Деяния апостолов гл. 21

Когда же мы с ними расстались, и отплыли, то и пришли прямо в Кос, в день следующий в Родос и оттуда в Патару, и, корабль найдя, в Финикию идущий, на него да взошли и отплыли. В виду Кипра быв и оставив его же слева, плыли мы в Сирию, и пристали в Тире, оттого что тут должно было груз с лодии снять. И, найдя учеников, пробыли там семь дней. Они же, в внушенье Духа, обратились к Павлу, чтобы он не ходил во Иерусалим. Проведя эти дни же, мы вышли, выйдя, и нас провожали все с жёнами и детьми за город даже; а на берегу, преклонив колени же, и помолились. И, простясь друг с другом, мы взошли в лодию, а они же возвратились домой. Мы, совершив плаванье, да пришли в Птолемаиту из Тира, где ж, братьев приветствуя, пробыли у них один день. А в день следующий Павел и мы, кои с ним были, выйдя, пришли в КесарИю и, войдя в дом Филиппа благъвестника, одного да из семи диаконов, остались у него. Там были у него четыре девицы дочери, пророчествующие. Между тем, когда оставались мы у них дни же мнозие, из Иудеи пришёл некто именем АгАв, пророк и, войдя к нам, взял пояс Павлов и, связав се и ноги и руки, изрек: так возвещает Дух Святый: мужа, чей этот пояс, так свяжут во Иерусалиме иудеи и предадут в руки язычников. Когда же мы услышали это, то и мы вместе с тамошними просили о том, чтобы он не ходил во Иерусалим. Но отвещал Павел: что вы сделываете? что вы да плачете и сокрушаете сердце моё? я не только же хочу узником быть, но и готов умереть во Иерусалиме за имя Христа Иисуса Господа. Когда же мы не могли убедить его, то успокоились, вещая: так да будет Господа воля! В окончаньи сих дней, приготовились мы, и во Иерусалим пошли. Так с нами шли и некие ученики да из Кесарии, нам спутьствующе к древнему же ученику некоему, МнАсону КИпрянину, у коего же можно было бы нам жить. В прихожденьи нашем во Иерусалим братия нас приняли гостьприимно. В день следующий Павел пришёл с нами к Иакову; пришли и пресвитеры все. Их приветствуя, Павел поведал подробно, что сотворил Бог у язычников служением его же. Они же, выслуша, и вславили Бога, а Павлу рекли: видишь, брат, сколько ж тысяч иудеев, кои уверовали, и все они ж закона ревнители. А о те они же услышали, что ты всех иудеев, между язычниками живущих, отступлению от Моисея учишь, вещая, чтобы они ж не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям. Итак, что же? Верно, и соберётся народ; потому что услышат, что ты пришёл. Сделывай же, что скажем те мы: у нас четыре человека есть, имеющие на се да обет. Взяв их, очистись с ними, и возьми на ся издержки в жертву за них, чтобы остригли голову се, и узнают все, что услышанное ими о те несправедливо, но что и сам ты не перестаёшь блюсти закон. А о язычниках, кои уверовали, мы напечатлели, утвердив, чтобы они ж не сохраняли ничего такого, а только ж ся хранили от идоложертвеннаго, от крОви, от удАвления и от блУда. Тогда Павел, взяв тех мужей и очистясь с ними, в день следующий взошёл в храм, да объявил окончанье дней очищения, когда ж дОлжно быть принесенО за каждого же из них приношение. Когда семь дней же оканчивались, тогда асийские иудеи, увидев его да в храме, возмутили весь народ и взвели на него руки, крича: мужи израильскии, помогите! этот человек всех на месте всяком да учит против народа и закона и места сего же; а притом и еллинов ввёл в храм и осквернил святое место сие. Оттого что они же видели перед тем в городе Трофима ЕфесЯнина с ним и думали, что ввёл Павел его же в храм. Весь город пришёл в движенье, да стечение народа произошло; и, схватив Павла, его да повлекли вон же из храма, и тотчас были двери зАперты. Когда они же хотели убить его, к тысяченачальнику полкА весть дошла, что Иерусалим весь возмутился. Он, тотчас взяв воинов и сотников, устремился на них; они же, увидев тысяченачальника и воинов, Павла бить перестали. Тогда тысяченачальник, близ подойдя, взял его, да велел сковать двумя цепями, и спросил: кто он, и что сделал.
34. Одни же в народе кричали одно, а другие иное. Он же, не мог из-за причины смятения узнать ничего же вернаго, да повелел вести его же в крепость. Когда был он на лестнице, то воинам нужно было даже нести его такоже из-за причины стеснения от народа, потому что народа же множество следовало и кричали: смерть ему! При входе в крепость Павел тысяченачальника спросил: мне же можно да изречь ли те нечто? А тот спросил: ты знаешь по-гречески? Так не ты ли тот егИптянин, который перед сими днями произвёл возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи человек разбойников? Павел ему отвещал: я иудеянин, тАрсянин, горожанин города известнаго Киликийскаго; тя и прошу, да позволь мне же вещать к народу. Когда тот позволил, Павел, стоя на лестнице, дал знак рукою народу; и, когда ж настало глубокое молчание, начал речь вести же на языке еврейском так: