Друг познается в беде, а родной в нигде

Друг познается в беде, а родной – в нигде
(если окажешься там, ты меня поймешь).
Чертит круги одиночество на воде –
господи правый, спасибо тебе за дождь!
Ты, очевидно, господи, прав во всем.
Если я ною – просто забыла, как
ты приводил меня за руку в белый дом,
где никогда не поселится сонный мрак.
Там я стояла, как вкопанная в твой пол,
светом – слепа и любовью твоей глуха.
Ты отпускал меня с миром: пока что, мол,
ты не готова, хоть нет на тебе греха...
Падала – больно ли, коротко ли – туда,
где никому не расскажешь о доме том...
Дождь повседневен, но как хороша вода,
тронута, господи, правым твоим перстом.
Нет – и теперь я ходить не могу по ней,
нет – до сих пор я готовой себя не чту,
жизнь разделилась на сумерки детских дней
и на почтенную мудрость в твоем цвету.
Мне ни того не можется, ни того...
В этом нигде, как в чистилище, хлам чиню –
ветхую ветошь, память про никого,
имя имен забывая сто раз на дню.