицелясь спину.

Нет жизни без сомнений, нет-как-нет.
Замри, рука, не исполняй веленья
строптивого ума преклонных лет,
не ври, рука, о жизни вне сомнений.

          II

                Quod scripsi, scripsi ( Лат.) «Еже писахъ — писахъ».
                Что написано, то написано.


Тяжёлым мыслям — стопудовый шаг.
Прожектор рвёт туман истошно белым...
таков ли свет, что обещает Маг
в конце тоннеля душам, что без тела ?

Как светит! Едко выделяет танк
на постаменте  перед универом;
боязнь упасть не даст пойти ва-банк:
бреду по насту Могилёвским сквером.

Моим прогулкам вреден гололёд.
Всё льдом покрыла морось ледяная.
Бобтейл хозяйку пёрышком несёт,
как в песне «по-над пропастью, по краю...».

Крючком -  на полусогнутых ногах!
Смешно, да не до смеха: не упасть бы.
И верят «сапоги на каблуках»:
синяк да шишка заживут до свадьбы.

А вот раненья девичьей души
изгложут сердце и уйдут в былое;
и долго будет комкать падежи
всё то, что называется «любовью».

Однако, гололёд! Вот час, когда
приветствуется едкость реагентов!
Скольжу на полусогнутых ногах,
на дворников повесив всех девах               
на каблуках, как вескость аргументов.

А дворник исповедует ислам.
Счёт иноземцев пухнет снежным комом.
Вторая хиджра из Медины — к нам
в снега да холод (спаси, Бог)  - готова.

Наш Новый год — биение баклуш,
вот азиатам Новый год — не в жилу;
но всё же, околачиванье груш,
пусть православных, дёшево, но мило.
               
             III

Я влюблена в наш «новенький» район.
И «новенький» не зря попал в кавычки -
его костяк - старик без счёту дён:               
любим, удобен, как трава, привычен.

Был край земли с названьем «Зеленстрой» -
не город, не деревня - что-то «между»
спокойно уживалось меж собой,
на перемены не питав надежды.

Трамваи, куры, ивы, соловьи,
озёрное болотце с рыбаками,
хрущёвки, лавки, клумбочки ничьи,
торговки огурцами и цветами.

В пяти шагах Платоновский лесок,
когда-то лес; в нём два пруда в серёдке.
Мелькали  лисы; зайцы скок-по-скок;
ежи, ужи, семейки уток вёртких.

Илья Козьмич — рачительный купец -
водил в прудах форель, сома и карпа...
Всё на земле имеет свой конец,
и на погостах разбивают парки.

Кому-то  - горечь, ну, а кто - и без.
Хорошее не длится бесконечно.
Вот так и лес Платоновский исчез
и парком стал ухоженным  - навечно ль?

Но «дикий» дух, свободы дух — увы...
жаль медуниц лилового цветенья,
жаль в зарослях тонюсенькой тропы
к ручью в овраге в золоте осеннем.

Горб валуна — (огромный был валун) -
рассыпался, осел в кору земную.
Высоких трав некошеный колтун
укрыл его, как невидаль какую.

Корицей пахнет по Кристин Хармель
забвение* и пирогом имбирным,
а я - к прудам, и в дождик, и в метель,
к воде лет сто назад кишащей рыбой.

Илья Козьмич Платонов не застал
нерях в лесу, склады военной части,
казарм одушевлённый арсенал,
и убиенный храм советской властью.

Путям Господним исповеди нет.
Кто в храме Весты, ублажив Пенатов,
не пренебрёг насиженностью мест,
осовременив мировой порядок?

Так наш район теперь не край земли:
шумит, сверкает, скребыхает небо...
и трепыхнулись в сердце соловьи
воспоминаньям нежным на потребу.

Сжимает сердце беспризорный звук
ещё не ясный, пойманный случайно
скрип - это птица оседлала сук
и свой ночлег разоблачила тайный.

Забавны звуки в рваной тишине:
то скрип, то хруст, то бесноватый шорох -
Неведомое, вспомнишь обо мне?
Забудешь, знаю — скоро ли, не скоро...

Того гляди, и слёзное «прощай»
сорвётся с губ - «простите и прощайте»,
забытое веселье через край,
истошный крик слепяще-белой чайки...

Я ёлку не хотела наряжать.
Поблек азарт, как ватная игрушка.
Слабеет связь с друзьями — ей под стать
тоска слабеет по любимым душам.

Со временем всё временным зову,
налёт цинизма не вините шибко;
И даже слёзы деланной улыбкой
сотру, начав последнюю главу.

Слепят огни в Платоновском "лесу",
блестят ротонды меж дубов и клёнов.
Привиделось(?), что меценат Платонов
раскланялся со мною на мосту...

       9 января 2021 года.