Размышления о некоторых бунтарях и рок-исполнителя

Обезумленные песни клокочут в иссохшей гортани. Преломляя их грани, показываясь то одной стороной некрасивого карканья, то другой, выползают змеиные шарканья-стрёкоты. Этот Неистовый, с претензией на оригинальные пируэты, вооружившись софитами и скудной жужжащей публикой, отстукивает вакханальные безобразия под шлакоблоками речи. Раззадоренная кривляниями, толпа в предвкушении сумасшествия автора. Она хлопает в ладоши, кричит “Аааа! Ваууу! Ещё” и “Жги!” что есть мочи, автор обливает краснющую голову пивными и музыкальными полуфабрикатами, автор чувствует вкус сиюминутной перчёной рапсодии и лихо бросается в зал обломками вспененных рифов. Там, в зрительном зале, сокрушённые, под тяжестью грохота, зияют полости пасти толпы. Кто-то из них подпоротый, кто-то упоротый, кто-то системой скрученный, а кто-то просто пытается плыть между рифами острыми, вспученный. И все эти орущие пасти обезумленно клокочут как один большой рот общие песни протеста, так начинается бунт в мрачных трущобах грота. Однажды любой из толпы может залезть под софиты, и стать Неистовым, но без Софии его песни “о чём-то” могут остаться карканьем. Если бунтуешь яростно — бунтуй со смыслом, о чём-то, чтобы не стать обречённым на иссохшие толпы подошв над твоею башкой.
16,04,2019.
Размышления о некоторых бунтарях и рок-исполнителях.