Цирк с конями, или Все мы немножко лошади...

     Широка и обильна страна Стихира. Много в ней страниц, стихов и пр. Но есть средь них одна, и другой такой страницы я не знаю, где так вольно пишет графоман. Имя ей — «Клуб Знаменитых Стихоплётов». Бывало, бросишь придирчивый взгляд на клубную аватарку и сразу проникнешься уважением к здешним обитателям. Нет, там всё прилично, кроме некоторых пикантных нюансов. Но, как говорится: «Кто как может…». Кстати, это афоризм Леонардо да Винчи, если кто не знает.

     Но наш рассказ не об этом, а об одном пригревшемся на сей странице уютном междусобойчике, то бишь конкурсе. Имя ему «Шарашкиада». Под сенью такого экзотического ника припряталась тёплая тусовочка отважных стихотворцев, вознамерившихся перетряхивать наследие Великого Барда Уильяма в части его сонетов. Общими потугами и с переменным составом доползли они до 50-го (!) сонетного номера.

     Затея проста, как угол дома. Берётся очередной сонет, к нему приторачивается подстрочник небезызвестного классика жанра Шарашканэ и вуаля — заготовка в сборе. Правда, слегка смущает наличие оригинального текста на английском. Зачем он там нужен? Только место занимает. Всё же ясно и понятно написано на чистом русском языке. Знай себе рифмуй. Чем в настоящий момент и занимаются доблестные переводчики словесного добра.

     Итак, ждём результатов героических нападок на сэра Уильяма. Нелегко ему, видно, бедняге взирать с небес на такое безобразие. Но за четыреста с лишним лет повидал он всякое и привык ко всему.

     Почему рассказ называется «Цирк с конями»? — спросит читатель. Ничего удивительного, ведь в сонете №50 Литературный Герой виртуально едет верхом на некоем "животном" (взято из подстрочника). На ком можно ездить в елизаветинской Англии? Ясно дело — не на палочке верхом. Поэтому — и к гадалке не ходи — наш Герой оседлал какое-то непарнокопытное. То ли лошадь, то ли мула, или вовсе осла.

     Однако хорошо бы разобраться с этим зоопарком. Появляется данное транспортное средство начала XVII в. в самом начале пятой строки сонета. Прошу любить и жаловать: «the beast». «Животное» — одно из самых мягких значений этого словечка. Есть в словарном гнезде и такие значения: «зверь, скотина, чудовище, тварь» и даже «нехороший человек» (синоним «редиски»). Удивительно, но «конь», как таковой в сонете не упоминается. Был бы там «horse» или на худой конец «courser» — тогда вопросов не имелось бы.


     Согласитесь, «конь» — почти идеальное слово для сонета. Оно короткое (короче некуда), и рифма к нему всегда наготове. Например «коня-меня» (немедленно вспоминается «Ой, мороз, мороз...»). Чует моё сердце, что больше половины конкурсантов не погнушаются ей. А вот в именительном падеже для «коня» есть только «огонь, тронь, вонь, гармонь», ну и всякое такое непригодное для сонетов.


     Кстати, незаслуженно забыты и другие претенденты на роль «the beast». «Лошадь» не подойдёт, рифму подобрать трудно. На «осла» полегче, а вот на «мула» — легче лёгкого в любом падеже. Жаль всё-таки, что никто не отважился ввести в оборот «мула». Было бы интересно, по крайней мере — забавно. А «осел» (синоним «ишака») годится только для пародий.

     Забегая вперёд, скажу, что нашёлся-таки храбрец-новатор и представил уважаемой публике незабываемый шедевр: «жеребец». И зарифмовал как надо. Рифм на «жеребца» пруд пруди.

     Наберись терпения, дорогой читатель. Скоро закончится приём конкурсных опусов, и мы с тобой насладимся полным спектром перлов, чепуховин и милых пустячков.

     Пока в нашем повествовании возникла пауза, предлагаю читательскому вниманию небольшое эссе.

     Раз читатель молчит, то я задам себе вопрос: «Ну что ты прицепился к этому «коню»?» В конце концов, даже классики все, как на подбор, твердят про него. Да и окровавленные шпоры, которые вонзаются в шкуру, разве не говорят об этом домашнем животном?

     Но меня терзают смутные сомнения. Разве не мог сам Уильям прямо и откровенно написать «horse», а не «beast»?

     А вот с этого места давайте поподробней. Кроме всего прочего, это слово имеет значение «упрямец». Даже в русский язык оно попало через латинский — бестия. И вот, что характерно: литгерой жёстко погоняет эту бестию, причём сидя верхом на ней, норовит сбежать подальше от друга, прихватив с собой «груз печали».

     Нет, сэр Уильям не так прост, как кажется на первый взгляд. Здесь банальным «конём» не отделаешься. Тогда кого имел в виду Великий Бард?

     Так вот, что я вам скажу: литгерой говорил — барабанная дробь — О СЕБЕ! Да-да, о себе любимом. Именно он сам, упрямо и остервенело гнал себя в дальнюю даль, чтобы найти там тихий закуток со всеми удобствами и наслаждаться мыслями о закадычном друге.

     А как же «конь»? Сыграл он с переводчиками злую шутку. Не потому ли, что издавна люди очеловечивали лошадей (впрочем, как и собак и кошек). Помните, как Маяковский, страдальчески произнёс: «Все мы немножко лошади…»? Вы помните, вы все, конечно, помните есенинское: «Я был как лошадь, загнанная в мыле…». Наконец, Холстомера Л. Н. Толстого…

     Ну, допустим, кое-что в этом запутанном сюжете проясняется. А дальше-то что? Отказаться от «коня»? Не так легко это сделать. Можно и оставить, но аккуратненько втиснуть хоть метафору, хоть аллегорию, чтоб догадливый читатель понял, что речь идёт не о домашнем животном (жеребце, мерине или кляче), а о тяжкой судьбе влюблённого литгероя, вынужденного в силу обстоятельств "скакать" куда глаза глядят.

     Видимо, тема побега и скачек показалась сэру Уильяму недостаточно проработанной и он сочинил ещё один подобный сонет под номером 51. Его сюжет более оптимистичен. Литгерой неожиданно повеселел, в результате чего передумал торопиться и пришпоривать «poor beast (бедную бестию)». Ну, что с неё возьмёшь? Кляча, она и есть кляча. Будь, по его словам, под седлом даже ветер, всё равно бы шпоры не помогли, поскольку ветер тоже бы заупрямился. А, если развернуться на 180 градусов прямо по направлению к оставленному в одиночестве другу, то никакая — внимание! — лошадь не угналась бы. Так и написано — no horse. Литгерой оживился, в мыслях снова возникли «любовь», «желание» и даже «огненная скачка».

     Прошу заметить, что «лошадь» появляется только для сравнения скоростей бега. В то далёкое время быстрее лошадей никто не передвигался. Разве что ветер, но он — субстанция эфирная, невидимая, и оценить его скорость весьма затруднительно.

     Итак, сонет №51 только подтверждает версию, что «конь», как таковой, здесь не уместен, и переводчик должен исхитриться, чтобы адекватно передать содержание этой сонетной сладкой парочки.

     Недаром сэр Уильям оставил нам в наследство множество загадок и тайн, вплоть до сомнений в самом факте своего существования. И здесь он остался верен себе. Чем дальше мы проникаем пытливым умом вглубь сонета №51, тем больше убеждаемся, что смысловых слоёв здесь больше, чем один. Стоит внимательно прочитать третий катрен 51-го номера, как завеса тайны медленно приоткрывается. Кого же на самом деле подгонял литгерой? Себя или всамделишного коня?

     Давайте выпишем в столбик некоторые слова и словосочетания из 3-го катрена:

     - желание (2 раза)
     - любовь (2 раза)
     - унылая (вялая) плоть.
     - jade — кляча; а ещё нефрит, жадеит.
     - огненная скачка

     Не надо обладать аналитическими способностями Шерлока Холмса, чтобы разгадать этот сложный эвфемизм. Вот вам и «конь»! Особо умиляет наличие «нефрита». Помните пресловутый «нефритовый стержень»? Во-о-от… Кстати, его вполне можно считать за "коня", ведь он находится непосредственно в области седла.

     Мало того, что литгерой подгонял себя. Но, получается, он подгонял конкретную часть себя. Каким способом он это делал, какие «шпоры» применял? Визуально, механически или с помощью аптечных средств — очередная тайна Великого Барда.

     Но вернёмся к нашим баранам. Нет, не к конкурсантам-переводчикам, а к их «коням» во всём их многообразии.

     О, наконец настал тот час, когда шарашкиадское окошко приёма заявок-«переводов» закрылось. Результат налицо: на арене цирка скачет табун «коней». Из 13-ти опусов — рифма «коня-меня» в 7-и случаях. Я думал — будет больше, но тоже неплохо.

     Над «негодником, вялым, бедным, добрым» непарнокопытным издеваются все почём зря. «Терзают шкуру острой шпорой», «вонзают до крови в бока с гневом концы двух острых шпор, вонзают гневно наконечник в бок». Многим(6 случаев)почему-то нравится глагол "вонзать". Бульварных эротических романов начитались, что ли...

     Самый щадящие варианты экзекуции: «шпора подгоняет, шпорой потчует, раздражённый тычок», и, наконец, «поддают ногой». И ведь никто не боится попасть под статью за жестокое обращение с животными!

     Пора представить уважаемой публике вариации на тему обозначения несчастного домашнего животного:

     1. Конь
     2. Зверь
     3. Животное
     4. Рысак
     5. Жеребец
     6. Упряжная (Похоже, там тройка лошадей…)
     7. Кляча
     8. Кобыла

     Странно, что никто не вспомнил мерина, скакуна, и, наконец, битюка.

     Бедное животное издаёт:

     1. Стон (тяжкий 5 раз, глухой, «тяжким стоном храпит», ответный стон 2 раза)
     2. Стенанье
     3. Вздох

     Звуки несчастной лошади вызывают у наездника:

     1. Душевную травму ( «тяжкий стон… травмирует меня»)
     2. Рану (глубокую) от боли (тяжкой) 5 раз
     3. Гнев, который обрушается
     4. Глухое раздраженье седока
     5. «Боль мою»
     6. Вот такое: «Кровит душа в разлуке и болит»
     7. Сильное жжение (в каком месте, не уточняется)

     С прискорбием констатируем факт: отношения между наездником и лошадью не сложились. Кому, скажите на милость, понравится, когда в тебя тычут чуть ли не  заточкой? Чем на такое может ответить бессловесная скотина? Хотя, не совсем бессловесная... Вот, пожалуйста:

     «Как будто просит лошадь: Пощади:
     Оставил радость, горе – впереди.»

     А вы ещё спрашиваете — «при чём здесь цирк?». А где вы ещё увидите говорящих лошадей?

     И вот литгерой по итогам глумления над конём делает определённые выводы. Таким образом, мы плавно подходим к замкам. Там всё просто и красиво: лошадиный стон вкупе со вздохом вызывает в душе наездника воспоминания и ассоциации: о большом расстоянии от друзей, об ушедшей радости, о прежних силах, о боли в груди, о созвучье чувств, о горе и беде(!), о лежащей (где, позвольте спросить) печали, об оставленной радости (причём устами лошади), о радости за спиной, о боли в груди после вздоха (не дай Бог, бронхит).

     Честно говоря, я крайне утомился, читая такое, не хуже той лошади...

     Мой бедный мозг не выдерживает, и я с чувством неглубокого неудовлетворения завершаю сей некраткий обзор.

     Не благодарите.

     Продолжение не следует.

     P.S. Ох, предвижу я поток критических стрел в свой адрес… Всё припомнят мне — что было и не было. Но я сижу за своим перемотанным изолентой ноутбуком и с высоко поднятой головой повторяю, как заклинание: «Я зла не держу, мне за Уильяма обидно…»