плавники и ветрила

угол, угол взорвался в своей почве.
ледники громыхали,
мы показывали небу свои зубы,
челн плавился под ударами льда.
ледяные удары сминали наше естество,
и мы гасли, как каждый плавник,
каждое перо, каждая пушинка в заточении.
горние ветрила обнажались,
и мы искали самих себя во тьме,
в пиршестве сновидений.
так горело слово, так оно бросало блики на наше сердце.
перо светилось, как раненое чело,
и горные ручьи обнажали пустоту.
я говорил тебе гори - гори светом наличия,
светом мудрости, светом безумия.
гори - утопающим жестов,
мечом паствы,
пламенем воды.
гори - в тишине пламени,
в его нашептывающей седине.
так сминали мы свое нельзя,
так мы входили в пурпур,
так мы обнажали свое пламя,
чтобы оно было видно утопающему уму.
сказать - не значит видеть.
видеть - не значит говорить.
говорить - не значит вещать.
спазм стекла - он утопает в своей проруби.
мы плачем, как будто лишенные губ,
как будто лишенные молока.
мы, завороженные,
мы плачем навзрыд в воспламененной ереси тела.
тело говорит - иди,
тело говорит - пиши,
тело говорит -  молчи.
так мы теряем себя,
так мы растерзаны своим благоуханием.
на встречу со светом идем мы,
и мы грохочем в своем изобилии,
мы открываем свои трепещущие узлы.
и там где свет - там и тьма,
там, где нищета - там и изобилие.
там где камень - там и пустота.
там где капля - там и прорубь мрака,
одетые ресницы, безмолвие сна.