После кошмара...

Раннее утро пятого сентября
Повествование от имени Максима

Открыв дверь, я нащупал выключатель на стене у входа и зажёг свет. Тут же из глубины подвала до меня донёсся испуганный стон.

- Валер! – позвал я, быстро спускаясь по лестнице.

- Нет... Не надо... Не надо больше... - тихий голос, наполненный страхом и паникой, прозвучал, как гром в тишине пустого дома.

- Валер, - опять позвал я, надеясь, что он узнает меня. Спустившись вниз, я остановился и обвёл взглядом помещение. Слева послышались всхлипы: «Не надо, пожалуйста...» Я повернулся и застыл на месте. Ужасная действительность обрушилась на меня снежной лавиной. Я зажмурился, чтобы это кошмарное видение исчезло. Моё сознание отказывалось принимать ту извращённую реальность, которая открылась мне в этот миг. Едва сдерживая слёзы, душившие меня, я заставил себя открыть глаза и посмотреть на Валеру.

Абсолютно голый, весь в крови, ссадинах и синяках, парень сидел возле дивана, подтянув колени к груди. Его руки были за спиной, скорее всего связанные. Глаза Валерки были зажмурены, а губы чуть заметно шевелились, выпуская изо рта жалобные стоны и прерывистый шёпот.

- Блять, я убью их, - прошипел Денис, стоявший сейчас рядом со мной.

Тихий голос, наполненный ненависти к тем, кто сотворил такое с Валеркой, словно вывел меня из состояния транса, и я рванул вперёд. Русик смотрел на меня безумными глазами и мотал головой, пытаясь отползти назад, но диван, в который он упирался спиной, не давал возможности спрятаться.

- Господи, Валер... - выдохнул я, падая на колени перед Русиком.

Но как только я попытался прикоснуться к нему, парень закричал:

- Нет, умоляю, не надо! Не трогай меня, пожалуйста!

И тут до меня дошло, что во мне Валера видел своих обидчиков-ублюдков. Он словно оказался в параллельном мире, где вынужден был терпеть жестокие издевательства.

- Валерик, милый, это Максим, - начал шептать я, стараясь не напугать его ещё больше. – Посмотри на меня, это Максим. Их нет, давно нет. А я с тобой. Теперь всё будет хорошо... Малыш, посмотри на меня, ты узнаешь? Это же я, Макс.

- Накрой его, - чуть слышно проговорил Дэн, протянув мне плед. Я схватил его, но не спешил укрывать Валеру, боясь сделать хуже резкими действиями.

- Валер, послушай меня, - начал я ровным голосом, хотя это давалось мне очень трудно. – Малыш, я сейчас накрою тебя. Не бойся, я не сделаю тебе больно, просто накрою пледом. Хорошо?

Валера не реагировал.

- Малыш, пожалуйста, не бойся меня. Я не сделаю ничего плохого, просто прикрою тебя. Идёт? – Русик перестал в панике мотать головой, замер и внимательно посмотрел на меня. Ужас в его глазах начал таять, словно парень возвращался из безумного состояния, в котором находился. – Просто кивни, если ты понимаешь меня. – Несколько мгновений Валера не шевелился, но потом едва заметно кивнул. Сдерживаясь от резких движений, я расправил плед и накрыл им обнажённого Русика, продолжая шептать: - Вот так, малыш, я тебя сейчас укрою, а то ты весь продрог. Всё будет хорошо, котёнок. Теперь всё будет хорошо.

Я обнял Валеру за плечи и притянул к себе.

- Руки, - бросил я, и парни поняли меня. В мгновение ока они оказался за спиной Валерки и распутали верёвку. – Его надо поднять, - прошептал я и тут же обратился к Валере: - Малыш, вставай. Мы тебе поможем. Пол очень холодный, поднимайся.

Я встал и попытался потянуть Русика, но он отдёрнулся от меня и снова вжался спиной в диван.

- Не могу, - прохрипел он. – Больно...

- Где больно, малыш? – негромко, но отчётливо спросил я, опять присев перед Валерочкой. – Что болит, котёнок?

- Всё... - только и смог ответить парень.

- Давай вместе, - предложил Денис.

- Нет, я сам.

Я завёл правую руку за спину Валеры, а левой подхватил его под колени и поднял в воздух. Тёмыч и Дэн подстраховывали меня, чтобы я не упал. Усадив Валеру на диван, я сел рядом и поплотнее укутал парня в плед. И только сейчас заметил, что по левому рукаву моего светло-серого пиджака расползается кровавое пятно. Весь ужас случившегося с Валеркой накатил на меня с новой силой.

- О Господи, нет... Суки... Что они с тобой сделали... - то ли завыл, то ли застонал я.

- Тише, Максим, тише, - попытался успокоить меня Артём, тронув за плечо.

- Ты знал? Этот урод сказал тебе? – прорычал я, уже даже не пытаясь сдержать слёзы, которые теперь катились по моим щекам.

- Да, сказал...

- Блять, я грохну его! – заорал я. – Я собственными руками порву его! – Я вскочил и рванул к лестнице.

- Нет, Максим! – прорычал Денис и преградил мне путь, упёршись ладонями в грудь, а Тёма, пытавшийся удержать меня со спины, проговорил:

- Ты нужен сейчас Валере! Ты должен быть с ним!

Истерика душила меня, не давая мыслить, но парни продолжали повторять одно и то же, пока я не прекратил вырываться и не прошептал:

- Да, я нужен Валере...

Только тогда они отпустили меня, и я вернулся к дивану. Сердце разрывалось от боли, но я понимал, что должен быть сильным за нас двоих. Я опустился рядом с Валерой, обнял его и притянул к себе, поглаживая спутанные волосы и нежно касаясь губами макушки. Когда появились полиция и врачи, я не позволил никому прикоснуться к Русику, сам взял его на руки и понёс к выходу.

Как только я вышел на улицу, санитары тут же забрали у меня Валеру, уложили его на каталку и побежали к машине скорой помощи, которая из-за огромных луж вынуждена была остановиться у обочины. Я бежал следом, не обращая внимания ни на что вокруг. Но когда хотел запрыгнуть в машину, мужчина в униформе остановил меня и спросил:

- Вы родственник?

Я помотал головой.

- Извините, вам нельзя.

- Но я друг! Близкий друг!

- Приезжайте прямо в клинику, - настоял врач и захлопнул дверь прямо перед моим носом.

- А-а-а-а! – заорал я, подняв голову к небу и рухнув на колени. Отъезжающая машина обдала меня потоком воды из-под колёс.

- Максим, пойдём, - донёсся до меня голос Тёмы, но я ничего не мог сделать, несмотря на всё своё желание. Тело отказывалось слушаться меня, горло сдавило от боли и отчаяния, голова кружилась, а мысли, роившиеся в голове, доводили до безумия. Мне одновременно хотелось быть в нескольких местах: в скорой с Валерочкой, чтобы хоть немного забрать себе его боль, и рядом с Арти, дабы прикончить его голыми руками без сомнений и сожалений.

Я чувствовал, как меня подхватили под руки, попытались поднять, куда-то повели. Ноги едва волочились по земле, перед глазами всё расплывалось, и только вид Валеры Русика, всего в крови, с перекошенным от ужаса лицом на полу подвала стоял чёткой картинкой в моей памяти.

- Убью эту сволочь! – истошно завопил я, стараясь вырваться из рук, крепко удерживавших меня, но они лишь ещё сильнее сжались и потащили вперёд. – Прикончу! Порву на куски! Тварь! Скотина!

- Тише, Макс, умоляю тебя, тише, - взволнованный голос совсем рядом, но это лишь ещё больше разозлило меня.

Я начал вырывать с утроенной силой, и мне, наконец, удалось освободить одну руку, которой и попытался оттолкнуть человека, державшего меня с другой стороны. Но в этот момент щёку обожгло, как огнём, а звон пощечины на несколько мгновений оглушил меня. Я пошатнулся и упал на спину в глубокий сугроб. Тяжёлое дыхание вырывалось из моей груди рваными хрипами, словно жизнь выходила из меня вместе с паром, растворяясь в морозном воздухе.
- Ты как? – Прямо перед глазами появились неясные очертания лица, в которых я узнал Дениса.

- Макс, давай уже, приходи в себя. Надо ехать в больницу.

Холод и пощёчина сделали своё дело, в голове прояснилось, а жажда убить Арти вместе с его прихвостнями немного притупилась. Тревога за Валеру вышла на первый план.

Медленно поднявшись, я позволил Артёму подхватить меня под руку и увести к машине. Замёрзшими пальцами я вытащил из кармана ключи и протянул Тёме. Тот сел за руль, но перед этим усадил меня на заднее сиденье. Я не сопротивлялся. Денис сел на переднее пассажирское, и Тёмка рванул с места.

До самой больницы ни я, ни Тёмыч с Денисом не произнесли ни слова. А когда машина остановилась в дворе клиники, я выскочил на улицу и побежал к центральному входу. Влетев в холл больницы, я тут же ринулся в сторону операционных, благо это здание знал, как свои пять пальцев. По громкому топанью за спиной я понял, что парни бегут за мной, но не оборачивался. И только когда меня кто-то схватил за руку, остановился, однако это произошло так резко, что я поскользнулся и чуть было не упал, но всё же устоял на ногах.

- Что?! – крикнул я, но тут же осёкся, увидев санитара, вцепившегося в мою руку мёртвой хваткой.

- Туда нельзя, - спокойно сообщил парень. – Вам придётся подождать там, - он махнул в сторону холла.

- Максим, идём, - дёрнув меня за рукав пиджака, тихо позвал Тёма.

Я кивнул и поплёлся за Артёмом в холл.

- Эй, парни, я взял кофе, - негромко, но так, чтобы мы услышали, сказал Денис и протянул нам с Тёмой пластиковые стаканчики, после чего добавил: - Себе сделаю.

- Давай, мы на улицу, - ответил Тёмка. – Покурим.

- Я сейчас подойду, - согласился Дэн, бросая монетку в аппарат.

Горячий кофе обжигал рот и горло, но я совершенно не чувствовал вкуса, словно все рецепторы разом атрофировались.

- Набрось, - буркнул Тёмыч, протягивая мне свою куртку. – Совсем замерзнёшь.

- Не хочу, - отмахнулся я.

- Макс, нельзя так! Мало нам Русика? Ещё и себя хочешь угробить?!

- С ним всё будет хорошо, - прошипел я, наступая на Артёма и злобно глядя ему в глаза. Я понимал, кто передо мной, но это не остановило бы меня сейчас. Если бы потребовалось, я бы вцепился ему в глотку - пусть только попробует что-то плохое сказать про Валеру.

- Эй, парни! Тише! – вмешался подоспевший вовремя Денис. – Не хватало ещё вам подраться для полного счастья. Не о том думаете.

- Зато ты, кажется, очень спокоен, - прорычал я, поворачиваясь к Дэну. – Как по мне, это более чем странно. Ты же вроде как его парень...

- И что? – бросил мне в ответ засранец. – Что прикажешь делать? Сходить с ума? Бросаться на всех подряд, как это делаешь ты? Кому от этого станет легче?

Я опешил от такого наступления со стороны, по сути, совершенно незнакомого парня. А он всё не унимался. Видимо, тоже спрыгнул следом за мной с обрыва в океан страха и паники.

- Валера был прав! Ты просто избалованный эгоистичный сукин сын! Не думаешь ни о ком, кроме своей грёбаной задницы! Я, я, я! Тебе не надоело, Макс?!

- Заткнись! – заорал я, отбросив полупустой стаканчик, прыгнул вперёд и уже занёс руку для удара, но Тёма перехватил её, вцепившись в запястье. – Ещё одно слово, и, клянусь...

- Что?! – рявкнул Денис. – Ударишь меня? Вполне в твоём духе.

В глазах парня было такое отчаянное желание плюнуть мне в морду, что мне даже стало не по себе. Может, он прав, и я веду себя, как конченный эгоист? Опять... Валерку избили и изнасиловали, неизвестно, что с ним, а я тут устраиваю истерику, скандал, нарываюсь на драку. Блять! Как же меня всё достало!

- Ну? Что смотришь? – чуть слышно проговорил Денис, стоя передо мной с гордо поднятой головой.

- Да пошёл ты, - бросил я. – Кто ты вообще такой? Появился из ниоткуда, гений-пианист. Сколько ты с Валеркой? Пару дней? И думаешь, что знаешь его? Или меня? Ни хрена ты не знаешь, - закончил я чуть слышно.

- Уверен? Поверь, Макс, я знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

- Неужели?

- Так, парни, прекращайте, - шикнул на нас Артём. – По-моему, тут не время и не место выяснять отношения.

- Нет уж, Тёма, пусть он объяснит мне. С какого перепугу он решил, что видит меня или Валеру насквозь?

- Да тут и объяснять нечего. История стара, как мир. Кто из нас в юности не любит экспериментов? – в голосе Дэна слышалась насмешка. – Алкоголь, наркотики, секс... Каждый сам выбирает поприще для опытов. Поверь, я видел таких, как ты, Макс. Встречаете такого себе невинного и влюблённого мальчика-гея, какого-то чёрта вам это льстит, и бросаетесь в омут за новизной ощущений. Только вот ни один из вас, таких вот экспериментаторов хреновых, не думает о том, что для вас это всего лишь игра, а для мальчиков-геев – реальная жизнь, с чувствами и эмоциями. И они потом едва в состоянии продолжать жить дальше, а ведь так хочется удавиться, сдохнуть, только бы забыть о том, как беспринципно тобой попользовались и выбросили на помойку, словно надоевшую беспородную псину.

- Да что ты понимаешь? – прошипел я, схватив Дениса за грудки. – Какие на хрен эксперименты? Я любил Валеру! По-настоящему любил! И продолжаю любить!

- Да? Поэтому ты и погнался за огромными деньгами?

- Ах ты сука! – заорал я. – Не смей вообще никогда говорить об этом! Ты ни хера не знаешь, а потому заткни свою пасть!

- Это Валере ты мог рассказывать сказки, - выпалил Дэн, одновременно с этим резко отбрасывая от себя мои руки. – А я ни секунды не верил в эту ***ню. Просто тебе так было удобно. Обиделся на Валерку и тут же прыгнул в койку к богатенькому папику... - Парень смотрел на меня с ехидным прищуром, а в его тоне сквозил сарказм. А Русик побоку. Плевать, что с ним будет. Да пусть хоть повесится, хоть застрелится. У тебя есть о ком заботиться. Не так ли?

- Ты, блять, сука, ни черта не знаешь. Ты не знаешь, как херово мне притворяться, что я люблю его, изображать из себя заботливого мужа, а по ночам, когда он засыпает, дрочить на свои воспоминания о Валере! И знать, что ему так же хреново, как и мне. Думаешь, я не в курсе?

- Максим! – прикрикнул Артём, дёргая меня за руку, но мне уже было плевать. Денису, видимо, тоже, потому что он не унимался:

- А толку, Макс? Кому легче от этого? Кто выигрывает? Никто! За несколько месяцев он так и не смог оправиться.

- Ха! Я понял! – воскликнул я. – Ты ревнуешь. Завидуешь, что он всё ещё любит меня?

- Ты так ни хера и не понял... - проговорил Дэн, будто сдаваясь. Однако я уже вошёл в раж и останавливаться не собирался.

- Кстати, а он не называет тебя Максимом, когда трахает? Не думаю, что он позволяет тебе быть сверху. Я вообще считаю, что он - исключительно актив и только мне разрешал такое, потому что любил.

Удар в челюсть свалил меня с ног. Я оказался на земле... После небольшой потасовки с Дэном мы узнали у врачей о состоянии здоровья Валеры. Оптимизма была мало...

Парни уселись во внедорожник Артёма, я заметил, как Дэн что-то сказал Тёмычу и остался стоять на улице, когда машина выехала с парковки. Проводив её взглядом, парень неторопливо подошёл ко мне.

- Ты чего? – спросил я, хотя, наверное, и не нуждался в ответе.

- Да вот, решил составить тебе компанию, - пожав плечами, ответил Дэн. – Почти уверен, что ты не сможешь уснуть. Как и я.

- Садись, – я кивнул в сторону пассажирского сиденья, а сам уселся за руль.

Впервые после этих слов мы заговорили только в городском квартире Валеры.

- Пиво или виски? – поинтересовался я, стоя посреди кухни.

- Кофе, - ответил Денис. – И тебе советую.

- Ты решил побыть моим ангелом-хранителем? – саркастически хмыкнул я. – Будешь оберегать меня от излишних возлияний?

- Нет, просто советую, - не обращая внимания на мой недобрый тон, ответил парень. – Напиваться не лучший выход. Даже в такой ситуации.

Я не мог не признать его правоту, а потому занялся приготовлением кофе. Но каждое движение отдавалось болью в сердце – все здесь было мне знакомо, привычно. Всё было так же, как тогда, два с половиной года назад, когда мы с Валерой приезжали сюда после универа и проводили вместе свободное время. Пили пиво или кофе, готовили доклады и рефераты, занимались любовью везде, где представлялось возможным.

- Я говорил правду, - прошептал вдруг я, ставя две чашки с кофе на стол.

- Знаю, - отозвался Дэн.

- Нет! Не знаешь! – прервал его я. – Ты ничего не знаешь! Я люблю его, понимаешь?! До сих пор люблю!

- Тише, тише, - принялся успокаивать меня Денис, став за спиной и обхватив за плечи. Он прижимал меня к себе, что-то говорил, едва слышно, неразборчиво, но это действовало. Я начал успокаиваться, однако продолжал бормотать:

- Люблю... До сих пор... Так скучаю по нему... Мне плохо... Больше не могу... На грани, понимаешь?

Не знаю, сколько прошло времени. Слёзы, катившиеся из глаз, высыхая, стягивали кожу. Губы пересохли. Язык едва ворочался. Но Дэн так и не отпустил меня, пока я не затих окончательно. Только после этого он подал мне стакан воды и сел за стол напротив меня.

- Извини, я сорвался, - пробормотал, закурив. – Тебе сейчас тоже тяжело, а я... Ты был прав, веду себя, как избалованный эгоистичный ублюдок.

- Ничего, - снисходительно проговорил Денис. – Со временем научишься прятать эмоции настолько глубоко, что они будут недоступны окружающим.

- Как ты? – спросил я, глянув на парня. – Ты кажешься таким спокойным...

- Как я, - подтвердил он. – Когда-то давно я тоже был открытой книгой, но теперь предпочитаю скрывать истинные чувства. Они не нужны никому, кроме меня самого.

- Ты любишь его? – даже не знаю, зачем я спросил это. Может, просто хотел знать, что кому-то ещё, кроме меня, Валера Русик не безразличен. И не просто как друг, а именно, как любимый человек. Мне хотелось разделить с кем-то свою боль.

- Люблю, - эхом отозвался Дэн.

- Спасибо, что ты с ним. Так ему легче.

Какое-то время мы молча курили, пили кофе...

Через несколько дней мне позволили на пару минут войти в палату к Валере. Войдя в палату, я на несколько мгновений задержался у порога, собираясь с силами, и только после этого подошёл к больничной койке, на которой лежал Русик, прикрытый до пояса простынёй. Увиденное потрясло меня. Лицо, грудь и живот Валеры были похожи на одну сплошную гематому. Запястья забинтованы, от рук отходили трубки, подсоединённые к капельнице и аппарату контроля жизнедеятельности. Кислородную маску заменили на толстую трубку, вставленную в рот и прикрепленную пластырем к распухшим от ударов губам. Волосы острижены с одной стороны, а голова перебинтована, но сквозь белоснежную повязку расплывалось багровое пятно чуть выше правого виска.

Как ни пытался, мне не удалось сдержать слёз, но я молчал, до крови закусив губу, чтобы не закричать. Опустившись рядом с койкой на колени, я мысленно молился о том, чтобы Валера выздоровел. И хотя я понимал, что он ещё не скоро оправится эмоционально от случившегося, но ему будет намного легче, когда заживёт израненное тело.

- Прости меня, малыш, - прошептал я чуть слышно. – Я должен уехать. Но Денис будет с тобой. И все друзья. И твои папа, мама и сестра. Врач обещал сделать всё возможное, чтобы ты поправился, как можно быстрее. А я буду молиться. Буду думать о тебе каждую минуту. Обещаю, я исправлю свою ошибку. Мы будем вместе. – Пауза, затянувшаяся на несколько минут. - Если ты этого всё ещё хочешь... - Мне стоило огромных усилий произнести последнюю фразу, но я должен был сказать её, тем самым давая обещание самому себе никогда больше не быть эгоистом по отношению к Валере.

Подняв руку, я коснулся щеки парня, но тут же испуганно дёрнулся, когда Русик затрясся, а его сердце забилось в ускоренном темпе, о чём свидетельствовали сигналы аппарата, пронзительно нарушавшие устоявшийся ритм. Валерка мотал головой из стороны в сторону, а его ладони сжались в кулаки с такой силой, что побелели костяшки.

Врач, видимо, услышав нарушенное сердцебиение, ворвался в палату и бросился к койке.

- Что ты сделал, Максим? – негромко, но раздраженно спросил доктор. – Что сказал?

- Н-ни-ч-чего... - заикаясь, пробормотал я.

- Ты трогал его?

- Я только... коснулся щеки...

- Чёрт! Я же просил! – Врач нажал на кнопку вызова медсестры, а когда испуганная девушка влетела в палату, бросил: - Два кубика реланиума, срочно!

Доктор прижимал Валеру к кровати, держа его за плечи, но это слабо помогало. Русик отчаянно пытался вырваться, но при этом оставался без сознания.

- Ч-что с ним?

- Выйди отсюда! – рявкнул вместо ответа врач, но я лишь отступил на несколько шагов, но остался в палате. Через несколько минут после укола Валерка затих, но его веки всё ещё подрагивали, и было заметно, как под ними бегали глаза. Сердцебиение постепенно выровнялось, дыхание стало размеренным и глубоким. Всё закончилось.

Облегчённо вздохнув, врач схватил меня за руку и буквально вытащил в коридор.

- Чёрт, Максим, я же просил тебя не трогать Валеру. Вечно ты всё делаешь по-своему!

- Прости, я не специально...

- Ладно, идём. Пора на обход.

- Что с ним было? – спросил я.

- Я же говорил, что у него тяжёлая психическая травма. Он так реагирует на любой физический контакт.

- Он ведь поправится? – с надеждой пробормотал я.

- Мы делаем всё возможное. Пока надо залечить раны, а потом уже ему будет оказана психологическая помощь. Но я бы посоветовал другую клинику. Ему понадобится хороший профессионал.

Ваше время пробило - оковы куются.
И от пылких страстей - только жалкая тень.
С ней один на один навсегда остаются.
Я же видел и слышал её каждый день.

Сколько раз ей пытались поплакать в жилетку,
Умоляли, рыдали, и даже кляли.
Вы смешны. Ведь на вас уже ставлена метка.
Ваш кораблик навеки засел на мели.

Я могу с ней болтать, но недолго, по делу,
Я могу ей сказать, что она не права.
И поверьте – себя не считаю я смелым.
Для неё бесполезны любые слова.

Может быть, что проклятье сочтёте вы даром.
Может быть, захотите мой путь повторить.
Я готов вам отдать я пророчество даром.
Только ад никому не хочу я дарить.