Новая жизнь Исмаэля

Исмаэль

- Стоп! Стоп! Что это было? – возмущённо крикнул Лоран, останавливая музыку. – Я не узнаю тебя, парень. Что-то случилось?

Я покачал головой, снимая наушники и выходя из «аквариума» студии.

- Наверное, просто устал, - предположил я, опускаясь на диван рядом с Лораном. За две недели в Торонто я настолько вымотался, что мне действительно требовалась передышка.

- ОК, ты прав. Я слишком сильно насел на тебя, - согласился Деверо. – Мне просто не терпится показать тебя людям!

Я улыбнулся, любуясь энтузиазмом своего продюсера.

- Давай сделаем так, - сказал он, хлопнув себя ладонями по коленям. – До понедельника отдыхай. Как раз музыканты подтянутся на выходных. Ну а со следующей недели продолжим работу.

- Спасибо, - проговорил я из последних сил. – Мне действительно не мешает сделать передышку. Я не думал, что всё это будет настолько трудно.

- Ну а что ты хотел, Исмаэль, - пожал плечами Лоран. – Никто не говорил, что у музыкантов лёгкая жизнь. На самом деле за всем этим внешним лоском кроется адский труд до седьмого пота.

Попрощавшись с Деверо, я спустился на подземную парковку, где уже ждал автомобиль с водителем, любезно предоставленный Лораном, и попросил отвезти меня домой. На самом деле у меня было подозрение, что Феликс не столько водитель, сколько телохранитель, вот только пока я не нуждался в постоянной охране. Однако я вполне допускал мысль, что этот громила способен на большее, нежели просто управлять машиной.

Припарковавшись перед моим пристанищем в виде двухэтажного особняка, Феликс поинтересовался, планирую ли я куда-нибудь ещё выезжать сегодня, а когда я покачал головой, сказал, что ему нужно встретить в аэропорту одного человека. Меня это мало интересовало, потому как в любое время я мог воспользоваться своим байком, который перевёз сюда из России, не представляя себе жизнь без любимого «монстра», так что я отпустил Феликса, а сам вошёл в дом.

Пока что этот особняк был в моём единовластном распоряжении, по крайней мере, до приезда остальных музыкантов. Здесь было всё необходимое для отдыха и работы. В подвальном помещении, не считая подземного гаража как минимум на шесть машин, находились большой крытый бассейн и тренажёрный зал. На первом этаже – оборудованная репетиционная комната с шикарной акустикой, два кабинета, огромная столовая и что-то вроде кинозала с плазмой во всю стену и плотными занавесками на окнах. А второй этаж занимали спальни. Их было около десятка, может и больше. Я так и не обошёл всё, занял первую попавшуюся комнату. Обстановка была шикарная. Большая кровать, плазменная панель на стене напротив неё, два довольно вместительных шкафа, компьютерный стол, на котором стоял ноутбук последней модели, стеллажи с огромным количеством книг, музыкальных журналов и дисков, крутая стереосистема и ещё много всего нужного и интересного. Так же впечатляла ванная, которая была раза в три больше нашей с Алеком комнаты в общаге. Лоран явно не пожалел средств на возведение этого стартового жилища для своих проектов, одним из которых на данный момент был я.

Решив расслабиться, я набрал ванну и с удовольствием погрузился в тёплую воду. За последние дни мне едва удавалось поспать и то ровно столько, чтобы во время репетиций и записей не закрывались глаза. Практически всё время я проводил в студии, работая со звукорежиссёрами и аранжировщиками, составляя партитуры песен, подбирая наилучшие варианты исполнения. Часа по три каждый день со мной работал преподаватель вокала, четыре раза в неделю – хореография. А помимо этого постоянные примерки, работа над имиджем, стилисты, визажисты. В общем, я сразу окунулся в жизнь профессионального исполнителя. С одной стороны, я был не готов к таким нагрузкам. С другой – у меня просто физически не оставалось ни сил, ни времени на мысли о Валерке. И лишь по ночам он снился мне, и тогда я просыпался в холодном поту, с пересохшими от тяжёлого дыхания губами и отчаянно бьющимся сердцем.

Скорее бы уже приехали Алек и Тайлер. С ними мне было бы намного легче справляться с нагрузками, и я бы не чувствовал себя таким одиноким в этом огромном доме. Парни должны были приехать ещё неделю назад, но Тайлер никак не мог окончательно разобраться с «хвостами» по учёбе, без закрытия которых академотпуск ему не светил.

А пока мне оставалось нежиться в тёплой ванне, чувствуя, как расслабляется каждый мускул моего уставшего тела. Не знаю, сколько я пробыл в воде, но зато почувствовал себя отдохнувшим.

Выйдя из ванной в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, я воспользовался своим временным одиночеством и, не потрудившись одеться, спустился вниз. Для полного счастья мне не хватало либо чашечки крепкого кофе, либо бутылочки холодного пива – с этим я пока не определился. Однако в столовой меня ждал неожиданный сюрприз. На большом диване сидел парень, по виду чуть старше меня, и говорил с кем-то по телефону.

Остановившись так, чтобы не попасть в поле его зрения, я позволил себе немного рассмотреть непрошенного гостя. Стройный, довольно симпатичный, насколько я мог судить по профилю. Русые с золотистым оттенком коротко стриженые волосы уложены в модную причёску. В молодом человеке явно чувствовался стиль, даже несмотря на потёртые джинсы и обычную серую футболку, которые, при ближайшем рассмотрении, несомненно окажутся дорогими брендовыми вещами.

- Ну ладно, я ещё позвоню, как освоюсь тут, - сказал парень, отключил телефон и поднялся. Только сейчас он заметил меня и замер.

- Ты кто? – с нескрываемым интересом спросил я, но парень, похоже, не слышал мой вопрос, потому как продолжал изучать меня очень внимательно. И только сейчас до меня дошло, что кроме полотенца, пусть и достаточно большого, на мне ничего нет. – Эммм... Прости, сейчас вернусь. – Сказав это, я рванул вверх по лестнице, а когда спустился снова, на мне уже были джинсы и лёгкая белая рубашка, застёгнутая всего на пару средних пуговиц.

Парень тем временем изучал содержимое холодильника.

- Будешь пиво? – поинтересовался он, даже не поворачиваясь ко мне, а услышав мои шаги, хотя я и старался идти как можно тише.

- Давай.

Незнакомец вытащил две бутылки светлого пива и протянул мне одну.

- И всё же, кто ты? – повторил я вопрос, на который так и не получил ответ.

- Ах да, забыл представиться, - усмехнулся парень и протянул мне руку. - Деметрий Эниан.

- Грек? – удивился я.

- Наполовину. Отец грек, мать итальянка, а родился и прожил всю сознательную жизнь в штате Мэн, - пояснил парень и тут же спросил: - А ты?..

- Исмаэль, - представился я, протянув руку. – Можно просто Исми.

- Оу, то есть ты и есть тот самый великолепный солист, о котором Лоран мне все уши прожужжал?

- Неужели? – недоумённо протянул я.

- Ага. Последние две недели я только и слышу, что о Исмаэле.

И тут меня осенило:

- Так ты клавишник?!

- Ну да, - кивнул парень, улыбаясь во все тридцать два зуба. – А где остальные?

- Ещё не приехали. Всё не могут разобраться с универом, а просто бросать учёбу не хотят.

- Мне проще, я даже не пытался никуда поступать после школы. Ненавижу учиться.

Я засмеялся вместе с моим новым знакомым.

- А как же ты тогда стал одним из лучших? – спросил я, припоминая, как Деверо отзывался об этом музыканте.

- Просто очень люблю музыку, - пояснил Деметрий.

- Только не говори, что ты самоучка.

- Да. Причём до чёртиков талантливый самоучка. – При этом парень гордо вскинул голову и для пущей убедительности кивнул, словно хотел добавить: «Да-да!»

Меня умилила такая ненавязчивая самоуверенность, от которой не несло гордыней или надменностью. Лишь толика самолюбования. Однако я решил воздержаться от каких бы то ни было комментариев, до того как сам удостоверюсь в таланте или в отсутствии оного, и попытался перевести разговор в другое русло:

- Ты раньше работал с Лораном?

- Я всё время работаю с ним, - усмехнулся Деметрий и пояснил, заметив моё удивление: - Он периодически приглашает меня, когда нужен музыкант. Обычно это временное явление в начале каждого нового проекта, пока он не подберёт исполнителю постоянных музыкантов. Иногда я езжу с группами и певцами на гастроли, выступаю на разогреве. Да мне вообще всё равно, где играть. Главное для меня – музыка.

- И что, вот так, в любое время, можешь сорваться и приехать, куда он скажет? – Мне всё ещё было непонятно, какой жизнью живёт мой новый знакомый.

- А меня ничто не держит на одном месте, - усмехнулся парень, сделав очередной глоток холодного пива. – К тому же мне нравится такая жизнь. Я волен, как ветер! – выкрикнув последнюю фразу, Деметрий развёл руки в стороны, как будто собираясь взлететь. На доли секунды я даже позавидовал ему. Он свободен в своих решениях, не привязан к какому-то определённому месту, его не сдерживают отношения... Стоп! Мне пришлось остановить себя, чтобы не забраться в дебри опасных размышлений. С какой стати мне думать о том, есть ли у этого парня постоянные отношения?

Я тряхнул головой.

- Ты чего? – усмехнулся Эниан, на что я покачал головой и бросил:

- Да так, ничего особенного.

- Ну а ты? – поинтересовался парень.

- Что я?

- Чем живешь?

Я пожал плечами, не зная, что ответить.

- Учишься?

- В России, но пока решил сделать перерыв на пару лет.

- Семья?

- Мать, отец, брат и сестра, - быстро ответил я. – Живут в Санкт-Петербурге.

- Девушка?

Я вздрогнул, не зная, как себя повести. Ну не буду же я в первые минуты знакомства огорошивать парня и сообщать ему, что гей? Зачем? Ещё испугается.

- Пока в поиске, - пространно проговорил я, уходя от необходимости говорить всю правду о себе.

- Да я, в общем, тоже, - проговорил парень, глянув на меня из-под полуопущенных век. И от этого взгляда меня словно током прошибло, настолько пронзительным он был. Несколько мгновений я не мог пошевелиться, но потом заставил себя допить пиво и поднялся:

- Что ж, располагайся, выбирай любую комнату - их там много, - я жестом указал в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

- Я знаю, - проговорил Деметрий, и я понял, что парень уже не раз бывал в этом доме в качестве подопечного Лорана. – А ты? Куда-то уходишь?

- Нет, хочу отдохнуть. Я у себя, если вдруг тебе что-то нужно будет. - Не знаю, почему я вёл себя как хозяин дома, просто так вышло, а мой новый сосед и не был против.

Остаток дня и весь вечер я проспал, а когда около одиннадцати сонный спустился вниз, услышал звуки музыки, доносившиеся из репетиционной комнаты. Я сразу понял, что это играет Деметрий, и был заворожен мелодией, которая звучала. Никогда раньше не слышал её, но эта музыка проникала в самое сердце. Она была до краёв наполнена страстью и нежностью, любовью и наслаждением. Звуки фортепиано окутывали меня, заманивая внутрь волшебного мира, и я следовал за ними, как под гипнозом. Остановившись на пороге комнаты, я смотрел на парня, сидевшего за чёрным полированным роялем – гордостью этого дома. Его пальцы легко скользили по клавишам, выжимая из инструмента всё до последней капли... Хотя нет, рояль сам отдавался на волю музыканта, раскрывал под его руководством свой внутренний мир, свою душу. В руках Деметрия эта громада из досок и струн оживала.

- Красиво, - восхищённо выдохнул я, как только стихли последние звуки музыки.

- Оу, спасибо, - обернувшись, произнёс парень и улыбнулся. – Я уже давно не играл эту вещь, а сегодня почему-то вспомнил. Не знаю даже, что на меня нашло, просто до безумия захотелось романтики.

Я медленно подошёл к роялю и опустился на банкетку рядом с Деметрием.

- Мне всегда нравилось фоно, но я осилил только гитару, - с нескрываемой завистью пробормотал я и нажал указательным пальцем на белую глянцевую клавишу.

- А я играю сколько себя помню. Мама рассказывала, что лет с двух меня невозможно было оттащить от инструмента.

Я усмехнулся и глянул на парня.

- Сыграй что-нибудь ещё, - попросил вдруг я, отчаянно желая вновь окунуться в волшебство.

- Хм... Дай подумать, - негромко, словно обращаясь к самому себе, ответил он. – Что же тебе сыграть?.. Может, вот это...

И вновь красивые длинные пальцы коснулись клавиш рояля. Эта мелодия отличалась от предыдущей. Она была такая же красивая и эмоциональная, только наполнена грустью. Я прикрыл глаза, впитывая в себя каждый звук, и в памяти начал всплывать знакомый образ зеленоглазого искусителя, который всё ещё не отпускал меня. И с каждой последующей нотой сердце всё больше сжималось, горло сдавила железная рука, мешая дышать. Я понял, что если не прекратить всё это прямо сейчас, то душа разлетится в клочья без надежды выжить. С силой опустив кулаки на клавиши, я заставил рояль жалобно закричать, и Деметрий остановился.

- Что случилось, Исми? – взволнованно спросил парень, коснувшись моего плеча. Я дёрнулся, как от удара и пулей вылетел из комнаты.

Остановился лишь когда шагнул за порог дома. И ночная прохлада дыхнула на меня чуть терпким ароматом осени. Запустив пальцы в волосы, с силой сжал виски, пытаясь прогнать голос брата, повторявший: «Не уходи, прошу... Останься со мной. Всего на одну ночь... Не могу отпустить тебя вот так... Пожалуйста...»

- Будь ты проклят, братец! Будь ты проклят! – простонал я в пустоту и добавил хриплым шёпотом: - Отпусти...

В дом вернулся спустя почти час, когда меня уже начал бить озноб. Вступавшая в свои права осень давала о себе знать, а я всё ещё был в лёгкой рубашке. Услышав, как хлопнула входная дверь, Деметрий вышел из столовой в холл и спросил, не скрывая волнения:

- С тобой всё в порядке?

- Плохие воспоминания.

- Расскажешь?

- Нет, - зло бросил я и поднялся к себе. Всю ночь мне так и не удалось сомкнуть глаз. Последней каплей, вынесшей остатки самообладания из меня, стала фотография Валеры, спрятанная между дисками и выпавшая, когда я доставал один из них. Мне хотелось кричать, но я не мог себе этого позволить, помня, что больше не один в этом огромном доме, а потому просто сел за стол, схватил чистый лист, ручку и начал изливать свои эмоции в стихах.

Я писал строчку, зачёркивал, начинал её снова, и так по кругу, пока белый лист не превратился в поле боя, испещрённое взрывами чернил. Тогда я перевернул его на другую сторону и продолжил писать, не перечитывая предыдущие строки. Лишь когда дописал последнее слово, замер. Ручка с глухим стуком выпала из моих пальцев на столешницу, а на листке бумаги начало расплываться маленькое пятнышко – упавшая слеза.

Немного переведя дыхание, я взял чистый лист и начал перечитывать текст, выписывая удачные строчки. Ещё полчаса работы и передо мной лежали слова новой песни. Взяв гитару, я начал подбирать мотив, тихонько напевая в тон взятым нотам. Когда результат удовлетворял меня, я записывал аккорды над нужными словами. Если же нет, начинал всё с начала.

Уже светало, когда я без стука ворвался в комнату к Деметрию.

- Проснись, - проговорил я достаточно громко. - Ты должен это послушать.

Парень что-то сонно промычал и перевернулся на другой бок, натянув одеяло на голову.

- Деметрий, пожалуйста! Мне нужно, чтобы ты послушал это прямо сейчас!

- А?! Что?! – перепуганный парень подскочил на кровати и уставился на меня обалдевшим взглядом. – Исмаэль? Ты что здесь делаешь?!

- Пожалуйста, ты должен это послушать, - в который раз повторил я, понимая, что лишь сейчас парень осознал, о чём его прошу.

- Вот прям сию минуту? – пробормотал он.

- Да! Спускайся вниз, буду ждать тебя в студии, - бросил я, имея в виду репетиционную комнату, и выскочил в коридор, не закрыв за собой дверь.

Я уже в третий раз начал песню, когда Деметрий всё же появился в студии с двумя чашками свежесваренного ароматного кофе.

- Держи, чувствую, нам обоим не помешает, - пробормотал он и поставил одну из чашек на небольшой круглый столик рядом со мной, а сам со второй чашкой в руке опустился на крутящийся стул перед синтезатором. – Ну давай, показывай, что там у тебя, - сказал он, приняв позу «я весь внимание».

Я начал с неторопливого перебора, постепенно принимавшего более эмоциональную окраску, иногда сбивался, ещё не заучив аккорды и слова, останавливался и возобновлял с начала незавершённой строки. Когда я закончил и, замолчав, посмотрел на Деметрия, парень глядел на меня удивлённым взглядом, приподняв брови.

- Когда ты это написал?

- Сегодня, - выдохнул я.

- В смысле только что? Перед тем как разбудил меня?

Я кивнул.

- Ну ты даёшь... - только и протянул Деметрий. – А ну, давай ещё раз, – с этими словами он крутанулся на стуле, сев лицом к синтезатору, и включил инструмент.

Я заиграл первые ноты, а к середине первого куплета Дэм начал вклинивать клавишные, пробуя то одни, то другие аккорды, варьируя скорость игры, тональность, различные виды инструментов, а также подбирая нужный ритм ударных.

Мы работали несколько часов без перерыва, пока не добились хоть мало-мальски нормального результата. Закончив черновую запись, Деметрий устало откинулся на спинку стул.

- Надо передохнуть.

- Согласен, - поддержал я, понимая, что и сам не спал, и парня поднял ещё до рассвета.

Ещё четыре дня мы работали над песней. Алек и Тайлер задержались ещё на неделю, Лоран укатил в Нью-Йорк на подписание какого-то важного контракта, а потому мы с Деметрием были предоставлены сами себе. Наконец нам удалось набросать партии для соло и бас-гитары, ударных, а над своей партитурой Дэм ещё собирался поработать. По его словам, ему никак не удавалось поймать нужное настроение.

День уже близился к завершению, а мы сидели за барной стойкой, лениво жуя заказанную пиццу.

- Исми, можно я спрошу тебя кое о чём? – пробормотал Деметрий, дожёвывая очередной кусок классической «Маргариты». – Если не захочешь, можешь не отвечать.

- Я уже не хочу, - буркнул я, догадываясь, о чём хочет поговорить парень. – Но спросить ты можешь.

- Это ведь песня о тебе? – несмело, словно опасаясь, что я взорвусь, спросил Дэм.

Я кивнул, не видя повода скрывать правду.

- А что случилось с...

- Его больше нет, - прервал я начатую фразу.

- Прости, я не хотел, - поспешил извиниться парень, но тут же удивлённо переспросил: - Его?

Я снова кивнул.

- Твой друг?

И я понял, что больше не могу скрывать правду от человека, с которым мне придётся работать бок о бок долгие месяцы. Да и, если честно, мне уже надоело гадать, как отнесётся Деметрий к моей ориентации. Если он вдруг окажется гомофобом, лучше это выяснить сейчас, чем когда мы уже сыграемся всем коллективом.

- Мой парень, - сказал я и посмотрел на собеседника, внимательно отслеживая его реакцию. – Парень, которого я любил, - добавил, дабы избежать недопонимания или неверного толкования моих слов.

- В жизни бы не подумал... - выдохнул Деметрий, всё ещё не сводя с меня удивлённого взгляда.

- Не подумал бы что? Что я педик? Тебя это смущает? – мой голос звучал вызывающе, я готов был обороняться. Но совершенно опешил, когда парень ответил:

- Смущает? Да, безумно. Потому что с тех пор как впервые увидел тебя в том грёбаном полотенце, не могу спокойно спать по ночам.

Я закашлялся, слишком сильно втянув воздух и вместе с ним кусочек пиццы.

- Эй, ты чего? – перепугано взвыл Дэм и, перегнувшись через барную стойку, принялся отчаянно хлопать меня по спине. А когда я, наконец, снова смог дышать более или менее ровно, бросил, ехидно прищурившись: - Или тебя смущает то, что я тоже педик?

Я опять закашлялся, а Деметрий заржал, на этот раз даже не пытаясь меня спасти.

- Что, не ожидал? – немного успокоившись, поинтересовался парень, а когда я кивнул уже в который раз за вечер, добавил: - Да я и сам был в шоке, когда понял, что ты... Прикончу Лорана. Он же наверняка знал и ни слова не сказал.

- Мне тоже, - хмыкнул я, сделав несколько глотков воды, чтобы успокоить горло.

Несколько минут мы молчали, потягивая пиво прямо из бутылок, прежде чем Дэм решился опять затронуть больную для меня тему:

- Вы долго были вместе?

- С кем? – сначала не понял я.

- С твоим парнем.

- А, ты об этом? Два года.

- Как он умер? – осторожно проговорил парень, понимая, что моя реакция может быть непредсказуемой. И она последовала незамедлительно. Я засмеялся, захохотал громко, до истерики, до слёз.

- Я не говорил, что он умер, - фыркнул я, успокоившись.

- Но ты... сказал, что его больше нет...

- Ну да, в моей жизни его больше нет. А так с ним всё нормально. Жив, здоров и со дня на день отправится к алтарю со своей невестой.

- Всё ясно, - хмыкнул Дэм. – Старая история. Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни влюбляется в натурала, решившего поэкспериментировать со своей сексуальностью.

- И ты?

- А я что, не такой как все? – пожав плечами, обиженно буркнул парень. – Была одна довольно неприятная история в моей биографии.

- Нет, - сказал я. – Валера не натурал, это точно. Скорее би.

- Но всё же решил жениться. И небось только для того, чтобы не травмировать нежные души своих родителей.

- Не надо так о нём, - гневно бросил я. – Валерка не такой. Просто так получилось.

- Исми, я тебя прошу! Мой тоже сказал: «Прости, так получилось». И только спустя пару месяцев я узнал, что предки закатили ему грандиозный скандал, заподозрив, что Тим трахает меня. Вот он и привёл им первую попавшуюся девицу. А потом... Любовь-морковь, мальчик-гей по боку и вот уже три года счастливой семейной жизни.

Я не стал разубеждать Деметрия. Пусть лучше он думает, что братец оказался таким же мудаком, как и его бывший, чем сокрушается по поводу несправедливости судьбы, из-за которой два любящих человека не могут быть вместе. А в том, что Валера по-прежнему любит меня, я не сомневался. Не мог он притворяться, когда мы прощались. Да и потом, когда колесил по стране, пытаясь отыскать меня... Просто из нас двоих мне пришлось быть более сильным.

Три недели спустя.

- Парни, давайте сделаем перерыв, - попросил я, когда почувствовал, как в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Обычно мы не брали мобильные на репетицию, но я ждал звонка от Насти, а потому сегодня сделал исключение.

Парни тоже были не прочь отдохнуть после нескольких часов плодотворной работы, а потому разбрелись по дому в поисках уединения. Все же, несмотря на дружеские отношения, всех немного напрягало отсутствие возможности побыть наедине с собой.

Оставшись один, принял вызов.

- Привет, солнышко, - тут же проговорил я, едва произошло соединение.

- Исми! Привет! Я так соскучилась!

Я понимал Настёну. За последние несколько недель нам удалось поговорить едва ли пару раз и то недолго. Разница во времени, моя загруженность – всё это не способствовало частому общению.

- Я тоже скучаю, - улыбнувшись, сказал я. – Как вы?

- Хорошо. На самом деле хорошо.

- Как Саша? – поинтересовался я.

- Ну его, - буркнула она.

- Оу, разброд в сказочном королевстве? – усмехнулся я.

- Нет, никакого разброда. Просто лень родилась раньше него. Еле заставила этого медведя поехать за костюмом. И то единственным доводом, вразумившим его, стало моё опасение, что ему придётся идти к алтарю в трусах, если вдруг выяснится, что за последние недели он отъел себе нехилый зад, - фыркнула Настя и засмеялась, но вдруг поняла, что сказала, и затихла. – Исми, прости...

- Он будет шафером? – предположил я, хотя и сам знал ответ.

- Угу, - подтвердила подруга.

- И когда состоится сие знаменательное событие? – едва сдерживая гнев, пробормотал я.

- В субботу, - неохотно ответила Настя.

- Так быстро?! – я не хотел говорить это вслух, случайно вырвалось.

- Исми... - прошептала подруга. – Не трави себе душу. Прости меня, дуру! Я не должна была тебе говорить.

- Да ладно, Насть, рано или поздно я бы всё равно узнал.

Дальше разговор не заладился. Я чувствовал неловкость Настёнки, сам испытывал те же ощущения, а потому воспользовался появлением в комнате Деметрия и попрощался с подругой, сославшись на занятость.

- Плохие новости? – поинтересовался Дэм, опустившись на стул рядом со мной.

- Смотря для кого, - фыркнул я.

- Расскажешь?

Деметрий никогда не настаивал на разговорах по душам, просто предлагал своё плечо вместо плакательной жилетки, однако я не спешил пользоваться его добротой, боясь заранее исчерпать лимит. Но сейчас мне действительно нужен был человек, который поймёт, что творится у меня в душе. Даже Алек мне не помощник в этой ситуации. А Дэм подходил как нельзя лучше, ведь он сам прошёл через это когда-то.

- В субботу свадьба, - выдавил я.

- Поедешь?

Я в отчаянии замотал головой.

- Нет! Точно нет! – выдохнул, но тут же сердце сжалось. Я сник, понимая, что до безумия хочу увидеть брата. Как я ни пытался держаться, всё же боль не утихала, но первые злость и обида прошли, а их место заняла тоска по утерянному.

- Может, это и правильно, - проговорил Дэм, похлопав меня по плечу. – Я в своё время не удержался...

- Ты был на свадьбе?

- Нет, потоптался на пороге церкви, но так и не смог войти. Весь вечер проторчал перед домом его родителей, где проходило основное торжество.

- Он видел тебя?

- Да, мельком, перед тем как сесть в роскошный лимузин и укатить в свадебное путешествие. Мы даже перекинулись парой слов, пока все были заняты пожеланиями невесте.

- И что ты ему сказал? – даже не знаю, зачем я спрашивал. Ведь ситуация у Деметрия разительно отличалась от той, которая сложилась между мной и Валеркой.

- Пожелал счастливой семейной жизни, - протянул парень, глядя словно сквозь меня, но уже в следующее мгновение спохватился и посмотрел прямо мне в глаза: - Ты всё ещё любишь его?

Я кивнул, потому что у меня просто не хватило смелости произнести эти слова вслух.

- Езжай к нему, Исми, - выпалил вдруг Дэм.

- Зачем?

- Да просто потому, что это, возможно, будет ваша последняя встреча. Единственный шанс что-то изменить...

- Нет, - покачал я головой. – Я не хочу ничего менять. Валера прав, он не должен отступать. Всё-таки речь идёт о его ребёнке. Я не хочу брать на себя такую ответственность.

- Понимаю, - шепнул Деметрий.

Позже, лёжа в своей комнате, я думал об этом разговоре и понимал, что с каждой минутой мне всё сложнее оставаться здесь. Меня, как магнитом, тянуло в Питер. Хотел ли я увидеть Валерку у алтаря и удостовериться, что обратного пути нет? Да, определённо. Иначе я так и не смогу жить дальше, без него в моей жизни. Или всё же будет лучше, если я сохраню маленькую частичку надежды, что свадьба в последний момент сорвалась и брат вот-вот появится на пороге моей комнаты?

Спустя всего несколько часов я уже летел в самолёте, следующем рейсом до Санкт-Петербурга. Взяв в аэропорту машину напрокат, я поехал в загородный дом наших родителей, даже не заглянув к Насте и Саше. Я безумно скучал по ним, но сейчас меня волновало одно – предстоящая встреча с братом. Что я скажу ему? Что он сделает, когда увидит меня? Повлияет ли эта встреча на наши отношения? Я ни на мгновение не вообразил, что Валерка передумает жениться на Белле, но глубоко в душе надеялся, что мы с ним вдвоём найдём какой-нибудь выход. Хотя... Я мысленно тут же обрывал себя, понимая, что никому не будет лучше, если, женившись на Изабелле, братишка будет продолжать встречаться со мной. Однако моя любовь всё ещё была достаточно сильной, чтобы будоражить воображение подобными идеями.

Я приехал ещё засветло, но не решился показаться возле дома, где всё было овеяно прошлым. Мне надо было хоть немного привести в порядок мысли, а потому я принял единственно верное на тот момент решение и направился к нашей любимой бабушке.

Старушка сидела на крыльце в очках с невероятно толстыми линзами и, размеренно покачиваясь в любимом кресле, читала газету.

- Добрый день, бабушка, - поприветствовал я бабулю.

- Исмаэль! – воскликнула она, увидев меня. – Мальчик мой, как же я рада тебя видеть! – с этими словами старушка поднялась с кресла и обняла меня, обхватив за шею и похлопывая ладошками по спине. – Я уж думала, что никогда не увижу тебя больше. Ещё и все эти события...

Она замолчала и чуть отклонилась назад, глядя на меня. Потом провела морщинистыми ладонями по моим щекам и проговорила:

- До сих пор не могу понять, как этот паршивец Русик сумел так поступить с тобой.

- Вы знаете?

- Конечно знаю, - фыркнула старушка. – Кстати, а где они умудрились познакомиться? Девчонка эта не появлялась в здесь с тех пор, как окончила первый класс. Её мамаша, пройдоха, тогда просто сбежала, прихватив с собой Беллу. Я помню, как её отец маялся. Да он так и не смог оправиться от потрясения, - наконец, бабушка замолчала и уставилась на меня, всё ещё ожидая ответа на свой вопрос.

- Они вместе учились в Москве, насколько я понял, - нехотя выдавил я. Мне хотелось говорить про Валеру, но не про Беллу и предстоящую свадьбу.

- Я всегда знала, что Валерка – абсолютно несносный мальчишка и ещё доставит хлопот не только себе и своим родителям, но и тебе. Я чувствовала, что он не такой, как ты, но видела, как сильно ты его любишь, а потому не хотела опускать тебя с небес на землю.

Сделав небольшую передышку, бабушка завела меня в дом и занялась приготовлением чая, пока я с удовольствием поедал невероятно вкусные печеньки из плетёной вазочки, соблазнительно стоявшей прямо передо мной, и с интересом разглядывал столовую-кухню, в которой не был больше года, с тех пор как мы с Валеркой уехали в Европу.

- Вы сделали ремонт? – поинтересовался я, заметив новые белые обои с россыпью нежно-голубых незабудок.

- Да, твой отец постарался, спасибо ему. Хоть на старости лет дождалась помощи от зятя, на которого угрохала лучшие годы своей жизни.

Несколько минут она молчала, а потом вдруг погрустнела и добавила:

- Все эти события... Ох, они напомнили мне... Про одну ошибку, которую когда-то совершила.

Старушка поднялась и начала ставить на стол чашки с блюдцами, чайник, из носика которого валил дым, и баночку с ежевичным вареньем, моим любимым. Налив чай, она снова села рядом со мной и заговорила:

- Мне тогда было всего двадцать два. Я только окончила Ленинградский университет и устроилась учителем в младшую школу на окраине Ленинграда. В основном моими учениками были детки из небогатых семей, отпрыски эмигрантов из других союзных республик, живущих в том районе. Тогда для меня было загадкой, каким образом Родион и его брат оказались среди учеников той школы. Малыш Стёпка, очаровательный голубоглазый ангелочек с кудряшками цвета белого золота, учился в моём классе, а Родион – в выпускном. Их семья была довольно известной в Ленинграде. Родион каждый день забирал брата из школы, и оба брата махали мне рукой на прощанье. А я, улыбаясь, смотрела им вслед, пока они не скрывались за поворотом.

Бабушка подозрительно шмыгнула носом и смахнула с ресниц слезинку. Я видел, что ей трудно даются эти воспоминания, но в то же время она хотела мне рассказать историю Родиона, а потому не перебивал её, просто ждал, когда старушка заговорит снова.

- Однажды Стёпа подрался с одноклассниками, и я вызвала в школу родителей, но ни мать, ни отец не соизволили явиться, вместо них пришёл Родион. Он извинился за брата, сказал, что обязательно поговорит с ним, объяснит, как следует правильно решать конфликты. А потом предложил подвезти меня до дома. Сначала мне было неловко принимать это предложение. Всё-таки я была учителем, а Родион – учеником той же школы. Но не смогла устоять против обаяния парня.

В тот день мы отвезли Стёпу домой, где его уже ждала няня, а потом Родион повёз меня в мою маленькую квартирку на Гражданке. Не знаю почему, но я пригласила его в гости, и Родион согласился. Мы пили чай, вот как сейчас с тобой, только варенья у меня тогда не было. А ещё говорили, долго говорили, до позднего вечера. Когда Родион ушёл, я почувствовала какую-то странную пустоту, будто вместе с ним ушла часть моей души.

Именно тогда я узнала, почему Родион и его брат не учились в школе по месту жительства, хотя и должны были, потому как жили не в нашем районе. Родион открылся мне, рассказал, что сильно конфликтовал с одноклассниками, а потом это отношение перенеслось и на Стёпку. Ведь в том болоте все друг друга знали, и малыша начали дразнить похлеще, чем самого Родиона.

Бабушка замолчала, и я воспользовался этой паузой, спросив:

- Почему дразнили?

- Потому что Родион был геем. Как-то это стало известно ученикам, потом и учителям. А знаешь, ведь в то время это приравнивалось к страшному преступлению. Пятьдесят лет назад общество ещё не готово было принимать таких... ребят. А родители, вместо того чтобы вмешаться и попытаться решить проблему, просто перевели мальчиков туда, где их никто не знал. Не понимаю, как они могли отказаться от своих сыновей... - произнесла старушка и опять замолчала, потому что уже не могла сдержать слёз, отчего голос начал дрожать и срываться на хрип.

Единственное, что я мог сделать в тот момент - взять мою любимую бабушку за руку.

- До окончания учебного года оставалась всего пара месяцев. Родиону бы тогда продержаться, и он уехал бы учиться в университет, как собирался. Но... Этого не случилось. На весеннем балу что-то произошло, Родион так и не рассказал мне, что именно. Однако уже на следующей неделе после этого вся школа, включая учителей, гудела обсуждением новости – Родион оказался геем. И вот тогда началась настоящая травля, а Родион упорно продолжал ходить в школу, кулаками выбивая себе право учиться вместе со всеми. Несколько раз я пыталась обращаться в милицию, но меня никто не слушал. Все твердили одно и то же – из мальчишки надо выбить дурь. Хм, советская действительность.

В тот вечер, когда всё произошло, я была на свидании и только поздно вечером, вернувшись домой, узнала от соседки, что Родион просидел под дверью моей квартиры несколько часов. Я тут же вызвала такси и поехала к дому родителей Родиона, но... - бабушка осеклась, и я почувствовал, как она вся сжалась от воспоминаний и вновь нахлынувших эмоций. – Было поздно. Карета скорой помощи на моих глазах увезла тело...

- Он умер? – не сдержавшись, прошептал я.

- Да. Родион умер. Покончил с собой. Не выдержал издевательств со стороны одноклассников и безразличия родителей. Повесился прямо в своей комнате. А я в это время была на свидании...

- Ты не виновата, бабушка, - выпалил я первое, что пришло в голову, но всё было бесполезно. Всю свою жизнь женщина несла этот груз на своих плечах.

- Никто, даже мой покойный муж, твой дед, не знал об этом. Ты первый, кому я рассказала. После того случая я жила с надеждой, что никогда больше не столкнусь с человеческой жестокостью. Так и было. Пока я не узнала, что мой любимый младший внук гей. И любит старшего несносного моего внука.

Теперь мне всё стало ясно. Необъяснимое понимание со стороны нашей бабушки, её забота обо мне, поддержка. Женщина хотела уберечь меня, искупить свой грех, а случившееся многие годы назад она расценивала именно так.

Возможно, потому и рассказала мне всё, чтобы я знал – когда бы мне ни понадобилась её помощь, бабушка всегда рядом. И я был благодарен судьбе, которая подарила мне эту встречу.

Твоё лицо застыло, словно маска,
Глаза закрыты, губы посерели.
Ушёл пигмент из кожи, ушла краска.
Цвета её, тускнея, облетели.

Не верится, что день назад смеялся,
Пускай больной, зато живой и тёплый,
Теперь мне от тебя один остался,
Бездушный и сырой портрет потёртый.

И что же делать мне с этим куском бумаги,
Который не заменит мне тебя.
И, вдруг собрав остатки вымершей отваги,
Я придаю его дыханию огня.

Гори, пародия на тело человека,
Гори, тот, кто был дорог в пепел пал.
Я не здоров, ведь я теперь-калека.
И мир без твоих глаз мне тесен, мал...