Моё непокорное солнце

Я хочу, чтобы человечество поняло:
Для любви нет возраста, цвета кожи, пола,
Религии, политики, статусов и ориентаций.
Любовь в каждом сердце бьётся одинаково сильно


Миша стоял в душевой кабинке, спиной ко мне, открывая моему взору прекрасный стройный силуэт сзади. Несколько секунд, я позволил себе любоваться его фигурой, которая вызывала во мне множество эмоций, и, пробежавшись глазами от розовых, маленьких пяточек до длинных, потемневших от воды волос, я почувствовал, как мой член отреагировал на хрупкую красоту. Аккуратно переступив порог кабинки, я зашёл внутрь, погружаясь в тепло и влагу внутри неё. Миша почувствовал моё присутствие и слегка вздрогнул, обхватывая себя руками, сильно ссутулился. Моё присутствие, явно, вызывало у него дискомфорт. Дотянувшись до электронной панели, я включил музыку.

- Мне нравится эта песня.

- Она о тебе.

- Я никогда не был в круизе по всему миру.

- И стоишь гораздо больше любых бриллиантов.

- Я знал, что ты придёшь, - выдохнул он, слегка поворачивая голову набок, чтобы взглянуть на меня. И даже со смущёнными глазами и с стекающей водой по его лицу, он был прекрасен.

- Я решил помочь тебе, расплести твою причёску, - ухмыльнулся я, понимая, что моя причина совсем глупая, учитывая, что волосы спокойно струились вдоль сливочной спины, подгоняемые потоками воды.

- Спасибо. Я справился сам, - тихо ответил он, по-прежнему не поворачиваясь ко мне, лишь сильнее стиснув руки вокруг себя.

- Тима, уходи, - его шёпот почти слился с шумом воды, и я бы не расслышал его, если бы не прочитал по губам то, что он мне только что сказал.

- Нет, - я дёрнулся навстречу к нему, раскрывая свои объятия, чтобы погрузить в них своего маленького, беззащитного Мишу.

- Пожалуйста, - простонал он, а мои руки застыли на полпути к цели.

- Оставь меня, - заглянув ему в глаза, я увидел слёзы, кристально чистыми каплями падающие из глаз, сливаясь с потоками горячей воды. О, я точно знал, почему он просит меня об этом. Мишка пытался отпустить меня и попрощаться, и, понимая, что, возможно, мне не следовало бы заходить сюда, чтобы облегчить ему задачу, я сам не мог так просто отпустить его. В этом, я не был его союзником, отчаянно пытаясь сохранить для себя, как можно дольше, понимая, что завтра он уйдёт, оставив после себя пустоту и холод, которые давно стали частью моей повседневной жизни. Но, однажды, испытав такое приятное, тёплое чувство присутствия и необходимости, от него невозможно было отказаться. О да, я самая эгоистичная в мире нечисть.

- Нет, - уверенно сказал я, заключив Мишу в свои крепкие объятия, прислонился всем телом к его горячей, мягкой коже, членом, упираясь теперь, в маленькую, упругую попку. Я вздрогнул, почувствовав, как горячие струи воды начали скатываться по моей спине, пробиваясь огнём под кожу. Миша дёрнулся, чувствуя мои руки на себе, но я не собирался выпускать его. Не сегодня...

- Я просто хочу обнимать тебя. Можно? – спросил я, наклоняясь к его шее, и мягко поцеловал сливочную кожу.

- Только обнимать? – в его голосе сквозили удивление и страх, одновременно.

- Да. Просто обнимать так крепко, как только смогу, - чуть сильнее прижав его к себе, уткнулся носом в бархат его кожи. Он вздохнул, опуская свои руки, позволив мне почувствовать мягкость его груди и твёрдость аккуратных сосков, которые я хорошо помнил, положил свои ладони на мои руки, чуть склонив голову набок, поддаваясь мягкости моих губ.

- Я не узнаю тебя, Тима. Тебе, разве, не хочется большего? – спросил он, с вызовом чуть толкая меня попкой, сильнее вжимая мой член между своих ягодиц.

- Очень хочется, поверь. Но, не сегодня, - усмехнулся я, чуть толкая его бёдрами вперёд.

Это явно было лишним, потому что мой член моментально отреагировал на знакомые сокращения мышц, тут же налившись с новой силой, стал бешено пульсировать, а желание начало предпринимать попытки вскружить мне голову и затмить рассудок.

- А как же... - он ещё чуть сильнее поёрзал, заставляя моего "дружка" практически выпрыгивать из кожи.

Совладав с инстинктами, я сглотнул огромный ком в горле, с сожалением прощаясь с возможным удовольствием сегодня ночью, опустив одну руку ему на живот спереди, чуть надавил на него, фиксируя на месте, от чего почувствовал новый толчок навстречу своему члену. Миша чуть слышно застонал. Твою мать, только вот не надо стонать!

- Перестань, Мишуля, прошу тебя. Это невыносимая пытка для меня, - прошептал я, сильнее зарываясь в его влажные волосы, божественно благоухающие клубникой.

- Для меня тоже. Можешь мне поверить, - простонал он, медленно разворачиваясь в моих объятиях, заглядывая в глаза.

- Разве ты не хочешь меня настолько сильно, чтобы забыть обо всех своих принципах, обо всём, что нас останавливало прежде? – он провоцировал меня, вовсе не скрывая этого, закусив нижнюю губу.


Хитро улыбнувшись ему в ответ, я, медленно приблизился к нему, остановившись всего в паре миллиметров от его губ, на секунду замер, смакуя такой волнительный момент. Миша, не выдержав сексуального напряжения, подался вперёд, приветствуя мягкостью своих алых лепестков розы. Я облизал их, мягко поцеловал, крепче прижимая к себе. Его тело было таким податливым, будто растворяясь в моих руках, отзывалось мелкой дрожью на мои прикосновения и подчинялось им. Он охотно отвечал на поцелуй, послушно двигая своими губами, открывая и смыкая их на моих, но, первым, не переступая грань. Мне захотелось углубить поцелуй, и, будто, почувствовав это, Миша раскрыл губы, позволяя проникнуть внутрь. Я наслаждался его восхитительным, сладковатым вкусом клубники и вина, наши языки встречались друг с другом, закручиваясь вместе, борясь, вырисовывая окружности внутри. Нежно и мягко посасывая по очереди божественные, мягкие губы, я наслаждался глубоким влажным поцелуем, чувствуя, как горячая вода стекала по коже, сливаясь воедино со всеми чувствами, переполняющими наши тела. В этот миг, мне показалось, что мы были неразделимы, соединившись в одно большое ощущение. И это было так здорово и возвышенно, что от чувства эйфории у меня начало закладывать уши, и, лишь своими губами, я чувствовал прерывистое дыхание Миши, и своей грудью - его маленькое сердечко, которое трепетало быстрее крылышек колибри. У меня закружилась голова, ведь, никогда прежде, я не испытывал ничего подобного во время поцелуя, и, кажется, Мишутка был со мной солидарен, жадно хватая мои губы с новой силой. Всё тело содрогалось в конвульсиях, не способное больше на такие мучительные пытки, и мы оба стояли подхваченные мелкой дрожью возбуждения. Ещё шаг, ещё взгляд, ещё вздох, и я был готов повалить его на пол душа, и заняться с ним сексом здесь - сильно, глубоко, страстно. Но, в действительности, которую я старался воссоздать в своей затуманенной вожделением пустой башке, мне не хотелось делать этого сегодня, потому что, был уверен в том, что он пожалеет об этом завтра. Мне хотелось, чтобы наша первая ночь была переполнена страстью, искренностью, взаимностью и чувственностью в единой симфонии наших сплетённый тел.

Миша хотел меня сейчас, я видел это в его горящих, вожделеющих глазах. Но так нагло воспользоваться им, я не мог. Он достоин, кардинально отличающейся от этой, другой королевской ночи любви и другого, настоящего Тиму. Это ведь Миша, мой Миша, - и лишь эта мысль останавливала меня.

- Мишутка, я чувствую себя полнейшим кретином и импотентом... - он сдавлено хихикнул, поэтому я продолжил, - что не так, но...

- Хватит болтать, - задыхался он, его жадные руки блуждали по моему телу, вырисовывая горячие узоры на коже, хватаясь за неё, как за спасательный круг. И мы оба тонули в нашем едином океане удовольствия, неспособные выбраться на поверхность.

- Мишенька... – прошептал я в его губы, когда он обвил пальцами мой пульсирующий член. Я вздрогнул, резко выдохнув.

- Не делай этого, - аккуратно взяв его за запястья, я убрал руки с твёрдой плоти, и, поцеловав каждую ладонь, положил себе на плечи, заглядывая в глаза, в которых читалось непонимание, и мне хотелось улыбнуться от того, какими забавными они выглядели с млкрыми ресницами. Едва скривившись в ухмылке, я прошептал:

- Сегодня, я хочу только обнимать тебя, мой Мишаня, - я немного опустил занавес своей непроницаемой брони, позволяя этим словам и признаниям быть здесь и сейчас. И это было правильно для нас обоих. Я хотел откровений и старался настроить его на ту же волну.

- Но, я думал, что тебя невозможно остановить, когда ты в таком состоянии, - обречённо вздохнул он, опуская глаза.

- До встречи с тобой, это было именно так, - улыбнувшись ему, приподнял прекрасное лицо за подбородок.

- Но сейчас, не обращай на этого идиота внимание. Он просто не может устоять перед тобой, впрочем, как и я, - на секунду опустив глаза, усмехнулся я. - Как я говорил, ты меняешь меня. И мне нравится это, - искренне признался я. - Победа духа над плотью, - усмехнулся я, целуя его в лоб.

- Но в ту ночь, я не заметил этого, - промычал он, вновь опуская глаза, чуть отстраняясь, когда я вновь прижал его маленькое, стройное тело к своему.

- Я всё расскажу. Обещаю, - нежно прильнув губами к его лбу, чувственно поцеловал его, ещё сильней прижимая к себе.

- Я не уверен, что хочу знать о причинах, повлекших за собой такие последствия, - прижавшись в ответ, сказал он в мою грудь.

Миша, конечно же, думал, что я хотел специально сделать ему больно, показывая каким я могу быть кретином, если не получаю желаемого. В основном, он была прав, за исключением того, что у меня не было выбора. Причинить боль Мише, или причинить боль Мише. Класс!

- Я расскажу тебе всё, что ты захочешь знать и даже больше. Я также устал от секретов, как и ты. И это поможет нам принять правду, которую ты должен знать, - прошептал я, заглядывая в его глубокие, шоколадные глаза, скрывающие боль тысячи миров, а вода, стекающая по нежным, розовым щекам, вместе со слезами, придавала картине ещё большей трагичности. Я запомнил этот момент в своей памяти, пообещав себе, больше никогда не причинить ему столько боли, сколько видел в его взгляде.

- Не плачь, - я прильнул к его щеке, поймав новую слезинку губами. Шмыгнув носом, он кивнул, пытаясь изобразить подобие улыбки.

- Ты необыкновенный, - тепло улыбнувшись ему, в который раз восхитился его красотой, почувствовав тугой узел в районе живота, вытер большим пальцем тёмный развод с его лица.

- А теперь, давай смоем весь песок с тебя, - хитро прищурившись, поцеловав в миниатюрный носик, я потянулся ему за спину и взял шампунь.

- Извини, но у меня только мой шампунь - мужской Hermes, - пожав плечами, я улыбнулся Мише, зная, что ему понравится это.

- Я буду пахнуть тобой? – хитро улыбнувшись, он ткнул пальцем мне в живот. Я бы хотел навсегда оставить свой запах для него.

- Ауч, нельзя быть настолько твёрдым, - хихикнул он, не рассчитав силу удара в мой каменный пресс.

- Поверь мне, иногда это очень даже хорошо, - промурчал я, дёрнув бровями вверх, на секунду опуская глаза на свой твёрдый, как скала, член. Во взгляде Мишутки загорелся новый озорной огонёк плохого мальчика, который мне безумно нравился.

- Только обнимаемся, помнишь? – я выставил в направлении Миши указательный палец руки, держа в ней баночку с шампунем. Молча закусив нижнюю губу, мой маленький чертёнок закрыл глаза, чуть выпячивая голову вперёд.

Горячая вода продолжала окутывать наши расслабленные тела, пока я осторожно гладил волосы Мишутки, массировал его голову, вспенивая шампунь с приятным свежим ароматом, почувствовав который, он удовлетворённо замычал. Я не мог отвести глаз от его красивого лица, ровных, тонких бровей и идеальных скул. Всё в нём казалось мне настолько прекрасным, что в эту секунду, я испугался своих чувств. Влюбиться в него сейчас было бы самым безрассудным поступком, который я только мог совершить. Мне нельзя было держать Мишу, хотя этого и хотелось больше всего, пока я был связан с Ромкой. У обоих из нас были свои сложности и проблемы, которые требовали времени и сил. И я надеялся, что разобравшись со своими, смог бы осчастливить Мишку и помочь ему разобраться с падонком, который во всю ему изменял. Но так просто ткнуть его в это носом, было бы ужасно несправедливо и вдвойне больно для него, несмотря на то, что, конечно же, скорое разоблачение Давида было мне только на руку. Миша заслужил быть желанным и любимым, и мне хотелось подарить частичку себя этому восхитительному созданию в моих руках, но только после того, как мы преодолеем все сложности вместе. Я был уверен в том, что он не сможет мне так просто простить то, что я делал с Ромкой у него на глазах, поэтому не тешил себя надеждой на лёгкую добычу.

- О чём ты думаешь? – вдруг спросил он, приоткрыв один глаз, на котором не было пены.

- Ни о чём таком, - спокойно ответил я, хотя сердце отбивало не чёткий ритм.

- У тебя такое сосредоточенное лицо, будто ты составляешь бюджет на полгода вперёд, - усмехнулся он, легонько ущипнув меня за щёки.

- Может и так, - я провёл мыльной рукой вдоль всего его лица, тем самым ограждая себя от пристального, проникающего в сознание, шоколадного взгляда. Он закрыл глаза, недовольно взвизгнув, когда пена защипала, стал убирать её с глаз, промывая их водой.

Я отступил на шаг, позволяя его телу полностью погрузиться под воду, давая возможность смыть с себя всё мыло. И снова, я, закусив губу, наблюдал, как пенные дорожки соблазнительно стекают по его нежной груди, гладкому, бледному животику и стройным ногам. Совершенство.

Меня отвлекли брызги, которые попали точно в лицо.

- Эй, хватит пялиться, - усмехнулся он, когда я протёр глаза.

- Ты прекрасен, и я не могу отвести взгляд. Это плохо?

- Нет, - покраснев, он вновь обхватил себя руками, чуть ссутулившись, превращаясь в скромного недотрогу Мишаню, который меня всегда умилял.

- Тебе нечего стесняться. Ты прекрасен, - улыбнулся я, выключая воду.

- Ты, наверняка, видел столько мужских тел, с гораздо более привлекательными и накаченными формами, - пробубнил он, выходя за мной из душа. Резко развернувшись с полотенцем в руках, которое я подхватил с полки, закутал моего маленького, хрупкого скромнягу в него.

- Ты прав в том, что видел, но не более привлекательных. Поверь, - усмехнулся я, вспоминая все неестественные, протеиновые формы, которые мне когда-либо довелось ощущать. Раз уж я решил откровенничать, то должен был быть честным с самого начала. Он, явно нервничая, опустил глаза, прижимая край полотенца сильнее к себе. Взяв другое, положил мягкую ткань под его волосы, чуть промакивая по всей длине.

- Такой красивый, Мишутка, - тепло улыбнувшись, я посмотрел в горячий шоколад его глаз.

- Но я не похож ни на одного из всех этих качков, - прищурившись, он начал свой расспрос прямо в ванной. Взяв ещё одно полотенце, повязал его вокруг своих бёдер, и Миша, отбив мои руки, чему я был удивлён и польщён, заботливо заткнул уголок за край с другой стороны.

- Спасибо, - благодарно кивнув, я продолжил, - твоя естественная красота значит гораздо больше, чем весь "нажранный" искусственный пресс полуёбков, - улыбнувшись, видя его пылающие щёки, взял за руку, и вывел его с другого выхода, ведущего в спальню.

- Не подумай, что я не считаю себя сексуальным, просто... - начал оправдываться он и запнулся, когда войдя в спальню, увидел бесформенные футболку и шорты, приготовленные для него, расхохотался во весь голос.

- Ты очень сексуальный, Миш, поэтому тебе придётся ходить в этих вещах, чтобы я смог уберечь тебя от себя этой ночью, - я смеялся вместе с ним. Подойдя к кровати, я взял футболку и натянул её на Мишку, выправляя влажные волосы из-под ворота. Полотенце полетело на пол, когда я дёрнул его за нижний край, он, не сопротивляясь, смирно стоял и с явным интересом наблюдал за мной. Взяв шорты, я присел на корточки, аккуратно взяв тонкую лодыжку пальцами, от вида которой всё моё тело захлестнула огненная волна, и пару раз дёрнув плечами, старался встряхнуть возбуждение с себя.

- Всё в порядке? – услышал я его голос.

- Да, как я уже сказал, ты прекрасен, - улыбнулся я, не поднимая голову, не сводил глаз с его миниатюрных, соблазнительных ножек. Аккуратно надев шорты, бережно поправил их на бёдрах, туже затягивая завязки, позволяющие зафиксировать спадавшую ткань.

- Ты такой маленький, - усмехнулся я скорее для себя, когда, затянув тесёмку по максимуму, понял, что шорты всё ещё болтались на нём.

- Я думаю, что это не плохо, - обиженно пробубнил он, скрещивая руки на груди.

- Нет, конечно, нет. Это даже здорово. О тебе всегда хочется заботиться и защищать, - ответил я искренне, совсем не жалея о своей честности.

- Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким заботливым, - удивился он, убирая волосы за уши, когда я поднялся и посмотрел на него.

- Я могу быть... Если захочу, - проведя пальцами по щеке, прошептал я, тепло улыбнувшись.

Скинув с себя полотенце, я надел лёгкие, свободные, хлопковые штаны, когда развернувшись, увидел на себе пристальный взгляд Миши. Я оценивающе прошёлся взглядом с ног до головы по его стройному силуэту, кажущемуся ещё сексуальней в моих вещах.

- Мда, думаю, что это всё равно будет очень сложно, - хмыкнул я, пока он смотрел на меня, широко улыбаясь.

- Даже не знаю, кому придётся сдерживать себя сильнее, - проурчал он, медленно подходя ко мне, прошёлся пальцами от груди до пресса, вызывая дрожь во всём теле и огонь в местах намного ниже, закинул руки мне на шею, прижимаясь вплотную. Я был значительно выше Мишутки, поэтому чуть склонился над ним, чтобы ему было удобнее держаться за меня.

- Я могу надеть футболку, - хищно улыбнувшись в ответ, сказал я, обнимая его маленькую, тонкую талию.

- Да, пожалуйста, мою любимую.

- Из ничего?

- Именно, - потянув меня к себе, нежно прикоснулся тёплыми, мягкими губами, подарив мне самый безобидный и чувственный поцелуй.

- Я слышал, как ты что-то разогревал, - хихикнул он, когда отстранился. Я осёкся, желая большего, сжал кулаки, стараясь сохранить силу воли.

- Да, я подумал, что нам нужно немного перекусить.

- Здорово, я очень проголодался, - сверкнув глазами, прохрипел Миша, и, отчего-то, мне показалось, что он имел ввиду вовсе не лазанью, которая терпеливо ожидала нас в микроволновке.

- Я ошибся, когда решил, что ты маленький, скромный мальчик. Ведь так?

- Ты меняешь меня. И мне нравится это, - он украл мои слова, взяв за руку, повёл из спальни, откуда совсем не хотелось уходить.


Я слизывал капли дождя с твоей обжигающей кожи.

И ты не противился – Боже! – Безумием руководя.

Я чувствовал запах травы в глазах зеленеющей стали.

Мы оба как будто не знали, насколько друг другу нужны.



И нам недостаточно слов, что ветер достанывал в поле.

Ты раньше не думал о боли?! О пламени адских костров?!

Но губ твоих тонкая нить – в усмешке кривой изогнётся.

- Позволь мне тебя долюбить! – Моё непокорное солнце...