экзистенциальный продукт

Иногда стоит пропасть на годы,
Потеряться в грязи дна пятилитрушки водного,
В одиночестве прокуренной однушки отыскать свободу,
Полуслепыми глазами взглянуть в жизнь по новому.

Сыпятся грани морали,
их ограниченность марает светлый путь по Раю
и отдохнуть пора им
наш век сворачивает с ралли заданных маршрутов.
грядёт вакханалия
Блаженны те, кто шагнут за горизонты утра -
Вот лаконично изогнутая сутра.

Прожжённая табачным пеплом старая куртка,
Шапка осыпанная известкой заплёванных подъездов.
Я в этом виде смотрелся довольно мудро,
Как сумасшедший, из жизни исчезнув,
Чтобы явиться вновь из замутов и хождений по безднам,
Из рядов баламутов весьма не трезвых,
Из мечты и из снов…
легкой поступью, страницы бросив в небо эврикой,
изобличая Бога через Любовь,
что не измерить метриками.

Я старым стал,
одеваясь в убаюкивание ветра.
Все по местам расставила
вечно меняющаяся планета.
Шагнув с обрыва в пропасть экзистенциальных вопросов.
Сначала ты касаешься бремени взрослых, рискуя пропасть,
но ребёнок внутри сидит. проследи,
чтобы оковы сбросить и вспорхнуть,
ведь поверх пустынной пустоты и страха перед проседью,
Найдёшь священный монастырь на самом высоком утёсе -
В самом сердце твоём,
которое уносит в райский полёт
сквозь самый грустный российский район.
Свобода. Её никогда не коснутся ни президенты, ни мусорье.
Там твой последний Олимп покорён.

Там до колен ты поставлен, но не сломлен горем,
там ты смирён перед самой изощрённой болью.
там ты в смирительной рубашке свободен, как в чистом поле.
там ты настолько близок к Богу,
как далек от человечьей «свободы воли».
Там каждый глоток воздуха, как глоток воды горлу иссохшему
Если б я знал латынь, сказал:
«Via in proximum gradum»,
каким бы тело не было изношенным.
Вера рождается там, где есть ответ
«Чего ради?».
вместо модной одежды в надежду нарядив,
Роди в этот мир свет
в самом чистейшем и наивном детском взгляде.
Укрой от его взора безумие ракет,
Его дорогу без греха сделав мечтательной,
цветы взрастив под тенью собственного распятия.
Мир угостил, и он продолжился,
Как будто не было тебя и нечего было терять ему.