Моё непокорное солнце. Сиквел

Казалось, что его это забавляет, ведь я не видел в его глазах, ничего, кроме азарта, возбуждения и страсти. Он хотел поиграть со мной. Что же, пришло время поставить всё на кон. И я был уверен, что у меня выпадет флеш-рояль.

Я продолжал медленно обходить кухонный стол, указательным пальцем рисуя волны на его корпусе, плавно и мучительно медленно поглаживал другой рукой тело, соблазняя свою жертву. Я облокотился на стол, прогибаясь так, что моя спина полностью легла на него, поднял одну ногу и провёл ею по другой, параллельно поглаживая своё тело, приподнимая и опуская футболку, оголяя животик. Я чувствовал, как сам возбуждаюсь, а под ритмичный трек Lenny все ощущения будто утраивались. Я начал тяжелее дышать, делая глубокие вдохи, а потом такие же выдохи, соблазняя своими плавными, сексуальными движениями Тиму, который удобней устроившись в кресле, наблюдал за мной. Я заметил его сильно выпирающий, напряжённый член, пленённый спортивными штанами.

- Ммм, - промурчал я, облизнувшись, точно зная, каким будет моё наказание.

- Мишка, ты невероятный, - прошептал он, тяжело дыша.

- Я знаю, - отплатил ему его любимым приёмом, получив в ответ лукавую ухмылку.

Несколько раз прокрутившись вокруг себя, я переместился, таким образом, на другой край стола, продолжая покачивать бёдрами в такт музыке. Губы снова высохли, и я облизал их несколько раз, блаженно прикрыл глаза, начиная стягивать с себя чёрный атлас, успевший намокнуть от моего возбуждения. Я услышал резкий выдох, и открыл глаза. Тима сидел в кресле, только теперь ещё сильнее сполз вниз, приняв почти горизонтальное положение, отчего его член теперь возвышался ещё сильнее, создавая впечатляющую горку, будто призывая меня поторопиться и скорее запрыгнуть на него. Но у меня были другие планы сегодня. Хитро улыбнувшись, я закусил нижнюю губу, сглатывая подступившую слюну. Шёлк беззвучно упал на пол, и я откинул его одной ногой, ни на секунду не переставая покачиваться и соблазнительно пританцовывать, поглаживая руками своё тело.

- Миша, перестань... - выдохнул он, - остановись, пока не слишком поздно.

- Нет, - прорычал я, - на этот раз, ты меня не остановишь, Тимося.

Резко развернувшись к нему спиной, я стал приподнимать футболку, оголяя свои бёдра, попку и талию, наклонился вперёд, просовывая ладонь между ног, тем самым прикрывая свой важный орган и, одновременно, поглаживая его и лаская. Теперь Тима мог представить себе картину в полной мере, и, судя по его тяжёлому дыханию и едва слышным стонам, у него это неплохо получилось. Я поднялся, не убирая руку, и, когда приблизился достаточно близко к Тимке, запрыгнул на него. Он зарычал на меня, когда я коснулся его головки своей плотью.

- Пожалуйста... нет... Миша...

Я облизал его полные, алые губы, и заставляя заткнуться, мягко и возбуждающе поцеловал, начиная покачивать бёдрами, ёрзая на его большом, безумно твёрдом члене, позволяя ему немного проникнуть в тугое отверстие. Я приподнял бёдра выше и потёрся своим членом о его живот, чувствуя каждый кубик полным, налитым возбуждением плоти.

- Оххх, - выдохнул он в мои губы, когда я, сидя на нём, ускорил темп, иногда делая резкие толчки. Его руки скользнули вниз, сжимая и разжимая ягодицы, и с силой направляли их на член, оставляли горячие полосы по всему телу, сжимали грудь и соски. Я начал стонать вместе с ним, забыв о музыке, еде и открытом окне.

- Тима... Тимончик..., - стонал я, когда он скрылся под подбородком и прильнул губами к моим соскам, облизывая и покусывая их.

- Ммм, - мычал он, явно наслаждаясь не меньше меня. Я стал двигаться интенсивнее и резче, чувствуя, как моё тело раскаляется до предела.

Высвободив Тиму из оргазмного сна я медленно начал сползать вниз по идеальному телу, покрывая мягкую кожу нежными, короткими поцелуями, иногда используя язык, оставляя влажные дорожки. Его обескураженный, горящий взгляд рассмешил меня, и я не скрывал этого. Он вернул мне улыбку, по-прежнему ничего не понимая. Его глаза округлились, придавая его лицу милой и нелепой застенчивости, когда я пополз ещё ниже, медленно, но настойчиво.

- Аааггггххххх, - Тима испустил низкий стон, когда я плотно прижал язык к его головке, слизывая капельки только вырвавшейся наружу спермы. Боже, как приятно и возбуждающе. Мне захотелось большего. Обвив пальцами его член у самого основания, я сжал его в тугое кольцо, погружая большой, восхитительный орган в свой рот, стараясь не задеть его зубами. Я дразнил его, закручивая язык сначала только вокруг головки, затем чуть глубже и дальше, ещё и ещё, приближаясь к основанию, двигая пальцами вверх и вниз. Вскоре весь его член оказался у меня во рту, упираясь мне в горло, но это было просто потрясающее ощущение, которое я бы не променял ни на что в жизни. Это было во много раз лучше секса с Давидом, вспомнив о котором, я моментально забыл его. Я никогда раньше не делал ничего подобного, но, судя по стонам Тимки, которые лишь заводили меня сильнее, у меня получалось довольно неплохо. Я продолжал сосать его член, иногда высвобождая его полностью изо рта, и плотно прижимая язык к нему, облизывал всю длину от основания до кончика, стараясь проделывать все те приёмы, которые приходили мне в голову. Затем снова дразнил, всасывая головку чуть сильнее и интенсивнее в рот. Он рычал и стонал, как раненный зверь, его тело извивалось на бедном кресле, которое уже начало скрипеть.

Спустя минут двадцать, его тело сильно напряглось, дыхание стало прерывистым, и я понял, что он скоро вновь кончит. Он издал низкий, грудной стон, предвкушая облегчение, когда я оторвался от его члена и высвободил его. Облизав и слизав всю вкусность, я улыбнулся, видя, как Тима перешёл в положение освобождения и эйфории после неистовой совместной агонии.

- Ты восхитителен, Тимусик, - промурчал я охрипшим голосом.

- Мишутка... Ты моё непокорное солнце – он посмотрел на меня, в глазах растекалась лава любви и вечной благодарности.

- Ты мой взрослый билет в вечность... - я провёл пальцем по его влажной, гладкой щеке, нежно целуя в другую.

- Ты мой детский талон в нежность, мальчик мой, - проговорив эти слова Тима и я ввергли себя в кайфовый поцелуй бескрайней эйфории...

Он играл перебором, с одной руки,
Составляя аккорды в ряд.
Я любил смотреть на его клыки,
И прищуренный волчий взгляд.

Это лето внезапно оборвалось -
Время осени уступив.
Фон дождя за окном, как незваный гость,
Влился - в струн перебор, в мотив.

И старинное фото висит в углу,
Опираясь на стен каркас.
Если я не увижу, то я умру,
Самых синих на свете глаз.

Я устал заглядывать в "темноту"
И подслушивать сердца стук.
Наиграй мне о чём-нибудь - я усну,
Самых нежных коснувшись рук.