Вне логики, вне определенности

     Вне логики, вне определенности, вне житейских реалий - так, чуть-чуть, почти случайно, вне жестких временных соответствий, порой явно противоречиво и тут же - в попытке объяснить эти противоречия, то бросаясь в крайности, то намертво замирая в потертом кресле на несколько часов - куда несет душу, Бог ее знает... Кстати, да не смутит никого столь часто употребляемое мной в стихах слово "душа". Только вот ведь как:если небо можно назвать безбрежным омутом, птицу - ангелом небесным, звезды - да хотя бы россыпью разноцветных искр, то душа остается душой, сколько бы ты не сидел над листом бумаги. Книга жизни одна и душа одна: грустная и веселая, отчаявшаяся и полная надежд, одинокая и умиротворенно лежащая в чьих-то ладонях. Я просто физически не мог позволить себе искать синонимы, да и понимал, что это бесполезно. Я давно уже свыкся с этой картинкой на сон грядущий: обессиленная, явно уставшая, потухшие глаза и заостренные скулы - вот она снова промелькнула в зеркале, покрытом пылью, прежде чем забиться в очередной укромный уголок. Я знаю, что ей не по себе. Такой уж уродилась: хлебом не корми, дай поплакаться на лунное и осеннее. Иногда я откровенно злюсь, ибо в житейском плане все вполне пристойно, иногда же прорывается сочувствие, обретает некую стройность и выплескивается в не очень-то веселые стихи, немало, кстати, раздражающие определенную часть читателей и даже моих близких, но куда как чаще все сводится  к пустым посиделкам за кухонным столом.
Уже не сотни, тысячи ночей,
Глухое, словно пропасть, одиночество,
Ни ангелов в душе, ни палачей,
Ни смертного заклятья, ни пророчества...
     Тогда я сдаюсь окончательно, берется лист бумаги и начинается обычная игра в повседневное: купить то-то, съездить туда-то, встретиться с тем-то и тем-то. Набирается длинный список, где масшатабное "сменить работу" или "издать, наконец-то, книгу" мирно уживается с "заменой смесителя в ванной" и "оплатой долга за кабельное телевиденье". В течение двух недель я как всегда буду вычеркивать то, что успею сделать, но с завидным постоянствои останется не вычеркнутым самое определяющее, самое желанное и почему-то самое неисполнимое. Когда хватает самоиронии, можно даже усмехнуться: - Ты еще напиши "начать жизнь сначала", - но пощечина действительности быстро возвращает на привычное место и с немалым удивлением я обнаруживаю, что как-то незаметно душа перебралась из своего закутка прямо на стол и смотрит, смотрит с надеждой в мои каракули. Ребенок, да и только...В такие минуты любой, даже самый пустяшный телефонный звонок кажется спасением и я бегу в прихожую, теряя домашние тапки, пытаясь на ходу придать голосу оптимистические нотки...
      В один из таких вечеров и начинается осень: очередная осень с проблесками бабьего лета, вкрапленными в промозглые балтийские дожди, тягучая, с сентября по январь, когда сами собой приходят мысли, что все-таки надо бы переждать, пережить, отложить свои планы на теплое светлое будущее. Относиться к ней можно по-разному: с одной стороны как-то приостанавливается, вернее удлинняется время и проснувшаяся память подбрасывает воспоминания о беспечной, бесстыдной и беззаботной юности - улыбайтесь,сэр, улыбайтесь! - с другой стороны... а вот другая сторона как раз и есть та самая приближающаяся старость, постоянно небритая за ненадобностью и не вылезающая из занудства. Невольно возникает ощущение раздвоения, ощущение, что во мне живут два разных человека: один еще способен написать письмо Незнакомке, он еще помнит слова любви, заложенные природой и каждый рассвет для него - откровение, другой же ворчливо собирает эти письма по утрам и прячет в сервант в маленькой комнате, давно превратившейся в склад ненужного хлама, отжившего свой век. Иногда первому удается избежать его бдительного ока и тогда белый треугольник ныряет в листопад, чтобы мгновенно пропасть в темноте двора, но это лишь исключение из уже устоявшихся правил. Я знаю, что им не ужиться друг с другом, волей судьбы попавшим в одну телесную оболочку. Знаю, но ничего не могу поделать. Ведь каждый из них по-своему прав...
      Ах, осень, осень, избитый поэтический образ, шокирующий своей новизной любого, вступившего в нее! Время бытия нашего, когда ценность каждого оставшегося дня возрастает стократ! Возраст наш... С возрастом приходит боль.
      Говорят, что я - все-таки пессимист. Пусть говорят. Я же знаю, что очень люблю жизнь, только освещает мою комнату не всплеск весеннего солнца, а приглушенный свет свечи. Я часто подолгу всматриваюсь в ее огонек, пытаясь понять: благом или карой были прожитые мной годы? По юношескому ли моему недомыслию, по слабости характера или все-таки по непонятной мне самому черствости плакала порой женщина, данная мне Богом? Почему я так редко вспоминаю дочь, живущую, по сути, в двух шагах от меня? Почему она так редко вспоминает обо мне? Почему бесконечные житейские мелочи заставляют раз за разом откладывать поездку на кладбище к родителям и почему, почему я рыдаю, как мальчишка, увидев, наконец, знакомую фотографию на граните? Почему, испрашивая у мира прощения, я не чувствую облегчения, ибо разумом понимаю, что ничего уже нельзя исправить, что время жизни твоей нельзя повернуть вспять? Так что же - карой? Тогда почему же я пишу и думаю обо всем этом? Ведь я же должен быть глухим, слепым, бездушным, злобным и завистливым, каким там еще? Так что же - все-таки благом?
      Господи, да не сойти бы с ума. Молодость, молодость, ты и не знаешь, какая это мука - искать Любовь в себе, порой обманываясь и невольно обманывая других, веруя и теряя веру, вглядываясь в распахнутое перед тобой и еще не догадываясь, что тропка-то впереди - узенькая-узенькая и шаги твои - единственны, и Правда-то на свете - одна. А вот кому ты принесешь ее и принесешь ли - и есть, как видно, тайна вечная, за семью печатями хранимая.          


Рецензии
Я называю это настроение минорным. Когда на душе грустно-грустно, и начинаешь оплакивать свою тоску по несбывшемуся. Позволяешь себе быть собой. За жизнь накопилось столько всего, из-за чего можно грустить, оправдывая свою меланхолию. Иногда появляются слова, обрастают предложениями, рифмами, кавычками, событиями, снегом и смыслом. И тогда ты рассказываешь бумаге всю правду про себя. Потом пугаешься, что это жестко, берешь другой лист и пишешь другую правду про себя, не такую безнадежную, не такую большую, и уже не хочется открыть окно, потому что ты сумел уговорить себя, убедить, что еще можно спастись. И тогда можно выдохнуть и позвонить соседу и рассказать анекдот с бородой или обсудить цены на яйца. Или наоборот, доказал, что спасения нет, как нет молодости, любви и не будет первого поцелуя и последней встречи.
Хотела, честно говоря, вас поддержать, а получилось наоборот, сама загрустила. Попробую исправиться. Знаете, сегодня я слышала весну. Совсем чуть-чуть. Она пахла солнцем и облаками. В детстве я точно знала, какой вкус у облаков и солнца. У облаков вкус теплого пломбира и росы. А у солнца - несладкой вафли с маслом.
Не грустите, пожалуйста!
У вас чудесная пейзажная лирика, философская-с грустинкой, и воздушная - любовная.
С уважением, Александра.

Александра Буткова   25.02.2024 23:06     Заявить о нарушении
Во-первых - благодарю вас, Саша... А во-вторых... Знаете, в реальной жизни я немножко иной, чем в стихах: и юмора не чураюсь, и улыбка иногда появляется на моем лице )) В общем - обычный человек, со своими слабостями и достоинствами (надеюсь). Но сколько бы я не пробовал мажорных нот - не получается, хоть убей. Ну не мое и все. Поэтому и пишу я без оглядки на чье-то порой недоумение, вы правы: правда она и есть правда. Чуть слукавишь - перечитаешь - становится стыдно. Не стану распространяться по поводу реалий своей жизни - чат не место для исповедей. Принимайте меня таким как есть, поверьте - мне это дороже любого вселенского признания. Уж лучше один на один с каждым неравнодушным читателем...

Сергей Ковалевский 2   26.02.2024 12:29   Заявить о нарушении
Конечно, не стоит составлять портрет автора только по его стихам.
За ответ - спасибо.
С уважением.

Александра Буткова   26.02.2024 14:16   Заявить о нарушении