Помилуй, Воланд... Помилуй, Боже...

В холодных зеркалах  при лунном свете
Марго с волшебным кремом в чьей-то власти.
Знак Воланда - сегодня  ей   ответят
о ком и как  тоскует сердцем  Мастер,

закованный больничною  палатой,
/она теперь подобье саркофага.../
Одно не скажут - а  за что  расплата
стать бесприютной уличной дворнягой.

Пред зеркалом нагая. Жемчуг блеском,
как будто спорит с бледным светом лунным.
Сияют звезды, кружат арабески,
и тянут душу,  тянут словно струны.

Открыта грудь и пышной розой алой
/хотя скорее  - раной/  та, что слева...
Устала Маргарита... Так  устала,
как брошенное  поле без посева.

Стал  мир  ей чужд без Мастера, и пресен:
картонные дома,  в них - манекены.
И всюду серость...торжествует   плесень.
Такие  будут ей лизать   колено,

и пусть - нет ничего сейчас важнее
узнать, что Мастер жив и  помнит тоже.
Луна в двенадцать  до крови  краснеет...
Помилуй, Воланд... и помилуй, Боже.