Проект 1361

Бьёт балтийская волна
коротко и больно.
Каботажная судьба,
трюм да такелаж.
Нам ни берега ни дна
пожелали волны.
Вахты, банки, короба -
и на абордаж.

Нас трепало у широт
Гогланда и Хеля,
нам давали хлеб и кров
Светлый и Балтийск.
Знали мы родимый порт
и Усть-Луги мели,
ветер западных штормов
и холодный бриз.

Мы шныряли по волнам
словно флибустьеры,
курсом транспорта домой,
до родной земли.
Николай-угодник нам
волей был и верой,
над холодной глубиной
мы под Богом шли.

Знали битые борта
о лихой команде,
начиная всякий рейс
ставкой на кону.
Не боялись ни черта
мы на "Саареранде",
на "Восходе" и "Заре"
резали волну.

Только минули года,
нет былой команды,
на ободранных судах
рынды не звенят.
Помнит Балтики вода
след "Тормидеранда",
но в портовых городах
помнить не хотят.

Там гремел наш Холодфлот,
а теперь иное,
провожал нас Ленинград,
Таллин принимал,
и нырял балтийский шпрот
в масло заливное,
только тридцать лет назад
он эстонским стал.

Старый борт осиротел,
списаны бродяги,
на расплавленный металл
срезана душа,
отошли от славных дел
моря работяги,
на лихой последний вал
выправку держа.

Нет приветливых кают
"Пярну" и "Восхода",
не видать однополчан
транспортной "Зари".
Только помнится уют
старых пароходов,
где светили по ночам
чудо-кухтыли.

Мы по чарочке за них
выпьем напоследок,
за романтику морей,
и за Холодфлот.
Шум волны давно затих,
но не стихло это -
беспокойство за людей,
тех, кто в рейс идёт.