Жизнь после смерти

Придя в себя три месяца назад, я понял, что, несмотря на всё случившееся, я остался прежним. Не скажу, что я полностью избавился от своих демонов. Всё ещё просыпался по ночам, перепуганный до смерти, в холодном поту, садился в кровати, озираясь по сторонам, проверяя, что я по прежнему в своей комнате, а не на холодном бетонном полу в подвале в окружении Арти и компании. Но рядом был Денис. В такие минуты он обнимал меня, прижимал к себе, успокаивал размеренным шёпотом, убаюкивал, словно маленького ребёнка, и постепенно страхи отступали.

Однако после событий в Питере мы больше не были близки с Дэном физически. Я не мог переступить ту грань, за которой наслаждение для меня сменилось страданием и болью. Поначалу я до острых приступов паники боялся малейшего прикосновения, долго снова привыкал быть с кем-то достаточно близко. Постепенно и с этим справился, убедив себя, что случившееся со мной больше никогда не повторится. Но во многом всё это было лишь благодаря Денису, его терпению, выдержке, заботе и ласке, с которыми он относился ко мне. Не думаю, что у меня хватило бы сил пройти этот путь одному.

- Ну что, как настроение? – поинтересовался Денис, когда мы остались одни в комнате.

- Боевое, - с улыбкой ответил я. – Только жрать хочется, - мой желудок напомнил о себе жалобным урчанием.

- Потерпи ещё немного, - сказал Дэн. – У нас есть время как раз, чтобы принять душ и хоть немного разобрать сумки, а потом пойдём искать источник питания.

- Ну тогда я первый в ванную.

- Только далеко не заплывай, - засмеялся парень. – А то ещё утонешь.

- И не надейся, - фыркнул я. – Не делать тебе искусственное дыхание «рот в рот».

- А зря, - протянул Денис, блуждая по моему лицу нахальным взглядом.

Отмахнувшись от парня, я закрыл дверь, неторопливо разделся и вошёл в душевую кабинку. Отрегулировав напор воды и её температуру, несколько минут я просто стоял, подставляя тело упругим струям, стекавшим по коже, расслабляя каждый мускул. Напряжение отступало, сменяясь чистотой и свежестью не только физическими, но и эмоциональными. Гель для душа, насыщенный смесью цитрусового и лавандового ароматов, довершил начатое, окончательно затушив негативные эмоции, оставшиеся после перелёта.

Из ванной я вышел совершенно новым человеком. Денис сидел на кровати с телефоном в руках, но, увидев меня, вздрогнул и тут же заблокировал экран.

- Любовная переписка? – усмехнулся я.

- Нет, ничего такого, - немного заикаясь, ответил парень. – Просто почту проверял.

- Ну да, так я тебе и поверил. Колись, устраиваете с парнями очередной заговор?

- Перестань, Валер, - немного раздражённо бросил Дэн и пошёл в ванную, прихватив с собой и телефон, но прежде чем закрыть за собой дверь добавил: - Кстати, я и твои вещи разложил.

Неужели я так долго был в душе? Или же Денис такой шустрый? А может, и то, и другое?

Я не стал заморачиваться на этом, зато решил воспользоваться свободной минуткой и подремать. Натянув свои любимые потёртые джинсы и футболку, я завалился на кровать, блаженно прикрыв глаза. Шум воды за закрытой дверью убаюкивал, но вдруг до меня донёсся голос Дэна. Я сначала подумал, что он говорит мне, поднялся и подошёл ближе к двери, чтобы переспросить, но когда услышал голос более отчётливо, насторожился:

- Да, мы вернулись в Санкт-Петербург, но не думаю, что это хорошая идея. Не стоит тебе появляться сейчас. – И спустя несколько секунд: - Максим, я всё понимаю, но... Не уверен, что Валера готов. Он не хочет даже слышать о тебе, а уж о встрече я вообще молчу.

- Какого чёрта?! – воскликнул я, поворачивая ручку и распахивая дверь.

- Ты же спал? – Денис перепугано уставился на меня.

- Проснулся, - гневно прорычал я. – Это Макс? - спросил я, бросив взгляд на телефон, зажатый в руке Дэна, а когда тот неуверенно кивнул, отобрал у парня мобильный и поднёс его к уху. – Чего тебе надо?!

- Валер, привет... - бормотание в трубке и близко не было похоже на Максима, того Максима, которого я знал. Его голос звучал слабо, с нескрываемым чувством вины. – Я...

- Дэн прав, я не хочу даже слышать о тебе. Видеть - тем более, - прервал я Макса. – И если попробуешь встретиться со мной, клянусь, сломанным носом не отделаешься!

- Валер, послушай...

- Нет! Это ты послушай! – прорычал я. – Забудь обо мне! Навсегда! Забудь, что я вообще был в твоей жизни! Меня больше не существует, слышишь?! Тот Русик, которого ты знал, сдох в том подвале. И лучше тебе смириться с этим. Наслаждайся своей жизнью, Макс. И позволь спокойно жить мне.

С этими словами я отключил телефон и бросил разгневанный взгляд на Дениса.

- И давно вы с ним общаетесь? – Парень кивнул, а меня затрясло от накатившей злости. – Отлично! Просто замечательно!

- Валер, послушай...

- Не хочу я ничего слушать! – прервал я слабые попытки Дэна оправдаться. – Я уже не раз говорил тебе, что вычеркнул Макса из своей жизни. Вычеркнул в тот день, когда подыхал в подвале, потом в клинике, избитый и изнасилованный. Никогда я не прощу ему того, что он бросил меня!

- Он не бросал, - прошипел Дэн, хотя по всему было видно, что парень едва сдерживается, чтобы не заорать. – И я уже говорил тебе это сотни раз. Он выносил тебя из подвала на руках. Я видел его в тот момент, видел его боль, его слёзы.

- Какая жалость, что я этого не помню, - проговорил ровным, будто вмиг ставшим безразличным голосом. – Я помню тебя. Это ты сидел возле моей кровати, сжимая мою ладонь в своей. Ты не отходил от меня, пока заживали мои раны. Ты каждый день был со мной, даже когда я не помнил ни тебя, ни своих друзей, ни своих родных. Ты вытаскивал меня. Не он! Где был Макс, когда он так нужен был?! - сделав паузу, дал Денису возможность ответить на мой вопрос, но он молчал, а потому я заговорил снова: - Он был где-то, со своим...

- Он должен был уехать. Но Макс постоянно звонил мне, узнавал про тебя.

Несколько минут я молчал, переваривая полученную информацию, а когда заговорил, мой голос был похож на скрип старой несмазанной двери с заржавелыми петлями:

- Никто и никогда не мог заставить Макса делать то, чего он не хотел. И я не поверю, что он изменился вот так, запросто. И ничто не изменит того факта, что он бросил меня именно тогда, когда я больше всего нуждался в нём.

С этими словами я сдёрнул с вешалки свою джинсовую куртку и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Злость затапливала каждую клеточку моего тела, сносила на своём пути все мысли и чувства, превращая их в ярость и гнев. Мне хотелось кричать, рушить всё вокруг, но я просто шёл, не разбирая дороги, пока не наткнулся на небольшой сквер с густо растущими деревьями и несколькими беседками, притаившимися в их тени. Забравшись в одну из них, я уселся на пол, чтобы меня не было видно, обхватил руками колени и разревелся от обиды на Макса за то, что он бросил меня, и от злости на самого себя за то, что готов был простить его.

С каждой секундой боль становилась всё сильнее и нестерпимей, рвала меня на части, душила, сводила с ума. Осознание того, что Макс бросил меня одного, было спасением, позволяло давить собственные чувства к нему, давало силы ненавидеть его. Теперь мне не за что было цепляться, у меня отняли единственную соломинку, за которую я держался, и моя любовь к Максиму восставала из небытия, набиралась сил, расправляла крылья...

Вгрызаясь в собственные кулаки, я едва сдерживал крики отчаяния и боли, но понимал, что долго не продержусь. Хотелось плакать, но слёз не было. Я разучился плакать в тот день, когда попал в лапы Арти и его своры, отчётливо увидев, что слёзы – признак слабости, дающий ещё больше поводов для унижений и оскорблений.

Заставляя себя дышать ровно и глубоко, я пытался успокоиться, но мысли об Максе не отступали, жаля ядовитыми змеями, наполняя мою кровь ядом, разносившимся по венам. Но всё же, несмотря на то, что умом понимал, почему Макс оставил меня одного в те трудные дни, сердце отказывалось прощать.

Едва удалось хоть немного восстановить дыхание, я закурил. Одна сигарета, вторая, третья... Дальше считать не было смысла. Дым заполнял меня, постепенно вытесняя обиду. Жжение в лёгких затмевало сердечную боль. Лёгкое головокружение делало окружающий меня мир нереальным, призрачным фантомом. Я был на грани сознания и безумства. Не знаю, как долго ещё смог бы держаться на краю пропасти, если бы не звонок мобильного.

- Да, - бросил я, приняв вызов.

- Валер, ты как? – послышался в трубке взволнованный голос Дениса.

- Ещё жив. И даже в твёрдой памяти, - съязвил я. – Хотя ум немного нетрезвый.

- Ты что, напился?!

- Передоз никотином, - пояснил я, затушив очередной окурок и отбросив его в сторону.

- Ты где? – продолжал допытываться Дэн.

- А чёрт меня знает, - грустно усмехнулся я, оглядываясь по сторонам.

- Хоть на территории?

- Вроде... Тут что-то типа парка... Беседки...

- Валер? – позвал меня Денис. - Оставайся на месте, я сейчас приду за тобой.

- Да куда же я денусь, - пробормотал я в пустоту, когда разговор прервался.

Поднявшись на ноги, я вышел из беседки и, сунув руки в карманы, огляделся по сторонам. При желании я бы и сам выбрался - сквозь деревья проглядывали огни фонарей, расположенных по всей территории тренировочного лагеря. Но мне так не хотелось сейчас думать, что я просто стоял и ждал своего спасителя. Уже в который раз Денис становился для меня маячком, за которым я следовал в непроглядной темноте...

Вечером, после ужина:
Я медленно подошёл к растерянно стоявшему посреди комнаты Денису, положил ладонь ему на талию, чуть притянул к себе и, судорожно сглотнув от нахлынувшего волнения, проговорил:

- У меня есть предложение получше, чем рано ложиться спать...

Обняв второй рукой парня за шею, я потянулся к его приоткрытым губам, замер в нескольких дюймах, словно решаясь на отчаянный шаг, и, наконец, поцеловал. Медленно провёл кончиком языка, очерчивая контур нижней губы Дениса, коснулся его губ своими, едва заметно, легко, пробуя их на вкус, будто впервые. Не знаю, откуда во мне вдруг появилось это желание, но оно было безудержным, разраставшимся внутри кипящим огненным шаром, накалявшим добела все нервные окончания. Но в то же время во мне боролись две противоположности: развратный соблазнитель, желающий до дна испить чашу наслаждения, и испуганный мальчишка, загнанный собственными страхами в самый дальний, самый тёмный угол своей жизни. Почему именно сейчас? Не знаю... Может, пережитые сегодня эмоции, загнанные в плен, вырвались наружу. А возможно, я подсознательно чувствовал, что скоро потеряю Дениса, но только ему доверял настолько, чтобы открыться, позволить помочь разрушить стену своего страха окончательно.

И только от Дэна зависело, смогу ли я пойти дальше или останусь в плену своих демонов.

- Стой, Валер, - прошептал парень, осторожно, но настойчиво отодвигая меня от себя. – Подожди...

Я отстранился, подчиняясь, но продолжал пристально смотреть в глаза Дениса, наполненные непониманием и паникой.

- Валер, не надо...

- Ты не хочешь? – спросил я так же тихо.

- Не в этом дело, - попытался оправдаться Дэн. – Просто... Не думаю, что... Сейчас не время...

- Почему?

- Слишком рано...

- Я так не думаю.

- Валера...

- Я знаю, что делаю.

- Мне страшно, - выдохнул Дэн, отступая на пару шагов. – Я не могу...

Нервно сглотнув, я прикрыл глаза, понимая, что не могу и дальше настаивать на своём. Денис не заслужил такого отношения с моей стороны. За всё то, что он сделал для меня, я наказывал его своим упорством, своим натиском, требованием желаемого.

- Прости, ты прав, - пробормотал я, отворачиваясь и намереваясь скрыться в ванной, чтобы дать волю своему отчаянию. Но, сделав шаг, остановился, почувствовав прикосновение к своему плечу. Осторожно, словно боясь испугать, Денис обнял меня за плечи и прижался к моей спине.

- Ты уверен, что хочешь этого? Что готов? – прошептал он мне на ухо, и эти слова, переполненные заботой и нежностью, приятно щекотали моё сознание так же, как горячее дыхание – кожу.

- Не знаю, готов ли, - ответил я. – Но хочу...

- Обещай, что остановишь меня, если... Если поймёшь, что не можешь пойти до конца, - попросил Денис, а когда я кивнул, прикоснулся влажными губами к моей шее.

Откинув голову парню на плечо, я постарался раствориться в сладких прикосновениях, отгоняя собственные страхи, но перед глазами всё ярче мелькали картинки из прошлого, словно тело само напоминало мне о том, что последует дальше. А я боролся, настойчиво глушил поднимавшуюся в душе панику, убеждал, что физическая близость не всегда означает боль, а способна приносить счастье и удовольствие. Крохотными шажочками я приближался к запретной для себя грани, за которую раньше не смел даже глянуть, но сегодня собирался броситься с головой. Мне надоело бороться с собственными страхами, хотелось избавиться от них раз и навсегда, как когда-то сделала моя сестра, доверившись мне. И сейчас я понимал, насколько это тяжело. Горло сдавливало от приступов ужаса, словно судорогой охватывавших все внутренности, ноги подкашивались, отказываясь держать вмиг отяжелевшее тело, а в голове билась одна-единственная мысль: «Боль!»

- Валер, ты в порядке? – тихо спросил Денис, почувствовав, что я замер не дыша.

- Сейчас пройдёт, - ответил я, отказываясь врать самому близкому для меня человеку. – Сейчас всё пройдёт...

- Может, остановиться?

- Нет, - настойчиво отрезал я. – Надоело бояться. Хочу жить...

Отстранившись, Дэн взял меня за руку и подвел к кроватям, сдвинутым вместе. Мы стояли лицом к лицу с той лишь разницей, что я боялся посмотреть на Дениса открыто, не хотел показывать ему свой страх перед близостью, а парень прожигал меня пристальным взглядом, ища поддержки и подтверждения твёрдости моего решения.

- Посмотри на меня, - мягко, но настойчиво проговорил парень, чуть приподнимая мою голову, едва касаясь пальцами подбородка. Мой взгляд несмело заскользил вверх, тщательно пересчитывая пуговки на светло-синей рубашке: одна, две, три... Только бы они не заканчивались... Но вот уже в вырезе ткани появилась смуглая кожа, ещё чуть выше - пульсирующая вена на шее – я вижу, как она подрагивает, разгоняя кровь. Покрытый едва заметной светлой щетиной подбородок, чуть приоткрытые губы, всё ещё влажные от поцелуя, застывшая на них полуулыбка, вселяющая надежду.

– Валера... - позвал меня Денис, и я, наконец, осмелился посмотреть в его глаза. – Если ты твёрдо решил идти до конца, я буду с тобой. Сделаю всё, чтобы помочь переступить через прошлое. Ты только не прячься от меня, доверь свои эмоции, чувства точно так же, как доверяешь тело. Иначе ничего не выйдет.

Я не ответил, просто прижался всем телом к Дэну, отчаянно желая почувствовать его тепло и силу, его власть, которая не принесёт боли, только наслаждение. Дениска действовал медленно, осторожно, прислушиваясь к каждому моему стону, к каждому рваному выдоху и судорожному вдоху. Неторопливо он снимал с меня одежду, останавливаясь, когда приступы паники подступали совсем близко, сковывая всё моё тело. Нежными, едва заметными прикосновениями парень расслаблял меня, стирая судороги ужаса, а поцелуями подводил к той грани, за которой мне больше не будет страшно.

Вихрь охватывающего наслаждения закручивается в воронку, затягивая моих отвратительных демонов, и они растворяются, корчась от боли и скорой гибели. Самые стойкие сопротивляются, всё ещё пытаясь цепляться за мою память, тщательно хранившую воспоминания о случившемся. Но я должен избавиться от них, до последней мерзкой твари в моём подсознании.

Протягиваю руку, беру с тумбочки заботливо приготовленный Денисом презерватив и протягиваю ему, однако когда парень собирается надеть его на меня, останавливаю:

- Это для тебя, - шепчу хрипловатым голосом.

- Валер... - И вот уже Дэна охватывает паника. – Я... не могу...

- Пожалуйста, - почти умоляю, всё ещё глядя в его глаза. – Мне это нужно.

Моё тело сжимается в маленький комочек, когда Денис всё же осмеливается пойти дальше. Но в моих глазах, уверен, горит твёрдость принятого решения. И Дэн, вдохновлённый моим напором, не останавливается. Мне не хватает воздуха, чувствую, что задыхаюсь, голова идёт кругом, перед глазами темнеет, я словно проваливаюсь в пустоту, зияющую подо мной, но голос вырывает меня из пропасти, возвращая в реальность:

- Валер!

- Не останавливайся... - хриплый до неузнаваемости голос.

- Смотри на меня, - не приказ, просьба, но я подчиняюсь безоговорочно, пытаясь сфокусировать свой взгляд на сосредоточенном лице Дениса.

Размеренными, плавными движениями Дэн входит в меня, а я сжимаюсь в ожидании боли.

- Не сопротивляйся, - шепчет парень, наклоняется и целует меня, легко, мучительно долго. Это успокаивает, заставляет страх опять отступить, и когда я совсем расслабляюсь, Денис одним мощным толчком проникает в меня и замирает. Прислушиваюсь к собственным ощущениям. Ощущение наполненности, сладкая тяжесть внизу животу, едва заметное жжение, но главное – боли нет.

То, чего я так боялся, не осуществилось. И тут же невероятная лёгкость охватила всё моё тело. Вздох облегчения, пойманный губами Дениса. Его удивление, когда он, приподнявшись, посмотрел на меня.

- Ты как? – Дэн, казалось, не верил своим глазам и хотел убедиться, что ему не привиделось.

- Нормально, - с улыбкой ответил я и чуть приподнял бёдра, чтобы стать ещё ближе к парню.

А дальше закрутилось. Уже знакомые, но забытые ощущения захватили меня с головой. Предвкушение экстаза заставляло дрожать от нетерпения, стоны сами срывались с моих губ, когда Денис изменил угол проникновения и теперь задевал простату. Острые электрические разряды пронзали моё тело, чуть отступали и снова атаковали нервные окончания, свиваясь тугой пружиной в солнечном сплетении. Сердце сбивалось с ритма, то замирая, то вновь отчаянно колотясь о рёбра.

Я не смог скрыть разочарования, когда Дэн выскользнул из моего тела, но когда почувствовал его губы на своём члене, едва успел вцепиться зубами в кулак, чтобы не закричать. Взрыв последовал практически мгновенно, разрывая меня на тысячи мелких осколков. Тело выгнулось, стараясь ухватить малейшие отголоски наслаждения. А когда наступило успокоение, я словно растёкся горячим воском не в силах пошевелиться.

- Валер? – позвал Денис спустя несколько минут.

Я нехотя разомкнул веки, пытаясь навести резкость во взгляде. Дэн лежал на боку рядом со мной, подперев голову рукой.

- Спасибо, - только и смог прошептать я, прежде чем провалиться в сон – настоящий глубокий беспробудный сон...

Следующую ночь я провёл в гордом одиночестве, впервые за последние месяцы, с тех пор как выписался из клиники. Не скажу, что мне было легко. Стоило только задремать, как возвращались кошмары прошлого. Но теперь я боролся со своими демонами, вспоминая всё хорошее, что случилось со мной за последние годы. В этих воспоминаниях был и Максим: наш первый поцелуй, его первая улыбка, направленная на меня не как на друга, а как на любимого человека. Вечер, когда Макс впервые признался мне в любви, не увиливая, не подбирая каких-то витиеватых слов, просто сказал: «Я люблю тебя...» Вспоминал наш совместный отдых, как нам с Масей было хорошо вместе – мы были счастливы, неторопливо прогуливаясь по городу, держась за руки или обнимаясь.

А ещё думал о Денисе. Он всегда был рядом, с самого первого дня нашего знакомства, и это значило для меня гораздо больше, чем мои чувства к Максу. Дэн стал моим единственным настоящим другом, и наша дружба не растворилась в сексуальном влечении, которое мы оба испытывали друг к другу, хотя я и боялся, что с физической близостью придёт эмоциональная отдалённость. Этого не случилось. Мы были так же близки, как прежде. Я доверял Денису безоговорочно, мог рассказать ему обо всём, что творится в душе, и при этом не боялся, что когда-нибудь эта информация может быть использована против меня самого. И даже теперь, когда, скорее всего, как любовник Дэн для меня потерян, я ни о чём не жалел, просто радовался за парня и желал ему обрести новую любовь. Ведь я до сих пор люблю только одного единственного. Того, кто дороже всех на свете. Кого я чуть не потерял из-за собственного эгоизма.

Постепенно страхи отпустили, и я смог уснуть, а проснувшись утром, мысленно поблагодарил доктора Георгия, который научил меня справляться с призраками прошлого. Зануда пояснил, почему подсознание блокировало мои воспоминания именно на отметке тринадцати лет. До того момента моя жизнь в целом была счастливой, кроме смерти отца, но тогда я был слишком мал, а потому мне было легче справиться с потерей. К тому же мама окружила меня своей любовью, чем смягчила последствия. А вот самое страшное началось тогда... Да и всё, что происходило со мной после смерти отца, балансировало на грани, всё время норовя склонить на тёмную сторону. Даже отношения с Максом, казавшиеся безоблачными, часто причиняли боль, нежели приносили радость. Апогеем стали зверства Арти. Вот тогда моё подсознание решило, что безопасней для меня будет оставаться в том возрасте, когда я был счастлив. В детстве, которое по сравнению с моей дальнейшей жизнью представлялось поистине беззаботным.

И чтобы больше такого не повторилось, доктор Георгий посоветовал в самые трудные минуты вспоминать счастливые моменты из разных отрезков моей жизни. Я должен был чувствовать, что, несмотря на всё плохое, случившееся со мной, хорошего было больше. Поначалу мне было тяжело, но Денис помогал, буквально вытаскивал меня на разговоры о хорошем. Но теперь я мог без посторонней помощи переноситься в прекрасные моменты жизни. И то, что происходило сейчас – всё, связанное с ним – автоматически попадало в копилку хороших воспоминаний, из которой я буду подпитываться светлыми ощущениями, когда окружающий мир начнёт вновь рушиться. А в том, что это случится, я не сомневался. Рано или поздно всё хорошее кончается, и человек ступает на чёрную полосу жизни. И вот тогда понадобятся все силы, чтобы выстоять и дотянуться до света. Я буду готов.

Это моя паранойя. Знаешь,
Я просто живу в иллюзии слов.
Вот так вот: громко вроде бы лаешь,
Всё разорвать на куски готов,

Только не слышно ни слова, ни рыка.
Мой Господин безразличен и нем,
В слепом отражении лунного лика
Мне чудится мой замёрзший Эдем.

Мой Господин зажигает свечи,
Плавит железо и режет стеклом,
Только вот мне не становится легче.
Чувства и страх отложу на потом.

Кажется, хочет убить. И что же?
Пусть убивает. Не страшно, нет.
Просто прошёлся мороз по коже,
Когда по ней полоснул стилет.

Кажется, будто застыли тени -
Смотрят сурово они из зеркал,
Кажется, мне Господин изменит,
Улыбка его превратится в оскал.

Кажется, будто страшнее смерти
Жизнь обратится, мне отомстив.
Только моей паранойе не верьте,
Книга моя - плохой детектив.

Буду опять на людей бросаться,
Словно собака, что кость стережёт,
Буду рычать на судьбу, бояться,
Что паранойя меня сожжёт.