Толкование чуда

Толкование чуда
  «Марсианские хроники» снова удивили. Снова открылись с другой стороны. При всех композиционных и сюжетных неловкостях они, однако, действуют цельно, волнуют необыкновенно, возвращают душе романтический трепет молодости, освежают душу…
  Брэдбери не слишком заботится о том, чтобы сыграть с каждым героем партию до конца. Он свободно опускает в роман колбочки с прекрасными новеллами, порой не заботясь о том, будут ли они иметь рационально объяснимое продолжение в романе, явятся ли нам ещё раз Бенджамен Дрисколл, садовод Марса, мечтающий озеленить планету и сделавший это, или мистер Хетэуэй, воскресивший своих погибших детей и жену в «мягких, тёплых» копиях («Они созданы для долголетия – десять, пятьдесят, двести лет. Так-то… У них ничуть не меньше прав на… на жизнь, чем у вас, у меня, любого из нас», - говорит друзьям капитан Уайлдер, прощаясь с Марсом и «семьёй» умершего товарища).
  Кажется, писателя не слишком-то беспокоит логика, он вольно играет своими причудливыми фантазиями, доставляя нам необъяснимое наслаждение. И, правда, куда девались «…не мелочь какая-нибудь, нет, не поросль, не хрупкие деревца, а мощные стволы, могучие деревья высотой в дом, зелёные-зелёные, огромные, округлые, пышные деревья с отливающей серебром листвой, шелестящие на ветру, длинные ряды деревьев на склонах холмов, лимонные деревья и липы, секвойи и мимозы, дубы и вязы, осины, вишни, клёны, ясени, эвкалипты – подстёгнутые буйным дождём, вскормленные чужой волшебной почвой»?
  Куда уходит – в какую ночь и небытие! – тёплое создание Хетэуэя, очаровательная жена, женщина, которая «из года в год, из года в год, каждую ночь, сама не зная зачем (…) выходит из лачуги и, вскинув руки, долго смотрит на небо, на зелёное пламя Земли, не понимая, зачем она это делает; потом возвращается в дом и подкидывает щепку в огонь, а ветер крепчает, и мёртвое море продолжает оставаться мёртвым»?
  Ни «зелёной семье» Дрисколла, ни гениальным созданиям Хетэуэя нет в романе продолжения, но «изолированные» новеллы о них волнуют необыкновенно.
  Человечество смотрит под ноги и в смартфоны, а Рэй Бредбери даже моё далеко не молодое сердце заставляет биться по-юношески, а глаза обращает к горнему.
  Так же странно и прихотливо созданы марсиане: от коварных и жестоких хозяев планеты, уничтожающих экспедиции землян, до сказочных великанов на кораблях-призраках, от сильных и вероломных – до тоскливых и беззащитных, жалких теней землян. Хрупкие создания, испаряющиеся и уносимые ветром, тающий, «как лёгкий газовый шарф»… А по словам бунтаря Уайлдера – «добрые, красивые, мудрые люди», которые «смирились с тем, что им вымирать, и не затеяли с отчаяния никакой опустошительной войны напоследок, не стали уничтожать своих городов».
  От страха перед могуществом марсиан до нежности последнего видения в романе, где дети землян смотрят в воды канала и видят там «марсиан» – себя, единственных обитателей планеты…
  Всё зыбко, непрочно, подвижно, как пески безжизненного Марса. Всё волнующе и рельефно является и всё испаряется, распадается на мелкие кристаллики.
  Знаете, когда я читал роман в третий или четвёртый раз, мне вдруг (!) всё происходящее с нами сегодня показалось провиденциальным. Тот, кто читает и переживает, не улыбнётся моим словам и поймёт меня: его тоже навещали такие озарения при чтении других книг. Да и страницы «Марсианских хроник» действительно провидчески написаны. Именно авторская боль и связывает внешне хромающую сюжетную канву романа, создаёт и крепит единство.
  "У нас, землян, есть дар разрушать великое и прекрасное. Если мы не открыли сосисочную среди развалин Карнакского храма, то лишь потому, что они лежат на отшибе и там не развернёшь коммерции. Но Египет всего лишь клочок нашей планеты. А здесь – здесь всё древность, всё непохожее, и мы где-нибудь тут обоснуемся и начнём опоганивать это мир».
  «Мы просто дети в коротких штанишках, шумные и непоседливые дети, которые носятся со своими ракетными и ядерными игрушками. Но ведь когда-нибудь Земля станет такой, каков Марс теперь. Так что Марс нас отрезвит. Наглядное пособие по истории цивилизации. Полезный урок».
  «Боссы горной промышленности, бюро путешествий… Помните, что произошло с Мексикой, когда туда из Испании явился Кортес со своей милой компанией? Какую культуру уничтожили эти алчные праведники-изуверы! История не простит Кортеса».
  «Марсиане сумели слить искусство со своим бытом. У американцев искусство всегда стоит особняком, его место – в комнате придурковатого сына на втором этаже. Для остальных же искусство – как воскресное угощение, скажем, вкупе с религией».
  «Средний американец от всего необычного нос воротит. Если нет чикагского клейма, значит, никуда не годится».
  «Они (марсиане – Н.В) слили вместе религию, искусство и науку: ведь наука в конечном счёте – исследование чуда, коего мы не в силах объяснить, а искусство – толкование этого чуда. Они не позволяли науке сокрушать эстетическое, прекрасное».
  Знаете, когда душа горит? И ей хочется пить и пить?.. Так бывает, когда читаешь такие вещи, как «марсианские хроники» великого Рэя.