Война и мир. гл. 1-3-17а и 1-3-17б

1-3-17а

На фланге у Багратиона
Ещё царила тишина,
Где Долгоруков — компаньона
Играл роль словно «старшина».

Багратион же, как Кутузов,
Сражения не одобрял,
Ответственность, как в виде груза,
Брать на себя он не желал.

ОН с ним, согласовав решенье,
Послал к Кутузову гонца,
Чтоб получить в том разрешенья,
Всё — как невинная овца.

Он знал, что фланги расстояньем,
На десять вёрст удалены,
Тогда он с полным основаньем
Получит алиби вины.

А посланный за разрешеньем
Вернётся ль к вечеру едва,
Коль бог своим благословеньем,
Жизнь сохранит ему сполна.

Обвёл свою он свиту взглядом,
И на Ростова пал сей взор,
Пропитан взор был «сонным ядом»
И предвещал им всем позор.

Итак, Ростов наш с порученьем
Главкома бросился искать,
Он с полным силы устремленьем,
Приказ тот должен исполнять.

— А если государя встречу,
Я на ответственном пути?
— Тогда судьба ваш путь облегчит,
Назад успеете придти.

Сменившись из цепи пред утром,
Успел соснуть он три часа,
И чувство смелости всем ну;тром
Его пленило до конца.

Его желанья в это утро,
По мановения судьбы,
Все исполнялись, как подспудно,
Как мысли всё родить могли.

Мечта сбылась — было; сраженье,
И он — прямой участник в нём,
Связной он — прямо в подчинение,
Храбрейшего из всех, во всём.

Ещё — он ехал с порученьем
К Кутузову, государю,
А значит, с полным уваженьем
За службу верную свою.

Сияло утро ярким светом,
В душе — всё радостно, тепло,
Он рад своим, как бы, расцветом,
Что так удачно дело шло.

Скакал по линии сначала
Багратионовых всех сил,
Где намечалось лишь начало,
Пока приказ их не впустил.

Потом он въехал на участок,
Где кавалерия была,
Заметил признаки участия,
С готовностью приказ ждала.

Проехав конское пространство,
Услышал звуки он стрельбы,
Попал он в новое «убранство»,
Где всё сливалось в гул пальбы.

Дымки от ружей и орудий
Клубились и сливались в дым,
Следы штыков средь этих клубней,
Как разрывали этот грим.

Он напрягал своё вниманье,
Но ничего не мог понять,
Всё было выше пониманья,
Чтоб что-то можно в толк бы взять.

В дыму, и спереди, и сзади
«Холстами» двигались полки,
Куда и кто, чего же ради,
Кому и в чьи попасть силки?

Картина вся и эти звуки
Не вызывали в нём ни страх,
И ни уныния, ни муки,
Напротив, — смелости размах.

Он продолжал скакать по линии,
Влезая в зону и огня,
Но больше ви;дны были синии,
Так это ж — вражьи «голоса».

Потом — австрийская вся зона,
Вот гвардия вступила в бой,
И, не сбавляя силы гона,
Но, восхищаясь всё собой;

Он продолжал искать главкома;
Уже он — на передовой,
Но вдруг — явленье, хуже грома,
Увидел он перед собой.

Назад скакали лейб-уланы,
С атаки будто шли домой,
По ходу укрывая раны,
Ряды расстроены, гурьбой.

Ещё проехав сотню метров,
Как слева и на — перерез,
Со скоростью большого ветра,
И, как массив, как целый лес;
 
1-3-17б

С охватом всех размером поля,
На вороных, гнедых конях,
Ещё не зная, что за доля
Их ожидает в сих краях;

В мундирах все, блестящих белых,
Шли рысью прямо на него,
В движениях, сноровке — смелых,
Могли и в бой вовлечь его.

Ростов, напрягши все усилья,
Пустил коня во весь опор,
Но встреча, как момент насилья,
Не миновала, вызвав спор.

Кавалергарды были наши,
В атаку на французов шли,
Смешавшись с ними словно кашей,
Свою погибель в ней нашли.

И, всё-таки, Ростов столкнулся
Почти что с крайним седоком,
Но он умело увернулся,
Покинув во-время Содом.

Смешались в кучу люди, кони,
Мелькали сабли и мечи…
Но видеть всё не мог он боле,
В дыму всё скрылось, как в ночи.

Атака та кавалергардов
Вошла в историю войны,
А для врага — как взрыв петарды,
Хотя и силы — не равны.

Французы удивлялись духу,
Отваги, смелости «врага»,
А после — всё ходили слухи:
Вернулись в наши берега;

Десятков пара тех красавцев,
Что проскакали в смертный бой,
Они — не бросились спасаться,
За дело шли, как на убой.

Он, находившись в зоне линий,
Пехотных гвардии полков,
Услышал голос очень сильный,
Зовущий имя: «Эй, Ростов!»

Ростов увидел вдруг Бориса,
В момент — его он не узнал,
Конечно, долю интереса,
Он знать желал, чуть подождав.

— В атаку полк попал случайно, —
Ему поведал друг, Борис:
— Заняв позиции, «нечайно»
Возник перед собой сюрприз.

Войска стояли перед нами,
И за австрийцев их приняв,
Нас встретил ядер вой, цунами,
Но, разобравшись и поняв;

Отбили эту мы атаку,
Вот так пришлось вступить нам в бой, —
С улыбкой явной задаваки,
Пред ним красуясь сам собой.

Причём счастливою улыбкой,
У тех из молодых людей,
Кто не желал, а словно пыткой,
Когда же перед ним злодей,
Тушил огонь, узнав он чей.

Ростов уже не слушал друга,
Спешил исполнить он приказ,
И лошадь тронув от испуга,
И не дослушав весь рассказ;

— К его величеству с заданьем,
Мне надобно его найти,
Уже скачу я — с опозданьем,
Уж долго нахожусь в пути.

— Так вот он же, с тобою рядом,
На князя указал ему,
И стал Борис вновь очень радым,
Помог он другу своему.

Величество друг перепутал
С его высочеством, слова,
Великий князь, попавши в «путы»,
Могла о нём пойти молва.

И вновь случилась с другом встреча,
На этот раз — тот самый Берг,
Опять хвалёные все речи,
Он снова похвалу изверг.

— Я ранен в правую вот руку, —
Тянул кровавую он кисть:
— Но, граф, превозмогая муку,
Остался, защищая честь.

Теперь держу свою я шпагу,
(Все рыцари у нас в роду),
И в левой я свою отвагу
Французам этим покажу.

Но он уже его не слушал,
Упорно ищет он ту цель,
Не мог приказ же  тот нарушить,
Себя сажая, как на мель.

Проехав гвардию и зону,
Чтоб не попасть опять в огонь,
Отдавшись чувству и резону,
Чтоб был спокоен даже конь;

Поехал линией резервов,
Объезжая те места,
Для сохраненья жизни, нервов,
Где жаркая велась стрельба;

Внезапно впереди и сзади
Расположенья наших сил,
Но — не понятно, с коей стати
Огонь здесь снова, как ожил.

«Не может быть, чтоб неприятель,
Уже был наших войск в тылу,
О боже, помоги Создатель!
И страх уже грозил ему.

И за себя, исход сраженья;
Теперь — не надо объезжать,
Меня покинуло везенье,
Зачем главкома мне искать?

Ежели всё уже погибло,
Я тоже должен заодно,
Как было мне бы не обидно,
Пойти всем вместе нам на «дно».

Нашедшее вдруг на Ростова,
Предчувствие большой беды,
Уже перерасти готово…
Всё больше в том видны следы;

Чем дальше он въезжал в ту зону,
Где толпы всех союзных сил,
Покинув защищать корону,
И — лишь бы враг их не убил;

Бежали смешанной толпою,
Наперерез его пути,
Они бежали с поля боя,
Ругаясь, ссорясь, как могли.

Друг друга оскорбляя даже,
И толпы раненых солдат,
Теряли дух свой от пропажи,
Да так, что надо бить в набат.

«Да, что творится это с нами,
Здесь мог увидеть государь,
Поток бежал, как тот цунами,
Перегоняя даже даль.

И снова мысль о поражение
Вновь охватила всё нутро,
Хотя и видел он скопление
Несметное врага число.

На том же самом, этом месте,
На той же Праценской горе,
Где Бонапарт в порядке мести,
«Привлёк «союзников к игре».

Где должен, как ему сказали,
Был находиться сам главком,
Плохие мысли нарастали,
Чем больше думал он о том.