Целлофановое завтра

Счастье моё,
Ты слышишь -
Листья покрывают землю,
А дыхание наше порождает пар,
Как сбегают крысы с корабля в подвал,
Ускоряя шаг свой с каждым днём,
Оскалам падших лиц не внемля?
Они готовы их сожрать,
Пусть даже мясо отдаёт гнильём,
И не важно чьё из них,
Ведь каждый первый явно бредит
Всё сильнее сквозь свои крысиные века.

Но имеет ли хоть что-то здесь значение, коль в твоей руке
Моя рука. Я смог и сохранил остатки гаснущего сердца,
Пусть только лишь слегка
Согрел, да так и не расплавил города.

Теперь ты снова будешь становиться старше,
А я не буду времени подвластен, и в конце концов,
Закончу на руках твоих кричащим без толку младенцем,
Лежащим в прореди твоих морщин.
Ну а затем мы всё по новой повторим,
Передав друг другу наши направления,
Сводя с ума видавший многое Ростов,
Погрязший в омуте пустых сердец
И переполненных голов,
Что без оглядки что-то вечно тащат
В свои уютные дома,
Разрывая в клочья все обломки их тепла.

Давай себе пообещаем
Всегда безумно улыбаться,
Даже в тянущиеся тёмным страхом
Года, минуты,
Дни, секунды,
Месяца, недели,
Ведь на деле
Мы всего лишь встретились,
Вновь открыв друг другу души,
Что в масштабе многолетней лужи
Моего двора,
Не пойми, то ли весело,
То ли просто смешно,
Плевать,
Ведь в остальном бесценно.

В предбанниках всё также будут находить окоченевших насмерть,
По парадным будут преть газеты тех, кто не в почтовый заберётся ящик,
Маленькая моя, с эпиграфа наш мир был, как роман, написан для пропавших,
А тираж слишком велик, для внесения коррекций и поправок.

И нас писали разными руками,
Мы профурсетки ластиков и ручек,
Падкие на счастья кусочек,
За что платили душами, телами,
Временем, здоровьем печени и почек.
Нам всегда был нужен лучик,
Но теперь мы полыхаем дюжинами солнц,
К чёрту прожигая кожу,
Ослепляя, удушая, облучая,
Совсем не Данко, да скорее уж Иудой,
Что порушил мигом всё,
Превратив обыденность в великую легенду.
Что ты хочешь, Фрейя, к чаю?
Распятие Христа, или песочное печенье?
Подумай хорошенько, кот,
Ведь только мы решаем.

Ты знаешь, тебе никогда больше не будет семнадцать.
А я уже прощаюсь со своим последним "-надцать".
Время неосязаемо и совершенно безжалостно,
Но есть лекарство - под мягчайший плед забраться,
Расправить улыбки,
Обнять друг друга,
Упереться носами в плечи,
И, много ли, мало ли,
Как в детстве
Разрыдаться.

Пролежать так сутки, двое,
Или сколько там осталось до марта?
Мы вместе, пусть и болен мир ужасной хворью,
Да и мы ничем не лучше.
Мы обязательно вдвоём увидим море,
Я обещаю, даже в этой бесконечной стуже,
Мы наяву переживём кошмар Декарта,
Уйдём в небытие сию минуту,
Проводив наши мысли с закатом.

Я открываю дверь и приглашаю тебя первой сделать шаг,
Поспешно забегаю за тобой, боясь терять тебя из виду
Сильнее собственной могилы.
Отнюдь не погибает правда в нас, и пусть навеки будет так,
Пусть будет счастье с нею в сцепке,
И пусть нас не покинут силы,
Отыграв струной вместо разрыва лески.

Я люблю тебя.
Мне тоже страшно.
Всё позади.
Всё впереди.
Ну же, бежим,
Нас приглашает в объятия
Наше, и только наше
Целлофановое завтра.

18.11.2022 4:00