Странные мысли

Мой папа решился молиться на старости лет,   
сидел и о чём-то молил безответного Бога,         
взяв в руки сиду;р, словно в та;лес, закутавшись в плед, –
не нужен раввин, не нужна, ни к чему синагога.

И что там найдёшь? Тех же самых соседей с детьми,
прохожих, спешащих куда-то чуть свет в переулке,
степенных старушек из Тулы, а то из Перми,
приехавших в гости к дебелой племяннице Юльке,

успевшей пройти, как она называет, гию;р
и ставшей за несколько лет многодетной мамашей, –
смешались, как в доме Облонских, сумбур и лямур
с привычкой не есть за обедом гуляш с простоквашей…

Я, впрочем, увлёкся, меня не волнуют миры
за стенкой, в квартире соседей, в соседнем квартале, –
вот так и отец, отрешён от мирской мишуры,
он с Богом общался, и мне неизвестны детали.

О чём он часами вёл с Богом немой разговор?
Быть может, ему вспоминалось эстонское детство,
гимназия в Валге, война и вселенский сыр-бор,
работа в Карелии – и Тель-Авив. Наконец-то!

А может быть, вовсе не так, может, Бога просил
за нас, за детей: за меня, за сестричку Анюту, –
просил, чтобы каждый до старости был полон сил,
не сбился с пути, чтоб неспешно прошёл по маршруту,

который назначен нам свыше, начертан судьбой.
Я молча стою, молчаливы могильные плиты,
не сетую я, не ропщу, только мысли гурьбой:
вокруг все свои, все безродные космополиты…

18.11.2022