Арестованный СВ

Однажды молодой датский режиссер по имени Пир возмечтал овладеть системой Станиславского. Жить в Москве ему было негде и он поселился у нас с Аней. В благодарность он решил подарить нам поездку в Данию…
У замка Розенборг доцветают последние розы, а нам пора уезжать из пряничного Копенгагена в ноябрьскую Москву.
На вокзале нас как будто специально поджидают трое пьяных датчан:
-Уве, Тюбе…
-Ви донт спик дэниш!
-Уер дид ю кам фром? Фром Скотланд? - На моей жене Ане английское классическое пальто с клетчатой подкладкой, подаренное нашим датским другом.
-Фром Рашша!
-Ит из анпосибл, бикоз Рашша из э призон!
-Шейкспир сэд Дэнмарк из э призон!
Пожимаем друг другу руки, и мы с Аней садимся в старенький, сталинских времен спальный вагон, единственный, который идет из Копенгагена в Москву.
Его все время отцепляют, прицепляют, грузят на паром, и мы плывем в Германию. Утром нас будит громкий женский голос:
-Этот фагон не может ехат по земле Германии. Он фообще не может ехат! Он арестован! Положите фаши фещи в домик. Фечером вас посадят ф поезт «Берлин-Москфа».
Сюрприз!!! Датчанам, значит, все равно, а у немцев ушки на макушке. Визы нет, воды нет, из еды только маленький красно-белый пакетик леденцов. Но мы в Германии!
Целый день мы как сумасшедшие прогуливаемся по Унтер ван Линден. Сосем красные леденцы и писаем в кустах у Бранденбургских ворот. А ведь без визы можно попасть в полицию!
Гуляем вдоль Шпрее, поднимаемся на пузатую телебашню. Своими глазами видим, как ломают Берлинскую стену!
Вечереет, идем на вокзал. Там царствуют цыгане, стелют на пол одеяла, делят краденые деньги. Почему то становится страшно.
Наконец загружаемся в синий поезд «Москва-Берлин». Через десять минут мы уже жадно жуем румяные пирожки с капустой, которыми нас угощает соседка по купе, и запиваем халявной пепси-колой. Скорее домой из ужасного капитализма, в Москву, в Москву, в Москву. Там холодно, но все люди добрые. Там ждут, не дождутся нас родители.