Конец комедии

Елизавета, Анна, (Боудика?!),
Виктория в неглубине веков.
Британия тогда была великой,
Хоть и тогда хватало говнюков.

Хватало грабежей, хватало фальши.
А вот поди ж - теперь попала в падь.
И так уже слаба. А будет дальше
Скукоживаться, жаться, исчезать.

Хотя она умела делать мину,
Её художеств не уместит стих.
Бандитка, гнида! Чуть не половину
Тянула из колоний дорогих.

Жила б в чести, была б она кургузой.
Сплошной грабёж, недолго говоря;
Сперва толкла ирландцев да французов,
Потом вообще подалась за моря.

Да, было всё! Теперь она на склоне.
Где пересохло, где подняли бунт...
Когда рабов не стало и колоний,
Страховки, биржа, патронажи, фунт.

Всё тот же чёрный флаг висит на рее.
Надкусывает то, что не доесть.
Чем меньше её силы, тем вернее
Её говёных подлостей не счесть.

Её хорёк выходит в полнолунье,
В чужие норы лезет, обнаглев.
На всяку дичь легко пускает слюни
Хорёк теперь британский, а не лев.

Сама любовь - британцами убита.
Ракетки, скачки, "Челси" - чемпион...
А так, конечно: шрифт Адама Смита,
Шекспир, и Свифт, и Дарвин, и Ньютон.

P.S. - Тато, тато, чому наша столыця
звэться Кыйив?
- Чому-чому, сынку...
Тому, що пэршы нашы князи
гарно гралы у снукэр.