Снегири

Снег выпал хороший этой зимой, плотно и  уже привычно покрывал землю, хотя ещё только начало декабря. Небольшие, весёлые, искрящиеся сугробы радовали глаз и не давали дремать в душе ребёнку, который просто подталкивал тебя: «Ну, что стоишь? Беги, прыгай в сугроб. Лепи снежки, быстрей». Огромные тополя в белых искрящихся одеждах смотрели удивлённо, но празднично и торжественно,  видимо, осознавая своё великолепие. Наверное, утренний мороз застал их врасплох, и ловко и быстро сковал каждую веточку инеем – теперь уже до весны. А потом, словно из сострадания,  обсыпал сверху уютным, мягким и пушистым снегом. И стояли они в белых меховых нарядах, поблёскивая от солнечных лучей и свысока наблюдая за таким же белым светом.

Среди всего этого белоснежного сверкающего великолепия гордой и неприступной красавицей алела рябина. Но снег и её приодел по-зимнему – изящные будто вывязанные руками лучших искусниц кружевные и в то же время тёпленькие шапочки красовались на каждой гроздочке красных ягод, отчего они казались ещё ярче. Иногда игривый порыв ветра поднимал с верхушек сугробов и с нижних ветвей пригоршни тонких почти невесомых снежинок и словно ребёнок подбрасывал их вверх, обволакивая деревья в прозрачный ослепительный муар. Особенно хороша в этом покрывале была рябина.  От одного из таких порывов она, играя с ветром, бросила на снег горсть вызревших, уже не раз тронутых морозом  ягод-бусин – это к девушкиному счастью! Увидит девушка из окна рассыпанные на снегу ягоды рябины – и скоро станет счастливой. А вот прилетят снегири и наклюют этого счастья по всему двору, услужливо и трусовато отдавая лучшие гроздья своим снегарочкам. Хотелось бы сказать, что по-джентельменски, но, увы, подкаблучник вы, господин Снегирь! Да и как иначе! Разинет снегарка свой широкий клювик, заскрипит сердито, смотришь и сомлел снегирёк.  Всё снегарочке отдаёт, хотя и поворчит для приличия, а она - хвать ягодку покрупнее да помясистее – и рада. А рябина с морозами сладкой делается, горечь из неё вся выходит. Да только снегирям всё равно, они ловко вылущивают семена, а мякоть небрежно, но очень живописно раскидывают вокруг. Потом усядутся все важно и степенно на ветках, топорща густое и картинно красивое оперение, втянут снегири свои головки в чёрных шапочках в тела и сидят, нахохлившись, слушают нравоучительное поскрипывание своих снегарок.

Они сами, снегири-то, спокойные, флегматичные, ленивые, это подруги их говорливые да крикливые, вот и вынуждены они иногда тоже ворчать, а чтобы там «клювоприкладство» какое или крылом на подругу – ни-ни! Подруги тоже воли клювам не дают, а вот уж пошипеть да поскрипеть!  А как им, снегаркам-то, не скрипеть да не ругаться? Вроде бы и одёжка у них со снегирём  одинаковая, да только им,  кокеткам и модницам,  рубашечка на грудке досталась буровато-серая, невзрачная,  а у этих-то – алая, заманчивая, глаз не оторвать. Как такого в узде не держать? Выскажутся снегарки, выслушают их снегири, и начнут они вместе в порядок себя приводить, пух и перья вычищать.  Сидят на веточках, знай, насвистывают свою незатейливую песенку немного с флейтой, немного с трещинкой, или просто переговариваются по своему, по-снегирьи «ки…ки…ки…», будто и не ссорились вовсе. И долго могут так просидеть, пока вдруг не подхватятся всей стайкой – фьюить, будто их и не было.

Только наклёванное «девушкино счастье» на снегу живописно раскинулось. А девушки не огорчаются, ведь в примете про снегиря ничего не сказано. К тому же снегирь и муж покладистый, и отец заботливый. Снегарка только откладывает да высиживает потомство, а с первого вылета пестует слетков уже сам снегирь. Вы представьте: румяный красавец в ярко-красной рубахе, крылья,  хвост и шапочка от клюва до затылка - чёрные, спинка голубовато-серая, надхвостье и гузка белые и на крылышках беловатые полоски. И все цвета яркие, сочные и будто обведены чем, нигде не смазаны, ни пестрин тебе, ни пятен, ни других каких отметин, вот и важничает снегирь. Идёт такой красавец гордо, а за ним гурьбой в 4-5  птенцов, тёпают, переваливаясь и семеня, блёкленькие ещё, коричневатые и невыразительные, но такие смешные и уже важные снегирята.
Вот вам и примета, вот вам и «девушкино счастье».