Колдовское озеро

      Глубокая ночь. Я стою на дороге рядом с родительским домом, где уже давно никто не живет. Ни огонька. Вокруг меня безмолвие и тягучая, вязкая и жуткая темнота. Надо мной огромный черный купол неба, на котором почти не видно звезд. Я пристально вглядываюсь в едва различимые в кромешной тьме силуэты домов, стоящие на улице, где прошло моё детство. Все дома с темными проемами окон пусты и безлюдны, как и мой родной, осиротевший после смерти родителей, дом.
        Такое чувство, что хозяева давным-давно покинули свои жилища, больше похожие на склепы деревенского кладбища, расположенного сразу за огородами. Люди, жившие в этих домах, умерли, и я тоже нахожусь в потустороннем мире, откуда мне хочется немедленно убежать.
        Много ночей подряд я возвращаюсь сюда снова и снова. И опять оказываюсь в полной темноте посреди улицы, которая тянется от озера до окраины села с востока на запад. Какая-то магическая сила притягивает меня именно к этому, единственному на Земле месту, где у меня появляется необъяснимая, невозможная с точки зрения законов физики способность. Только здесь, всегда стоя лицом к околице, разбежавшись изо всех сил и оттолкнувшись от дороги, напрягая все мышцы тела, я могу подняться над землей.
         Невозможно, но факт. Я летаю. Без крыльев. Без летательного аппарата. Лишь одним усилием воли и напряжением мышц могу подняться на любую высоту. Я летаю каждую ночь. И каждую ночь возвращаюсь в исходную точку, в непроглядную тьму, на мою взлетную полосу, по которой, что есть силы, убегаю от темноты, безмолвия и липкого страха, от которого холодеют руки и пересыхает в горле. Постепенно мой бег превращается в огромные прыжки, которые становятся всё выше и выше, и, наконец, я отрываюсь от земли, зависаю примерно в метре от неё и тут же мягко приземляюсь. Это проверка.
       -Взлет разрешаю!, – слышу чей-то приглушенный голос, отдаленно напоминающий мой собственный, записанный на диктофон.
        Я уверенно разбегаюсь, сильнее отталкиваюсь от асфальта и взмываю вверх.Теперь я уже не боюсь высоты и поднимаюсь выше крыш, откуда могу видеть едва различимые в темноте контуры домов и улиц, примыкающих к кладбищу, на котором похоронены мои родители. Село, погруженное в смертельный сон, само напоминает заброшенное кладбище, которое вызывает суеверный страх.У меня только одно желание – поскорее и как можно дальше улететь от этого жуткого места. Я делаю движение ногами, как при всплытии после глубокого ныряния в воду, и взмываю высоко вверх. На километр или выше. Я уже не вижу подо мной домов. Они исчезли, растворившись на темной поверхности земли, а звезды, наоборот, стали яркими и близкими. Далеко-далеко видны огни большого города, как если бы я летела на самолете, который собирается заходить на посадку. Меня вновь догоняет кто-то невидимый и страшный, от кого я безуспешно пытаюсь оторваться, двигая ногами и руками в вязком воздухе, напоминающем плотную прозрачную жидкость.
       Кажется, что этот некто вот-вот схватит меня. Сердце в груди стучит так громко, что его стук раздается в безмолвии ночи, как набат, и заполняет все пространство вокруг меня на многие километры. И тут я просыпаюсь… В холодном поту, с колотящимся сердцем…
Мне жутко от того, что этой ночью опять попала в другое измерение, из которого безуспешно пытаюсь выбраться вот уже не один месяц. Наконец, мое дыхание становится ровнее, и я прихожу в себя.
          Начинается новый суматошный день, в котором у меня нет ни одной свободной минутки, чтобы осмыслить свой ночной кошмар. Он, как заноза, застревает в моем мозгу, и тонет, отодвинутый дневными заботами и тревогами. Я успокаиваю себя тем, что подумаю об этом вечером, перед сном. Но я лукавлю. Когда я добираюсь поздно вечером домой, у меня нет сил не то, что думать, а даже дождаться, когда муж разогреет ужин. Я сажусь в кресло и мгновенно засыпаю.
       Утром я не помню, как оказалась в кровати, ужинала ли. Это все неважно. Важно, что я снова просыпаюсь в холодном поту, едва выбравшись из кошмара, куда неизменно попадаю каждую ночь. «Нескончаемая «ночь сурка», – обреченно думаю я. – Снова не выспалась и чувствую себя, как разбитое корыто».
– Надо срочно что-то делать, иначе, все может плохо кончиться,– говорю я себе вслух.
Из кухни раздается голос мужа:
– Что ты сказала, Таня?
– Я не тебе, Сережа. Это я сама с собой разговариваю.
– Ну, конечно! Приятно, с самого утра, поговорить с умным человеком! – говорит он, смеясь, и входит в спальню с подносом, на котором стоит чашка ароматного свежесваренного кофе с двумя гренками. – Ты опять уснула без ужина! Как можно так истязать себя работой?! Что, в управлении кроме тебя нет работников?
– Есть, конечно. Только специалистов в моем деле нет, а сверхзадача – есть. Надо размешать чайной ложкой море. Ты, случайно, не знаешь, где можно достать такую волшебную ложечку? А, может, у тебя есть знакомый волшебник? – улыбаюсь я мужу, отвечая на его поцелуй.
– Что, опять твой постоянный кошмар: нужно всё и сразу, а времени нет?
– Вот как ты догадался? – смеюсь я, макая гренок в кофе. – Спасибо, мой хороший! Кофе великолепен, а гренки – выше всех похвал! Ты меня балуешь! Кофе в постель – это из нашего далёкого медового месяца, который был, как мне помнится, в тысяча девятьсот… страшно подумать каком году!
– Танька, у меня сердце дрогнуло, когда я увидел, что ты опять уснула в кресле. Так умаялась, что даже не слышала, как я тебя перенес на кровать.
– Правда, не слышала. Я ночью опять летала в мертвое село, где меня все время пытается догнать кто-то страшный.
– Но ведь не догнал же?
– Не догнал. Но сердце от страха едва не выскочило из груди, и снова вся в поту.
 – Да ты не заболела, часом? Температура, наверное. Возьми градусник, померяй!
– Нет, Сережа, скорее всего, я сильно перенервничала и это вызвало приступ астмы. Снова задыхалась во сне и боялась умереть. Наверное, это мое чувство ответственности безобразничает. Работы очень много, надо успеть в срок, а мы не успеваем. В коллективе все новенькие, без опыта.
– Тань, не гони лошадей! Ведь выше головы не прыгнешь.
– Не прыгнешь. А надо. Вот и гадаю, как это сделать.
– Гадай – не гадай, а вставать надо. Труба зовет!
– Ой, правда, опаздываю! Сережа, подбросишь по пути?
– Куда ж тебя девать? Подброшу. Хоть совсем не по пути. Поторопись.
         Мы успеваем тютелька в тютельку. Еще пять минут и дежурная служба зафиксирует, что начальник отдела N опоздала на службу. Никому дела нет, что этот начальник накануне ушел домой в десять часов вечера. Рабочий день ненормированный, но опаздывать по утрам не позволено никому.
Все дни на работе похожи один на другой. В восемь ноль-ноль начинается «день сурка», который заканчивается, как обычно, поздно. Если я не засыпаю до начала ужина, то мы с мужем, садясь за стол, смеясь, синхронно выдаем дежурную шутку:
– Мы не едим после шести!
– Мы едим после десяти, одиннадцати, двенадцати!
        А потом, практически без перерыва, начинается «ночь сурка». Опять темнота, опять разбег и полет над землей…
Но в этот раз мне почему-то удается подняться под самые звезды, до которых становится рукой подать. Я лечу легко и свободно, преодолевая большое пространство. Земля где-то далеко внизу, её вообще не видно с такого расстояния. Я практически в космосе. Я одна. А вокруг только звезды на бархатном небе и какая-то благословенная тишина.
        Внезапно я оказываюсь на детских качелях. Я сижу на небольшой доске, веревки от которой уходят высоко вверх. Мне не видно, где и к чему они прикреплены. Кто-то Невидимый, большой и добрый, начинает меня бережно раскачивать, как маленькую девочку, которой я в этот миг себя чувствую.
Звездные качели раскачиваются медленно, поднимая меня до невероятной высоты, с которой, кажется, я могу сорваться в бездну. Но как только я достигаю мертвой точки впереди, маятник качелей возвращается назад, и вот уже моя спина достигает пика амплитуды. Мне так хорошо, так спокойно, я чувствую себя любимой и защищенной от всех бед.
       Я с надеждой смотрю вверх, чтобы увидеть, кто держит в руках эти ве-ревки, но они скрыты в темноте и конца их не видно.
– Папа, это ты меня качаешь? – спрашиваю я, с надеждой ожидая услышать родной голос.
       А в ответ – тишина… И вдруг я отчетливо понимаю, что меня качают руки Всевышнего. Медленно. Нескончаемо. Укачивают, как нежные руки родителей качают родное дитя перед сном. В этот миг меня осеняет догадка:
– Так вот почему мне было страшно! С помощью страха Добрый дух гнал меня из страны мертвых и не давал мне там остаться. Раз за разом я возвращалась к родному дому за помощью родителей, которых уже нет в этом мире, и считала, что больше мне помочь некому. На самом деле оказалось, что существует  высшая, непостижимая сила по имени Бог. Он любит меня, заботится обо мне, как отец, показывает, что я  под его защитой. Бог есть Любовь!» – понимаю я, наконец, всем известную истину.
          Наутро я проснулась здоровой и счастливой оттого, что впервые за не-сколько месяцев спала, как младенец и, наконец, выспалась. Впечатление от сна было таким ярким, а чувства, которые меня посетили во сне, настолько реалистичными, что мне захотелось снова покачаться на качелях Бога. И Он качал меня еще не раз: когда мне становилось совсем туго в жизни, когда я сильно-сильно болела или когда меня незаслуженно и очень больно обижали. Тогда я снова стартовала ночью со своей взлетной полосы и летела к звездам, где меня ждали небесные качели. Я пролетала огромные расстояния, пересекала всю Европу. Видела сверху Париж, узнавая Елисейские поля и известные всем архитектурные шедевры Нотр-Дам и Лувр. Видела музей Прада в Мадриде, где бывала только однажды. Видела огромное множество других незнакомых городов, залитых в ночи электрическим светом. Когда замечала внизу что-то интересное, медленно спускалась к поверхности Земли, чтобы поближе рассмотреть.
          Однажды я летела в темном пространстве и вдруг увидела огромный светящийся конус. Как будто кто-то с небес прожектором высветил большой круглый участок земли. В этом круге был яркий солнечный день, а вокруг него – непроглядная темнота. Сверху мне стала видна зеленая лужайка, молодая женщина, несущая на коромысле полные ведра воды по маленькому деревянному мостику, перекинутому  через небольшой ручеёк.
Я спускаюсь ближе к этой женщине, зависаю практически в метре над её головой, немного позади. Женщина оборачивается, чувствуя мой взгляд, но меня не видит. А я вижу свою маму. Она такая счастливая и молодая, на вид не больше сорока лет.  В этот день, ровно сорок лет назад, она умерла. И все сорок лет я безутешно оплакивала ее. Только после этой встречи во сне боль от её смерти перестала быть невыносимой. Мне показали, что она живет в другой жизни и вполне счастлива.
        Теперь, ложась спать, я уже не боялась своих ночных полетов, я их даже желала, хотя точно знала, что моя душа покидает тело и летает по ночам в иные миры. У меня не было страха, что однажды она может не вернуться. Я видела яркие цветные сны, которые приносили мне радость, а жуткие кошмары ушли в далекое прошлое, оставив тяжелые воспоминания о них…
         Ночные ужасы начались, когда я тяжело заболела астмой. Однажды дыхание внезапно прекратилось, и я почувствовала, что мое тело в горизонтальном положении медленно поднимается к самому потолку и зависает там. Такое странное ощущение. Меня как будто разделили на две части. Я нахожусь под потолком, в правом углу комнаты, но вижу оттуда, что мое тело осталось лежать на кровати. Оно выглядит отталкивающе. Лицо бледно-синее, на нем гримаса удушья и страдания. И тут мое женское начало взбунтовалось. Ему не захотелось, чтобы те, кто придет меня хоронить, увидели меня некрасивой. Я начинаю медленно спускаться с потолка и укладываться в свое тело, чтобы исправить выражение лица. Как только соединение завершилось, я почувствовала нестерпимую боль во всем теле и содрогнулась от удушающего кашля, выплюнув огромный отвратительный кусок клейкой мокроты, который едва не разорвал мои легкие. Так я первый раз заглянула за край бытия. Моя душа отделилась от тела, готовая улететь к небесам, но, видимо, мои ангелы – хранители были на страже и возвратили меня на землю.
       Мои полеты во сне стали регулярными. Один из них оставил в памяти незабываемые впечатления. Очередное ночное удушье породило небывалой красоты видение. Я бегу, вокруг меня сплошной туман, как молоком укутавший меня со всех сторон. Он нескончаем. Я останавливаюсь, чтобы унять свое сердце, которое бешено колотится в груди. Мне нечем дышать. Остается только взлететь над этим туманом, и я лихорадочным усилием пытаюсь это сделать. Поднимаюсь, продираясь сквозь плотные облака, как самолет сквозь сплошную облачность. Сердце стучит в горле, а легкие разрываются от отсутствия воздуха. И, наконец, я прорываю эту бесконечную плотную массу, взлетаю над белоснежными облаками и вижу на фоне ярко-синего неба ослепительное оранжевое солнце во весь горизонт. Восторг от такой красоты переполняет все мое существо, и я кричу во весь голос:
– О. Боже! Как красивооооо!
       Мое тело стало легким, почти невесомым. Я бесконечно кувыркаюсь в воздухе, совершаю удивительные пируэты и кульбиты, как воздушная гимнастка. Мною владеет чувство необъяснимой радости и восторга. Я чувствую себя здоровой и счастливой, как никогда прежде. Внезапно я слышу красивую мелодию. Сначала тихо, потом все громче звучит бессмертный вальс Мендельсона, который вырывает меня из прекрасного сна.
– Что это? Откуда?!– думаю я, досадуя, но наконец, понимаю, что это звонок будильника в моем сотовом будит меня в шесть часов утра, прерывая удивительный красочный полет.
        Так я второй раз в жизни побывала в состоянии клинической смерти. Меня снова откачали в реанимации, но это было только начало эпопеи под названием борьба за жизнь. С тех пор я все чаще видела яркие цветные сны и постоянно летала в ночном небе под звёздами, но однажды все изменилось. Удивительным образом я стала видеть, что летаю над Землей  и в светлое время суток.
– Сережа, не забудь! Борщ и котлеты с картофельным пюре в холодильнике. Это тебе на два дня, пока я не вернусь из командировки.
– Тань, ты уже говорила, я помню. Не беспокойся. А ты проверь, ингалятор – в сумке?
– Да, взяла новый, который вчера купила.
– Ну, ладно. В добрый путь!
– Счастливо оставаться, – говорю я мужу, уезжая в составе большой комиссии на комплексную проверку.
         Мы едем большой командой. Впереди два дня напряженной проверки документации подведомственных управлению подразделений. Решаем с коллегами, что будем работать без обеда, чтобы надолго не отрываться и не нарушать деловой настрой. Попьем чаю на рабочем месте, чтобы до конца дня закончить проверку. Но мы не предусмотрели, что документов будет так много и проверка затянется допоздна.
– Товарищи дорогие!  Время уже девять часов вечера. Вы что, ночевать за столами собрались? И целый день голодом, – слышим голос начальника проверяемого отдела. – Хватит на сегодня, а то вы от усталости такие недостатки у нас выявите, что нас тут всех после проверки с должностей снимут!
        Члены комиссии, смеясь, одновременно поднимают уставшие глаза, выпрямляют затекшие спины и ноги.
– Всё-всё, Александр Иванович! Мы уже закончили. Не беспокойтесь, выводы будут объективными, несмотря ни на что, – доброжелательно улыбаясь, отвечает Василий Иванович, председатель комиссии.
– Коллеги, собираемся и едем ужинать. Сотрудники нашего отдела на-крыли стол на берегу лесного озера, где мы обычно  всем коллективом отмечаем праздники. Место красивое, вам понравится. Дневная жара спАла, а там можно искупаться, чтобы снять усталость после напряженного дня.
          Услышав про купание и предстоящий ужин, все оживились, шумной толпой направившись к микроавтобусу, который через полчаса подвез проверяющих к вместительной круглой беседке, украшенной руками местного умельца деревянной резьбой. Беседка была шедевром деревянного зодчества, за круглым столом которой могло спокойно поместиться человек тридцать. На столе благоухал большой пирог из карасей, выловленных в этом озере мужем сотрудницы отдела, стояли красиво украшенные зеленью домашние помидоры и огурцы.
– Вот это даааа! Вот это ужин! – воскликнул председатель комиссии. – Да только, Александр Иванович, нельзя нам это съесть. Не положено. Высокое начальство скажет, что это подкуп комиссии.
– Да вы что, Василий Иванович?! Товарищи дорогие! – обратился он к остальным коллегам. – Ведь вы работали десять часов кряду, без обеда. Сейчас уже половина десятого, столовая закрыта, ресторанов у нас нет. Домой пригласить мне вас нельзя. Тогда точно сочтут, что это взятка. Где ж вы мне прикажете вас кормить?! Наша беседка  – самое подходящее место. И угощение от души. Тесто Наташа сама заводила, карасей ее муж выловил, да  и огурцы с помидорами тоже домашние. Нельзя от такого угощения отказываться. Не по-русски это, – сказал начальник отдела с надеждой, что Василий Иванович сменит гнев на милость и разрешит поужинать своим коллегам, которые натурально глотали слюнки от запаха пирога и умоляюще смотрели на руководителя.
–  Да что я, изверг, что ли?  – сдался он, наконец. – Только, имейте ввиду, Александр Иванович, это никак не повлияет на выводы комиссии по результатам проверки.
– Конечно, не повлияет! – обрадовался начальник отдела. – Милости прошу к столу! Чем богаты, тем и рады! Присаживайтесь, коллеги! Наташа у нас мастер по рыбным пирогам.
       Пирог, и правда, оказался очень вкусным. Да и голод – не тетка! Добавил аппетита. После пирога был ароматный чай с вишневым и смородиновым листом, из настоящего старинного самовара, огонь в котором раздували  сапогом. После сытного ужина все расслабились, за столом завязалась оживленная беседа. Говорили о погоде, о рыбалке, о грибах и ягодах в лесу, а я под шумок незаметно ушла на берег озера, уселась на старую корягу, брошенную у самой воды, и замерла от восторга.
      Озеро, окруженное березами и тальником, отражавшимися в воде, было объято тишиной, едва нарушаемой раздающимися издали голосами моих коллег. Над деревьями пылал летний закат. Огромное солнце садилось в розовые облака, подсвеченные его золотыми лучами на фоне ярко голубого неба, и все это великолепие отражалось в глади лесного озера, образуя удивительной красоты пейзаж. Похожие на зефир нежно розовые облака и оранжевое солнце плавали в упавшем в воду ярко-синем небе. Человеческому глазу было невозможно  различить линию горизонта. Небо и озеро слились в единое целое, в божественную красоту, написанную уверенной рукой великого художника картину, не нарушаемую расходящимися по воде кругами от вынырнувших на вечерний клёв рыб.
– «Умывает красно солнышко руки теплые в росе…», – обняв колени, тихонько запела я. Мой голос едва слышно расстилался по водной глади, и в какой-то миг произошло чудо. Я почувствовала, что это не я пою. Это поёт моя душа,  очарованная красой природы.
– Татьяна Васильевна!  Ау! Ты куда пропала? Пора ехать!
– Здесь я, здесь! Иду! – громко отозвалась я, с сожалением покидая околдовавшее меня озеро.

       Но это еще не конец истории. Вернее, это история с  удивительным продолжением.
– Ты знаешь, Серёжа, оно просто колдовское! Я никак не могу его забыть, оно все время всплывает в моей памяти. Меня не покидают эмоции, пережитые на его берегу. Мне все время хочется петь, когда я его вспоминаю, – в очередной раз говорю я мужу.
– Ты мой очарованный странник! У тебя такая экзальтированная душа.  И вообще, если честно, ты – «сочетание не сочетаемого». Я не знаю, как в тебе уживаются такие полярные качества:требовательность в работе и удивительный романтизм.
– Я сама не понимаю. Но ты представляешь, я сегодня опять летала над этим озером и видела его красоту с высоты птичьего полета! Днем оно великолепно! В нем небывалая, какая-то магическая сила! Я вижу во сне, какой формы облака и оттенки расходящихся по голубой воде кругов оранжевого солнца. Снижаясь к поверхности озера, вижу там отражение белоствольных берез. Взмывая вверх, вижу, как оно удаляется от меня, я слышу знакомый голос, который поет удивительно красивую мелодию, и вдруг понимаю, что это мой голос.  Мне кажется, что это Господь указал мне место моего исцеления от всех недугов.
–  Таня! Наверное, он устал качать тебя, как маленькую, на своих качелях,  – говорит, смеясь, Сергей, – вот и нашел для тебя ближайшее волшебное озеро, дал тебе силы летать туда, не беспокоя своего отца небесного, когда тебе нужна его помощь!
– Ты зря смеёшься! Все так и есть! Я летаю над ним, чтобы напитаться его магической энергией, когда истощается запас моих жизненных сил. Это  озеро – поистине творение Бога, неиссякаемый источник энергии любви, к которому постоянно стремится моя душа!
– Тань!Не обижайся! Я рад, что тебе на пользу эти полеты. Летай, моя хорошая! Только после, набравшись сил, обязательно возвращайся домой! Помни, что я тебя жду каждое утро к семи часам. Если потеряешь ориентир, лети на запах! – снова  шутит мой муж, ставя передо мной только что сваренный  ароматный кофе. И мы оба смеемся, счастливые...

11.11.2022