Флосирана

               

            Все герои рассказа и события, связанные  с ними – выдуманы. Любое совпадение с реальными, прошу считать случайным.
                Глава 1.
Наконец-то мне, как говорят мои друзья, миловидной женщине уже далеко  за 50, со своим взрослым сыном Иваном, которому я сейчас  своей макушкой достаю точно до  линии его богатырских плеч,  удалось снова попасть в Крым.
Мы были здесь. Но были  всего однажды, на второй год возвращения блудного  полуострова в родные пенаты России.
Тогда мы остались  довольны всем: и уютным пансионатом семейного типа, куда не доносился шум дискотек из многочисленных прибрежных кафешек и ресторанчиков, и «шведским столом», и даже обслугой.
Порадовало обилие экскурсий по всему практически ЮБК. Не захватили мы тогда лишь Керчь. Зато посетили легендарный Бахчисарай… Не нарушила это впечатление даже усталость от многочасовых автобусных поездок через день.
Да и ракушечник, который покрывал пляж  неподалёку от места нахождения пансионата, приятно ласкал подошвы наших  болезненных ног. Помнится, я  специально выбрала это местечко под Феодосией в качестве нашего временного приюта. Именно из-за наличия песчаного… ну ладно – почти песчаного – пляжа. Ракушечник вперемешку с песком – тоже не есть совсем уж плохо.
В прошлый свой приезд мы, увлекшись новыми местами и желанием объять необъятное: посмотреть как можно больше новых мест за  как можно меньшее время, практически упустили из вида саму Феодосию.
Успели побывать там всего единожды: основной целью поездки было посещение музея Айвазовского. Но попасть туда не удалось: оказался он закрыт на очередной санитарный день…
Впрочем, причин для расстройства мы с сыном тогда не нашли. С удовольствием до вечера пробродили по уютным улочкам небольшого приморского городка. И решили, что в своё следующее посещение Крыма местом своей основной остановки выберем именно Феодосию. И уже из нее будем продолжать дальше знакомиться с полуостровом.
И вот, спустя почти 10 лет, мы наконец-то смогли воплотить свою мечту в жизнь. Были накоплены необходимые средства, чтобы можно было позволить себе не 10-ти дневный, стандартный отдых, а растянуть удовольствие на целый месяц.
Благо, моя мама, она же по совместительству – любимая бабуля Ванечки,  чувствовала себя вполне хорошо, с соседями была договоренность, что в случае чего, они ей помогут, и сообщат нам, если внезапно, как это водится, приключится какой у нас форс-мажор.
Интернет, кто бы что ни говорил - все-таки великая сила! Пообщавшись с друзьями – приятелями, я сравнительно легко и быстро нашла адрес женщины, которая предлагала квартиру как раз помесячно, а не посуточно и не на длительный срок. Просила недорого  даже по расценкам родного нашего городка, не говоря уже об оных Крыма в сезон…
Но… Мало кто способен удержаться от  халявы… А уж от  маячащей возможности сэкономить, одновременно получив массу вкусняшек в виде отличного отдыха в Крыму… Мы оказались слабыми людьми и повелись…
Решили, что вполне вероятно, хозяйка снизила цену либо из-за не совсем стерильной квартиры, либо из-за непостоянно имеющейся в наличии  горячей воды для купания. Что вполне можно было скомпенсировать купанием в море. Ну а антисанитария… Не грязнее же в квартире, чем у нас на даче?
Благополучно добравшись до  места отдыха: благо, что  через наш родной город ходил транзитный поезд до Симферополя, как раз через Феодосию, мы без труда отыскали нужный нам адрес. Тем более, на связи с хозяйкой были на всём протяжении пути.
Едва я успела нажать на номер квартиры в домофоне, как в динамике раздался приятный женский голос:
- Ольга с Ванечкой?
- Да, это мы.
- Заходите, пожалуйста.
На втором этаже уже была предупредительно распахнута современная металлическая дверь. Возле неё стояла миниатюрная брюнетка с точеной фигурой акробатки и неопределенного возраста лицом, половину которого занимали огромные, широко  распахнутые тёмно-карие глаза.
-Ну, здравствуйте, гости дорогие. Меня Анна зовут. Хотя мы и заочно уже познакомились – радушно улыбалась хозяйка, пропуская нас в квартиру.
-Заходите, располагайтесь, как дома. Ванна вас ждет. Можете пока просто руки помыть перед едой, а можете и искупаться с дороги. Полотенца в ванной комнате. Стол я уже накрыла.
- Ну зачем же Вы ещё и стол-то накрыли? Прямо как-то и неудобно, - смущенно пробормотала я, - мы даже тортика не прикупили… Магазина не увидели по пути…
- Ну о чём Вы речь-то ведете, Оля? Может, перейдём сразу на ТЫ? Я так понимаю, что мы примерно одного возраста. Да и социальный статус примерно одинаковый.
- Согласна, Анна. Тем более – Ваше…ой, твоё имя для нас с Иваном не чужое. Так зовут мою маму – бабушку Вани.
Иван согласно кивнул, не переставая с любопытством разглядывать квартиру, в которой нам предстояло провести этот месяц.
- Мы пока только руки тогда помоем. Купаться будем после моря, чтобы соль смыть. Здесь же пляж, ты говорила  - неподалёку, да, Аня?
- Да-да, Оленька. Буквально в пяти минутах ходьбы. Песчаный. Один из немногих песчаных в Феодосии.
- И в Крыму  - тоже! – подал-таки голос мой отпрыск.
- Да и вообще практически всё побережье Черноморское, что принадлежало раньше Союзу, который Советский был, а теперь – России – в лучшем случае галька. Песок или ракушечник – довольно редко встречаются. Впрочем, это на любителя. Я лично предпочитаю галечные пляжи. Они чище. Как и вода там.
- Н-е-е-е-е… Нам – песочек… Мы не гурманы в таких делах! – от души засмеялась я.
- Так, пока мы здесь с вами по бокальчику винца за ваш приезд осушим, я введу вас в курс правил проживания в моей небольшой берлоге, - несколько нервно, как мне почему-то показалось, похихикивая, произнесла хозяйка.
- Вообще-то, это двухкомнатная квартира… Но я сдаю лишь одну из двух жилых комнат– ту, которая побольше и рядом с кухней. Вторая комната у меня постоянно закрыта на замок. Там – мои личные кое-какие вещи и мебель. Ключи – на всякий пожарный – лежат на верху шифоньера. Но это – если действительно вдруг произойдёт какое-то ЧП типа пожара или наводнения… Ну, или к вам кто ломиться вдруг вздумает.
- А что, к нам может кто-то ломиться? Такое уже было? – внезапно задрожавшим от испуга севшим голосом поинтересовалась я.
- Да нет. Люди у нас тихие, спокойные… К соседям в жилища не ломятся, не волнуйся, Оля… - типа успокоила, но тут же. Осознав, что сболтнула немного лишего, осеклась, нервно покашливая, хозяйка.
- Стесняюсь спросить, - неожиданно даже для меня, решил встрять в раш разговор Иван, - а что, здесь ещё и кто-то помимо людей может в двери ломиться? Ну, типа мартышек, или  диких обезьян… - увидев, что лицо до этого розовощекой Анны заметно побледнело после нашего вопроса, решил приколоться мой сын и заодно блеснуть познаниями советского кинематографа, - которых, как известно, полным-полно водится в Бразилии.
- Ага, и в жаркой-жаркой Африке, - какая нелёгкая меня дернула поддержать этот словесный понос моего отпрыска, я право, не знаю.
- Мам, ты ещё свою любимую Индию припомни. Они там у некоторых храмов вообще распоясались. У туристов внаглую всё воруют и даже изо рта бутеры вытаскивают!
- Н-да уж… Ладно, Анна, Вы, то бишь, ты уж нас прости… Это мы, вероятно, с дороги немного всё-таки притомились… Так на чём мы там остановились? – попыталась я разрядить обстановку.
- Да-да…  Всё в порядке… Вероятно, действительно, и притомились, и как-никак, перемена климата сказалась. Вы сюда на самолете?
- Да нет же, поездом! (странно… - про себя подумала я: мы с тобой перезванивались всю дорогу, пока сюда ехали… Это что же тебя так напугало, что у тебя явно слегка шурша поехала «крыша»?
- Ой, ну конечно же! Мы с вами перезванивались всю дорогу! Вот ведь бывает же такое!  Да вы не особо обращайте внимание: я же договариваюсь об аренде квартиры сразу на весь сезон… Веду диалоги одновременно со многими людьми. Некоторые заранее предпочитают приобретать билеты. И на самолёты – в том числе. Вот и сегодня я как раз с такими общалась, пока вы сюда добирались с железнодорожного вокзала. С парой молодоженов. Молодые не особо жалуют поезда. В такую жару – тем более.
- Это – точно. В такую погоду в поезде – как в крематории. Хорошо, сейчас даже плацкарт снабдили кондиционерами. А то – просто беда была…
- Согласна. Так вот, возвращаясь к нашим баранам, то есть – к правилам проживания в этой квартире, я попрошу вас не открывать, не входить и не интересоваться этим помещением. Камер наблюдения в квартире нет, но я всё равно узнаю о нарушении этого правила. И тогда нам придется с вами распрощаться. Причем – без возврата оплаченной вами суммы. Вам это понятно, ребята?
- К-хм… Оно – понятно, конечно… Но…
- Что такое? Что именно тебя, Оленька, беспокоит?- участливо заглядывая в самые мои глаза, спросила Анна.
-Я, если честно, себя чувствую незащищенной… Эдак же можно обвинить нас в том, чего мы не делали… Тогда уж лучше забери ключи с собой. Надеюсь, что ни пожара, ни наводнения не произойдёт… Ну или передай их соседям…
- Нет… Соседям я их точно передавать не стану. Идемте.
- Куда? Зачем нам куда-то идти? – моему недоумению и явному недовольству не было уже, как мне казалось, предела.
- Я вам сейчас покажу всё-таки и эту комнату. Вы увидите, что ничего необычного в ней нет, а потому и не станете стремиться в неё попасть. Думаю, что это будет лучшим вариантом для всех нас, - уже спокойным голосом сказала Анна, ухвативши меня за запястье правой руки тонкими, жесткими, словно стальные щипцы, пальцами.
- Ну хорошо… пойдём посмотрим, раз тебе так будет спокойнее, - поняв, что сопротивление бесполезно, согласилась я с непробиваемыми аргументами хозяйки. Иван лишь согласно кивнул головой: его уж точно  не интересовало то, что скрывалось за закрытой дверью спальни.
 Хозяйка квартиры подвела нас к двери в другую комнату, открыла ее своим ключом, который достала из кармана темно-васильковых шелковых бриджей, и распахнула перед нами крашеную в бежевый цвет дверь в сакральное помещение.
- Проходите. Видите: здесь ничего нет любопытного. Просто деревянная кровать – полуторка, старый секретер с учебниками и школьными тетрадями моих уже взрослых детей. Просто мне жаль их выбрасывать… - уже каким-то неестественно – извиняющимся тоном решила пояснить свое поведение Анна…
Иван отошел в глубину большой комнаты, в которой нам предстояло с ним жить этот месяц. В основном, конечно – спать. А я, как марионетка, которую кукловод дергает за нитки, послушно кивала, словно поддакивала, в то время, когда в голове у меня билась одна-единственная мысль: «Это мне почудилось, или и вправду, в этой закрытой комнатке гораздо холоднее, чем в большой или на кухне?  Ощущение такое, словно я попала в подвал… или в склеп…»
Тем временем Анна  уже закончила свое объяснение – полуоправдание и начала собираться домой.
- Ну всё, ребятки. Всем остальным вы можете пользоваться. Холодильник и всё, что в нём – ваше. Ванна, душ, постель и полотенца.  Я обычно не тревожу своих постояльцев часто. Но вы-то ко мне на целый месяц, Поэтому где-то через недельку я набегу, чтобы поменять постель на чистую, хорошо?
- Да-да, конечно. –  вполне чистосердечно согласилась я, подсознательно однако же мечтая лишь о том, чтобы хозяйка наконец-то предоставила меня с сыном самим себе… - У нас воровать нечего… Так что – в любое время дня и ночи…
- Нет уж… Я ночью как-то спать предпочитаю, - хихикнула хозяйка, - причем предпочитаю это делать в СВОЕЙ квартире…
- А… эта тогда чья? – не удержалась я от вопроса, пытаясь не выпустить мурашки, которыми покрылась вся моя спина, на руки…
- А это – свекров. Родителей моего мужа.
-А-а-а-а… Тогда всё понятно. До встречи… Мы сейчас, наверное, пойдём поплаваем немного, - я уже еле сдерживалась, чтобы не вытолкать взашей свою гостеприимную хозяйку.
Наконец-то входная дверь захлопнулась.
- Фу-у-у-уф… Ванька… Мне кажется, что мы во что-то вляпались…
- И это «что-то» не очень ароматно пахнет, ага?
Теперь очередь нервно хихикать настала уже мне.
-Ты тоже почувствовал что-то неладное, когда открывали дверь в эту спаленку?
- Не, я рассматривал обстановку этой комнаты. А что, ты что-то почувствовала, мам?
- Угу… А может, просто сказалось из-за того, что там окно занавешено плотными шторами. И солнце сейчас в нашей, так сказать, комнате… Но мне показалось, что там гораздо прохладнее, чем здесь…
- Странно это, конечно… Ну да переживём, я думаю.
- Куда ж мы денемся?  - криво усмехнулась я, - переживём… Ладно, переодеваемся и давай и правда, отправимся на пляж… Уж дюже хочется поплавать и погреться под южным солнышком.
- Идём.

                Глава 2
Наплававшись и нажарившись под южным солнышком вдоволь, мы еле доплелись до нашего пристанища, хотя расстояние до пляжа было смехотворным: меньше одной остановки.
Но сказалась усталость от дороги. Да и знакомство с хозяйкой не прибавило заряда энергии, если честно сказать.
Дни потекли достаточно однообразно. Почему-то совершенно не хотелось никуда ехать. Хотя я – любительница экскурсий и различных поездок. А в этот раз меня лично не покидало ощущение того, что поездки – не основное в нашем здесь проживании. Что мы ещё все успеем. Хотя первая неделя отпуска стремительно пролетела.
Нет, мы не только валялись на обжигающем песке пляжа и бороздили взбаламученную множеством тел отдыхающих прибрежную  часть моря. Мы с маниакальным упорством, которому могут позавидовать многие параноики, вышагивали по узким булыжным и асфальтированным улочкам Феодосии.
Что  мы хотели отыскать в этом городке – мы и сами не смогли бы ответить, спроси нас кто об этом. К счастью, наши передвижения в курортном пространстве городка никого не интересовали. Во всяком случае – на тот момент мы в этом были уверены.
Мне Феодосия понравилась еще в наш самый первый, кратковременный приезд. Не смутило даже то, что климат здесь для большинства нормальных людей весьма некомфортный: субтропический, а значит – влажный и жаркий. Но я же – русская. А какой русский человек не любит попариться в парной?))
В конце концов, белье и всё прочее можно посушить и на полотенцесушителе, который, благо, не отключался местными сантехниками даже в летнюю пору в отличии от нашего, родного. Тем более, нам приходилось сушить лишь одежду. Белье Анна забирала с собой. И приносила уже сухим. Где и каким способом она его сушила, если честно, как-то не занимало тогда даже меня. Впоследствии оказалось, что зря…
Казалось, что мы уже облазали все уголки приморского городка. Заглянули во все магазинчики и бутики. Прикинули цены на сувениры и открытки. В центральных, рассчитанных на туристов, магазинчиках и в киосках в глубине города, в которых закупались в основном местные.
Подумывали, что наконец-то стоит куда-нибудь рвануть на экскурсию. Например, в Ялту. Или посетить наконец-то легендарное Ласточкино гнездо…
Но… недаром говорится, что если ты хочешь рассмешить Бога, то  поделись с Ним своими планами…
На тринадцатые сутки нашего проживания, сразу после обеда, когда мы, не рискуя обгореть окончательно, нежились под кондиционером в своей комнате, в квартиру вплыла, словно привидение наша хозяйка.
Почему вплыла? Была одета она в какую-то белую хламиду, развевающуюся в стороны от малейшего движения воздуха при плавной ходьбе Анны, больше смахивающей на полёт… Такой… невысокий… подвижную левитацию… Или передвижение в танце ансамбля «Берёзка». Я такой плавный ход замечала ещё у женщин, танцующих лезгинку… Вот словно плывут по воздуху!
А здесь еще воздух в комнате, даже при работающем кондике, нервно дрожал и переливался какими-то судорожными комками – всхлипами. И вот эту толщу полумиража, словно бесшумный ледокол – торосы, разрывала своим торсом наша Анюта.
- О, ребятки, как славно – вы дома. Я вам, надеюсь, не помешаю? – уже привычно нервно прихихикивая, полюбопытствовала хозяйка.
Хотя чего было спрашивать, раз уже ввалилась в квартиру? Надо было этим поинтересоваться ДО своего появления здесь. Но на тот момент никаких планов относительно нашего перемещения в пространстве Крымского полуострова вообще и Феодосии в частности, у нас в наличии не имелось. Да и скучновато что-то было. А тут  какое-никакое, а разнообразие.
- Да ну… Как может помешать хозяйка? - решил на сей раз проявить чудеса вежливости мой сын.
- Типа – мебели, стоящей на своем месте? Или – двери, которую закрыли с условием, что её никто не  попытается открыть? – внимательно и уже без смешинки, а с какими-то колючками во взгляде, поинтересовалась у Ивана пришедшая.
- Ну-у-у-у… типа того, - без капли смущения с готовностью подтвердил мой сын, чем немало меня изумил. Он обычно у меня тушуется при незнакомых людях. Особенно, если они старше его. Тем более – вот в таких, нестандартных ситуациях.
Похоже, что как раз нестандартность поспособствовала открытию «второго дыхания». Только не в физиологическом плане, а в коммуникабельном. Типа стресса. И такое, значит, бывает. Лишь бы во благо.
- Я так рада, так рада! – неестественно оживлённо сообщила нам Анна.
Её  резкие перепады в настроении меня лично начинали напрягать… То готова всех до смерти зацеловать, то поцелуями выпить всю жизненную силу. А то  - и вовсе приглашала станцевать на костях…
Стоп!! Костях? Почему – на костях? На чьих костях? Это чья идея мне в голову пришла? Явно – не моя. Было четкое ощущение  постороннего вторжения в мозги. Словно кто-то мне телепатически пытался нашептать какую-то ахинею…
Или – не ахинею? А зачем нашептывать?  И почему – именно мне?
Я решила не заморачиваться над решением всех этих  вопросов -головоломок и списала всё это на незначительный перегрев: жара стояла тогда нереально нежилая…
Белье отказывалось сохнуть не только в течение ночи. Я рискнула вывесить на балконе наши купальные костюмы. Оно вообще предпочитало покрываться плесенью. У меня было стойкое желание собрать всё в одну охапку, затолкать всё в пакет и оттащить на помойку в подарок местным БОМЖам.
Останавливало от этого шага лишь то, что до возвращения домой оставалось почти 2 недели, а денежная масса, как она это умеет непревзойдённо делать, таяла буквально на глазах.
Меня утешал лишь тот факт, что обратные билеты уже были у нас на руках. Поэтому по шпалам идти до дома явно не придется. А всё стальное можно скорректировать. В  крайнем случае, сутки – двое можно будет перебиться и одной водичкой. Нам это не помешает:  похудеть на море почему-то не удавалось…
- Оленька, - возвратил меня на землю из моих не совсем радужных небес полушепот, полушип нашей любимой хозяйки, - Оленька, мне хочется с тобой очень, очень серьёзно поговорить.
- Я всегда готова, Анна, только о чём, если не секрет? – почти таким же тоном зомби-персонажа откликнулась я, молясь про себя лишь о том, чтобы хозяйка поскорее свалила отсюда и дала нам с Иваном наконец-то возможность дотащить свои телеса до пляжа с намерением опустить их в относительно прохладные воды. Со святой надеждой, что они не расплавятся на полпути и не растворятся в теплом рассоле Черного моря.
- Мы вроде ничего плохого не совершали, уговоры не нарушали…
- Нет – нет, ну что ты, девочка моя! – это мне вещает «тетенька» едва не моложе меня!
- А тогда чем вызвано столь спешное  желание поговорить, да ещё – поговорить серьёзно? – уже начинаю я потихонечку вскипать, - если к нам никаких нареканий нет, никаких форс-мажоров, чтобы нас досрочно попросить с жилплощади – тоже в наличии не отыскивается, то, может, мы отложим воскурение трубки мира, то бишь – кальяна – на вечер, после того, как мы немного с сыном собьем жар наших телес в ласковых покамест волнах моря, а??
Поняв, что сейчас меня лучше не третировать никакими разговорами, Анна нехотя вздохнула и решила от нас отступиться. Хотя бы до вечера.
- Вы во сколько спать планируете сегодня ложиться?
- А хрен нас знает. Как Нептун на душу положит. Можем сразу, как приползем с пляжа…
-  Нет, мамуля, - снова встрял в разговор Ванечка, - сразу мы точно не ляжем.
- Это ещё почему? – я заинтригованно и непонимающе смотрела на собственного сына, наотрез отказываясь понимать даже его мысли. Мои мозги плавились от жары и всеми нейронами рвались в море.
- Потому что мы по пришествии с моря будем чудовищно голодны… А для того, чтобы приготовить что-нибудь поесть, надо ещё время!
- И ты, несчастный, - решила я сорвать весь свой негатив на любимую кровиночку, - уверен, что после вот такой жары, а потом  - ещё и после заплывов в море, я буду в состоянии и желании что-либо готовить, да ещё – стоя рядом с этим горнилом ада? – протягиваю я руку по направлению к двухкомфорочной плите на кухне?
Мне послышался чей-то ехидный и одновременно – вполне себе простодушный смешок из-за  закрытой двери спальни. Я бы решила, что это мои уши снова чудят: после нескольких общих наркозов подряд у меня не прекращалась в ушах какофония ни днём, ни ночью уже больше 20-ти лет…
Но… Настороженный взгляд по направлению к двери в спальню Анны и ее собравшийся в гармошку доселе гладенький лобик красноречиво говорил мне, что дело не в моём плохом слухе. И вообще дело  не  во мне.
Но Анна решила сделать вид, что ничего не произошло. И скромненько промолчала. Мне тоже почему-то не захотелось её расспрашивать ни о чем. Во всяком случае – именно сейчас.
- Ну-у-у-у… коли тебе не хочется и не можется ничего готовить, мамуля…
- А тебе, сынуля, охота? Шибко?
- Мне будет шибко охота жрать после пляжа. – счастливо расхохотавшись, заявил Иван, - но вот готовить… - не, совсем неохота.
- Тогда после пляжа нам придется ещё зайти в магазин и купить что-нибудь поесть.
- Чего-нибудь такого, чтобы можно было проглотить не прибегая к температурной обработке!- плотоядно улыбнулся сын.
Глядя на выражение его лица, у меня едва мурашки по спине не побежали, несмотря на невыносимую духоту, повисшую плотным занавесом на кухне. Ощущение было такое, что у него промеж его пухлых алых губ, которые он пытался увлажнить почти пересохшим языком, сейчас появятся четыре белоснежных конуса клыков.
Я невольно перевела взгляд на Анюту и едва не закричала. Её миленькое личико приняло вид морды. То ли мышиной, то ли крысиной… «Летучей мыши!» - мелькнуло у меня в голове. Причем подсказка в моих мозгах снова была извне.
Но, заметив мои расширенные от ужаса зрачки, Анна в темпе приобрела своё привычное для нас уже обличье и вполне нормальным голосом оповестила:
- Тогда вы идите на пляж, а я вас встречу дома с уже накрытым столом. Благодарности не надо – мы люди привычные, родились и выросли здесь. Так что – не тушуйтесь. Только не тяните время, потому что у нас, на Юге, стоит солнцу уйти за горизонт, как дневная жара сменяется ощутимой прохладой. Да вы, вероятно, это уже и сами поняли.
- Ага. А с прохладой активизируются  комары-ы-ы-ы! – у Ивана даже руки нервно вздрогнули, словно он пытался прихлопнуть у себя на спине очередного пищащего кровопийцу.
Здесь не выдержали уже мы обе и расхохотались.
- Вот именно. Поэтому, как только солнышко начнёт садиться, сразу идите домой. А я тоже буду ориентироваться именно по закату, - отсмеявшись и утирая глаза от внезапно набежавших слёз, - резюмировала Анна.
На том и порешили.

                Глава 3
Вдоволь наплескавшись и прожарившись  до состояния вполне себе пригодного в употребление стейка, я и сын решили собираться домой.. Тем более, что золотистый днем диск Солнца уже заметно подернулся красным, став практически морковным.
Его нижний обод норовил вот-вот погрузиться в устало шелестящие волны моря. Пора.
Подходя к своему подъезду, мы увидели светящиеся окна нашего съёмного жилища. Ничего удивительного: в помещении темнеет раньше, чем на улице. А чувствовать себя как в подвале, экономя электроэнергию, я тоже не любила: даже эти, «домашние» сумерки давили мне на глаза, заставляя приспускать веки…
- Анна-а-а-а!! Мы вернулись! – вполне бодрым тоном после чудесного отдыха на пляже, возвестила я, даже, пожалуй, чересчур громковато.
Ну да ладно: ещё не ночь, малышей в ближайших квартирах вроде как не наблюдалось. Так что можно слегка и разбудить это сонное царство.
- О, Оленька, Ванечка, вы уже пришли? – весьма вовремя. А мы с Лизонькой почти уже управились.
- К-хм… С Лизонькой… А это… - не успела договорить я, просунув голову в дверной проем, ведущий на кухню
- Ой, я же совсем позабыла, что умудрилась не познакомить вас с моими детьми…
- Угу. И даже ни разу не обмолвились сколько их и как их зовут! – съехидничал Ванька.
 Я не уставала замечать разительные перемены в характере своего сына. Куда подевалась его всегдашняя замкнутость и некоторая даже робость, нерешительность в общении?
Южный климат, несомненно, творил с ним чудеса.
- Ладно, ловелас, кто из нас первым пойдет в ванну  смывать с себя благословенную соль?
- Ну, разумеется - ты, мамуль.
- Пра-а-авильно сын мыслит. Пока он ополоснется, мамака уже развесит всё, что необходимо просушить, на балконе! – раздался у меня над ухом молодой баритон.
Я повернулась на звук.
- Василий, - протянул мне руку высокий светловолосый юноша с широко распахнутыми наивными васильковыми глазами, обрамленными пушистыми ресницами цвета спелой пшеницы.
- Можешь обращаться ко мне просто по имени. Ольга. Лелька, Лека.
- Это  - мой сын, Василий, - наконец-то оторвалась от сковороды со шкворчащей на ней ароматной массой чего-то тушащегося, по-моему – кабачка или баклажана, хозяйка.
- Хм… А ты не предложила мне при знакомстве столь богатого выбора своих имён, - ехидно зажмурила один глаз Анна.
- Я была уверена, что тебе не составит проблем решить как ко мне обращаться. А вот молодежи… У меня мои любимые племянница и племянник стараются вообще меня не называть по имени, потому что просто сказать «Оля» язык не поворачивается – воспитаны иначе, а «тётя Оля» - боятся обидеть…
- Ладно-ладно. Я шучу. Иди скорее ополаскивайся, а то вся  вкусняшка остынет.
- Уже ушла, - я пошла в ванную комнату, по пути поражаясь несоответствию внешности и голосу  Василия. Его почти девичий образ ну никак не желал соответствовать хотя и бархатному, но басу его владельца.
Я быстренько ополоснулась, прополоскала наши купальные костюмы, встряхнула подстилушки и вышла на кухню, чтобы всё это развесить на балкон для просушки.
- Ив-а-а-ан!!!
- Мам, ты чего кричишь, словно я еще на пляже тусуюсь? – голос сына раздался из-за моей спины.
- Ну… я тебя не вижу же… А потому и кричу… вдруг ты где в зоне досягаемости…
- Ага-ага… На крыше, например, да? – едва сдерживая смех, парировал мне сын.
- Ну причем здесь крыша? – решила разыграть из себя обиженку я (когда под рукой не имеется мужа, то роль жертвы для выноса мозга частенько приходится исполнять детям, причем без их на то согласия), иди купайся.
- С легким  паром! – я ушел.
- С легким паром! – едва не в унисон раздались сразу три приветствия. Два из них я уже знала кому принадлежали, а вот низкий, почти грудной женский голос…
Я развернулась лицом к трио. Неизвестный мне тембр принадлежал коренастой, крепко сбитой молодой брюнетке с темными, почти черными глазами и длинной, ниже попы, толстой косой.
- Всегда завидовала обладательницам пышных волос! – не смогла сдержать я своего восхищения.
- А это – моя доча, Лиза, Лизавета, - словно пытаясь меня  перебить в потоке моего восхищения, представила мне девушку Анна.
- Да не Бойся, Анюта, я не глазливая, - словно прочитав её мысли, слегка усмехнулась я на вполне понятную заботу матери.
Две женщины (немного рассмотрев, я поняла, что Лиза не была юной, она являлась скорее молодой женщиной) переглянулись и несколько нервно хихикнули…
«Странно… - подумалось мне – над чем тут хихикать?» И снова несовпадение внешнего облика с внутренним гласом… Им, Василию и Лизе, надо было бы поменяться внешностью… Словно кто-то перед рождением детей перепутал их тела.
- А… ребята случаем, не двойняшки? – сама не понимая почему, задала я этот дурацкий вопрос, возвращаясь с балкона в кухню.
- Д…двойняшки… - внезапно осевшим голосом скорее просипела их мать, но… как… как ты догадалась? Никто в это не верит, даже если я сама об этом говорю… Кто тебе сказал? Эта мерзкая толстуха с пятого этажа?
- Какая такая толстуха? Не видела никакой толстухи. Мы вообще здесь ни одного соседа не видели. Думали, что  мы живём одни во всём подъезде…
Здесь, поняв, что невольно сболтнула  лишнее, хозяйка прикусила нижнюю губу. В неясном свете уже взошедшей Луны мне померещились рядом с передними зубками два хищных клыка…
«Вот только капель крови не хватает для пущего антуража, -  пронеслось вихрем у меня в голове».
Но вслух я сказала:
-  С легким паром! – Ваня тоже успел помыться и вышел к столу.
После традиционных поздравлений с успешным окончанием купания, все  быстренько замяли возникшие  непонятки и дружно уселись за стол.
В фужерах появилось вино цвета спелого граната, по тарелкам была разложена закуска… По центру возвышалась многоярусная ваза с моими любимыми фруктами. Даже ломтики арбуза и дыни, уже очищенные от кожуры сочились медовыми соками…
Вроде некрепкое вино довольно быстро дало о себе знать… В голове повис какой-то туман… Розовый морок… Хотелось всех целовать, обнимать… Едва не ноги мыть…
На минуту выйдя в кабинет задумчивости, я поняла, что надо срочно покурить: никотин у меня лично на «нет» убивает винный хмель. Именно винный. После принятия водки мне курить нельзя… Пьянею в три раза быстрее. Но хозяйка-то этого не знала… Поэтому я, стараясь не подавать виду, что я о чем-то догадываюсь, вышла в коридор, вытащила пачку сиг и пошла по направлению к балконной двери:
- Ребята, кто хочет покурить, ко мне!  Надеюсь, что все тут достаточно для этого взрослые люди.
Ко мне вышли Иван  и Василий.
Покурив, я ощутила, как от розового тумана в мозгах остались лишь рваные клочья. Вдохнув с облегчением, я села на своё место за столом.
- Оленька… Тут такое дело… - чего-то словно стесняясь, полупромямлила Анна, - ты понимаешь…
- Что, квартирный вопрос? – догадалась я.
- Н-да…  - вконец смутилась хозяйка.
Создавалось такое впечатление, что она никак не может решиться произнести вслух то, что она хочет озвучить.
- Аня, если ты решила среди срока аренды поднять квартплату… Я не хочу ссориться… Но мы тогда просто съедем с сыном… И то – это лишь потому, что я не любительница никаких скандалов вообще, а уж во время отпуска… да ещё на море…
- Нет, Оленька, нет, что ты!! Просто… просто я решила продать эту квартиру…
- Ну, надеюсь, что ты дашь нам тут до конца-то дожить? Или покупатели уже нашлись и требуют освободить жилплощадь?
- Да нет… Покупателей всё нет и нет… Я уже сбавила цену до нижнего предела…
- Мам, - забасил Васька, - какой предел?  - ты уже ниже плинтуса стоимость объявила!
- Ниже плинтуса – это, стесняюсь спросить, сколько? – подняла вверх я правую бровь, приготовившись уже переводить тысячи баксов в лямы рублей.
- Полтора миллиона… - опустив глаза и зардевшись словно девица на выданье, промямлила Анна.
- Баксов? Евро? Тугриков? Чего? – допытывалась я.
- Рублей, Оля, рублей! – подняла на меня свои глазищи Анюта.
- А если серьёзно? Даже в нашем городке таких цен уже давным-давно нет.
- Серьезнее не бывает, Лека, - подала голос Лиза.
- И что, нет желающих? Не поверю!
- Они периодически появляются, но…
- Что же их отталкивает или пугает? – я себя ощутила как возница, все быстрее  погоняющий своих гнедых.
- Баба Мотя… - еле слышно прошептала Анна.
- Это которая? Та толстуха с пятого этажа?
- Нет, наша баба Мотя…
- А где она живёт? Вы что, бабулю в дом престарелых отправили, а она требует свою долю? – я уже была готова разразиться праведным гневом.
- Нет, Оля. Она уже давно умерла. Но последние свои годы жила здесь, вместе с нами. Мы тогда ещё не приобрели новую квартиру, - уже почти спокойным нормальным голосом пояснила мне Анна.
- А чья баба Мотя бабушка, то есть – мама, я хотела сказать?
- Она – мать моей свекрови, любимая и любящая бабушка моего пропавшего без вести мужа, которого до сих пор не могут признать погибшим… А меня – соответственно – вдовой…
- Эээээ… у меня возник вопрос…
-  Да, Оля, я тебя слушаю, - настороженно заглянула мне в самые глаза Анна.
- Бабушка жила с вами, а родители?
- Чьи именно?
- Ну, твои и твоего мужа…
- Мои и сейчас живут. Правда, далековато отсюда. Я родилась в Сибири, в ее столице.
- В Новосибе что ли? – решил подать голос Ванька, продемонстрировав оным образом, похоже, какую-никакую свою эрудицию молодой красавице.
- Ну да, именно там. Родители решили не менять климатические пояса: в их возрасте медики не советуют этого делать…
- К-хм… - набрала я воздух для очередного вопроса, который сам просился на язык.
- Что-то ещё, Лека? – как мне показалось, слегка досадливым на мою занудность тоном поинтересовалась смуглянка.
- Ага, Лиза, ещё.
- ????
- Вы что, сюда переехали уже с мужем?
- С чего ты это взяла? – искренне удивилась ходу моей логики Анюта.
- Ну… я так понимаю, что твоим родителям не сто лет же?
- Ну да… До вековой даты им сравнительно далековато… Но я не могу понять к чему ты клонишь?
- Да, в принципе, не к чему… Просто по моим понятиям, возраст в районе 60-ти, а то – и меньше  лет… Да, скорее всего – 55 – 57 лет – это ещё далеко не глубокая старость (почему я назвала именно эту цифру? Кто снова вложил в мои разжиженные жарой и вином мозги информацию, которой я владеть априори не могла?).
- Нет… ты, Оленька, явно мне лжешь, дорогуша! – прошипела рассерженная хозяйка…
- Стоп! Я? Тебе? Лгу? Но что именно? Это же я тебя расспрашиваю, а не ты меня…
- А лжешь то, что якобы не общалась с этой жирной жабой, живущей на 5 этаже!
- Поясни, пожалуйста, с чего ты сделала такие выводы? – искренне недоумевала я.
- А с того, что кроме нее тебе никто не мог сказать возраст моих родителей, черт бы вас обеих побрал! – от злости в уголках узких губ хозяйки даже пена появилась…
- Анна… к-хм… Мы вообще никого из соседей не видели здесь… Ни толстых, ни худых… Да и зачем бы я, по-твоему, стала расспрашивать их даже не о тебе и твоих детях, а о твоих родителях? В конце концов, я же жениться на тебе не собираюсь…
- Ну да… - немного успокоилась Анна, - но уж больно ты точно указала их возраст…
- Я тебе открою одну тайну, хочешь? – я решила немного разрядить обстановку, которая уже накалилась до ощутимого потрескивания микромолний в ограниченном пространстве кухни
- Тайну? Какую? О ком? – нервно облизала свои губы Анна, снова предоставив моим глазам просвечивающую сквозь человеческое лицо хищную морду ночного грызуна…
- Хи-хи! Да просто большинство людей заводят потомство обычно в пределах 20-25 лет… 
- И?
- Ну вот тебе и «и»…. Ты примерно моего возраста же, да?
- А тебе сколько?
- Мне – 55 годком минуло, - решила я не скрывать свой возраст, - авось – не на свидании с потенциальным кавалером сижу, чего мне манерничать-то?
- Да, ты и здесь угадала. Я чуть постарше тебя – мне 57 лет…
- Ну вот… Значит, сейчас твоим родителям – самое большое – около 90 лет… Так?
- Не, не угадала! – довольно наконец-то улыбнулась моя собеседница, - им 80 и 81 соответственно.
- Ну я же сказала – что  = максимум – по 90. А 80 и 81 – явно меньше 90. Или нет?
- Ну да. Здесь ты права.
- Ну вот… То есть тогда, когда ты переехала в Феодосию, твои родители были примерно ровесники нам сейчас. Я лично себя старушкой не считаю. Думаю, что и ты – тоже.
- Угум…
-  Так что же, интересно, заставило твоих родителей остаться в далеко не самом лучшем климате Сибири? И да, не подозревай, что и в эти тонкости меня посвятила какая-то неведомая мне толстушка с пятого этажа. У меня есть один хороший друг, который родился и все свои уже шесть десятков лет живёт именно в Новосибирске, проклиная и Сибирь вообще, и свой город в частности.
- А чего ж тогда, если ему так фигово там живётся, он за всё время так оттуда и не свинтил? –подозрительно спросила Елизавета, прищурив левый глаз.
-Так лень матушка поперед него родилась… Довольно обеспеченная семья… Круг общения – не из самых низших… Интеллигенция так сказать… Да и жилье – не где-нибудь на окраинах, а в самом что ни на есть историческом центре города…  90-ые нагрянули весьма неожиданно, как ты, Анюта, прости меня за фамильярность, помнишь…
Куда-то переезжать тогда не было ни смысла, ни возможности. К тому же у него как раз родители были постарше… Да и здоровьем не блистали… Вначале ушел отец на Радугу, несколько лет спустя к нему же отправилась и мать…
Ну а следом – женитьба, рождение дочери… И снова не до переезда… Надо обеспечивать семью…
- Да, это всё реально… Нет, я звала своих сюда… и не один раз… Но матушка всё никак не может бросить там родные могилы… Там почти полпогоста под Новосибом – наши родственники. Одни – совсем близкие, другие – дальние, но – тем не менее. Кто же будет за могилками-то кроме моих ухаживать? – с явным сарказмом объяснила моя собеседница…
- Да-да… - вполне себе откровенно согласилась я с ней, - а о том, что и они смертны, они как-то в расчет не берут, да?
- Ну да…
- Ладно. С твоими родителями разобрались. А почему твой покойный, - едва я произнесла это слово, как ощутила на себе взгляд Анны, так и клокочущий коктейлем из ярости и страха, граничащего с паникой. 
Я решила сделать вид, что ничего не заметила, но забыть сей прикол я бы не смогла, если бы даже и захотела.
- Так почему отец твоих детей, - решила я сделать вид, что просто оговорилась, - жил с бабушкой, а не с родителями? Они что, были лишены родительских прав?
- Нет, что ты! Его родители погибли в жуткой автокатастрофе, когда моему  Стёпушке едва исполнилось  5 лет… Бабушка еле уговорила тогда органы опеки, или как они тогда назывались, чтобы мальца не сдали в Детский дом, а позволили ей оформить над ним опекунство.
- А почему этого не хотели делать? – искренне не понимала я.
- Так она была уже достаточно старенькая. По-моему, ей тогда уже перевалило за 80… Боялись, что она помрет ещё до совершеннолетия внука, причинив ему тем самым ещё один стресс.
- И что, так и произошло?
- Не поверишь, но нет. Бабуся оказалась весьма живучей и на удивление здоровой. Она на своих ногах и в светлой памяти гуляла у нас на свадьбе и отошла в мир иной в возрасте 101 годика!
- Ого!! Вот это здоровье! Это и ее…она кому приходилась матерью  матери или отцу твоего мужа?
- Отцу, Тимофею Ильичу.
- То есть, как минимум – ее сын, а с куда бОльшей вероятностью  - внук – тоже оказался бы долгожителем?
- Да, вполне… Но вот внук-то как раз куда-то бесследно и пропал…
- Это, конечно, весьма интересно… но я, если признаться, совсем ничего не понимаю… При чем здесь – продажа квартиры и уже покинувшие этот Мир люди?
-  Хорошо. Пошли.
- Куда пошли? – я явно не желала никуда идти с уютной кухонки. Тем паче, что за окном уже полностью стемнело. На юге темнота падает на землю стремительно и резко.
-  Да не бойся, недалеко, - усмехнулась Анна, ну вас же интересовало с самого начала, почему держим запертой дверь спальни. Вот пойдём… как раз проверим…
- Ч-что мы должны там проверить? -  сама не зная почему, я начала запинаться.
- Вашу совместимость!
- Бог мой, кого с кем? – уже едва не кричала я.
- Бабы Моти и твою. Ну и Ивана заодно.
- Объясни мне: зачем?  - я чувствовала, что от страха мои глаза стали квадратные и вылезли на лоб.
- Чуть позже поясню, если сама не поймёшь. Идём.
Мне ничего не оставалось делать, как пойти вслед за хозяйкой квартиры.
Мы подошли к запертой двери, ведущей в спальню.  В ту самую, куда мы заглянули после едва не ругани с Анной буквально на минуту… Теперь же она сама убеждала меня в необходимости того, чтобы я туда снова вошла.
Странно это, однако.
- Оля, возьми, пожалуйста, ключи. Ты же знаешь где они лежат.
- Если ты их сама не переложила на другое место, то – знаю, - я протянула руку к верху стоящего у самого проёма шкафа и нащупала лежащую там связку ключей.
- Открывай!
- А может – ты? Хозяйка-то всё-таки ты!
- Открывай!
Но не успела я вставить ключ в замочную скважину, как дверь сама собой распахнулась, не издав при этом ни звука. Так, словно ее петли недавно смазали солидолом.
От неожиданности мы все отпрянули в глубину большой комнаты.
И тут… в моей голове четко раздался… нет, не старческий, но - голос пожилой женщины. Такой родной, умиротворяющий: «Лёля, входи и ничего не бойся. Я не причиню тебе вреда! Входи!»
Я повиновалась, стараясь не выдавать того, что я услышала.
-  Ну как ощущения? – заглядывая мне в глаза с высоты своего немалого роста, изогнувшись ради этого знаком вопроса, поинтересовался Василий.
- Пока - никаких, - не кривя душой, ответила я.
Я  действительно, не ощущала ничего необычного. Если не считать той услышанной мною фразы.
- Ну, раз - никаких, то решаем, я думаю, так. Если ты окажешься в состоянии переночевать в этой комнате, вот на этой кровати, три ночи, то я продам эту квартиру тебе. За озвученную уже мною сумму.
- Круто… - не веря своим ушам, промямлила я…
- Согласна?
- А что, это так сложно – проспать здесь три ночи? Мои предшественники не смогли этого сделать? – нервно похихикивая, смотря прямо в распахнутые как у кошки, глаза, Анны, поинтересовалась я. – Или ты никому и не предлагала этот квест?
- Предлагала… но никто не смог его осилить… Ну что, ты готова рискнуть?
- Погоди. А почему ты не обеспокоена наличием у меня такой суммы? Я понимаю, конечно, что для покупки недвижки – это меньше, чем мизер… Но… ведь и такая мелочь есть не у всех…
- Я уверена, что если ты сможешь выполнить условие, то и деньги ты  найдёшь. Главное, ты сумей эти ночи здесь переспать. А всё остальное мы после обговорим…
- И…
- Что ещё тебя заботит, Оленька? Озвучивай сразу свои сомнения.
-  К-хм… Я… Так сказать, стесняюсь спросить…
- Да ты ещё и стеснительная, оказывается, - мерзостно хихикнула Нюра.
- А что… - я даже поперхнулась от обиды, - я создаю впечатление нахрапистой или наглой тетки?
- Да нет, прекращай. Вполне ты нормальная, но и на забитую деваху из Тьмутаракани как-то не тянешь, уж извини. Так что ты хотела ещё узнать?
- А как ты узнаешь – ночевала ли я именно на этом диване, а не в зале, где спала все эти ночи? Я что-то видеокамеры здесь не наблюдаю… Или она так замаскирована хорошо? Или ты собираешься вынести всю мягкую мебель из большой комнаты? – я действительно недоумевала.
- Вот, я же говорю, что ты – весьма внимательная девушка! – удовлетворенно хмыкнула хозяйка, - камер здесь действительно нет. Но ночевала ли ты именно в этой комнате, я узнаю безошибочно, уверяю тебя.
- Но каким образом? Нет, я, конечно, понимаю, что раскрывать такие тонкости тебе совершенно не выгодно, но… Вот честслово, я не буду использовать эти знание тебе во вред! Но я же теперь спать вообще не смогу, пытаясь разрешить эту головоломку!
- Выкинь всё лишнее из головы, расслабься. Мы и это обсудим через три ночи. Обещаю.
- Если будет с кем обговаривать! – не менее мерзостно, чем маманя, хихикнул Васька.
- То есть???Ты что хочешь сказать…
- Да нет… мы никого не убили, не переживайте так! Просто любители халявы, не дождавшись даже первого утра, чертомётом сбегали к себе в родимые Пенаты!
- А-а-а-а-а!! Вот оно в чем дело! Ну уж нет! Договор – есть договор! За сколько ночей оплачено – столько мы здесь и проживём! Как минимум!
- Ну-ну… Тогда желаем вам спокойной ночи и успеха в начинаниях!
- Гы-гы!! – вдруг рассмеялась снова Анна,
- Что тебя снова развеселило? – уже начиная раздражаться, поинтересовалась я.
- Ты знаешь… Я немного, конечно, прикольнулась над твоей верой в чудеса, но ты верно-таки подумала… мы сейчас заберём с собой кресло-кровать. И в зале останется всего одно спальное место. Для двоих  - тесновато. Не думаю, что у вас возникнет желание мучиться так всю ночь… Так что… одному из вас – либо тебе, Олюшка, либо Ванечке, придётся отправляться на ночлег в спаленку!
И почему-то мне так кажется, что переселенцем окажешься всё-таки ты, а не твой сынуля. Хотя, по большому счёту, мне всё равно кто попытается провести эти ночи  на спальном месте бабули.
«Вы плохо нас знаете! – мелькнуло у меня в голове, - мы можем спать по очереди. Тем более, что оба с Иваном привычные сидеть по всем ночам, залипнув в смарты или компы.»
- Да уж… предусмотрительные вы, однако, люди… - вот и всё, что я смогла выдать вслух.
-  Ничего личного. Просто чтобы не вводить во искушение. Всё, мы ушли.
- До завтра.
Наши хозяева, кряхтя, взялись за кресло-кровать и потащили его вон из квартиры.
Когда за ними захлопнулась входная дверь, я, весьма сомневаясь, что у них хватит дури на то, чтобы и впрямь утаскивать эту махину к себе в квартиру, решила подойти к кухонному окну – благо, оно выходило во двор, куда смотрели козырьки подъездов.
Я оказалась права. Спустя буквально пяток минут на проезжую часть из подъезда появилась наша троица. Они были налегке. Без кресла. Куда они его уволокли – было загадкой. Но мне почему-то абсолютно было на это наплевать. Желания разыскивать ещё одно спальное место, столь по-хамски у нас отнятое, ни у меня, ни тем более – у сына – не возникло.
Даже самой это показалось странным…

                Глава 4
Наконец-то  мы остались в квартире одни с сыном. Из живых. Сколько здесь обитало  духов и прочих лярв, мы понятия не имели. Но бестелесные нас почему-то не интересовали и практически не  волновали на тот момент. Главное – не было рядом лишних живых глаз.
- Ну что будем делать, сын? Какие будут предложения?
- Да я хотел сегодня в новую игру сразиться в Сети. А это – надолго…
- То есть ты предлагаешь мне улечься пока на твое место и вздремнуть?
- Типа того. Единственный «минус» - мы же орём… И какой-никакой свет будет… Если тебе это не помешает…
- Идея, конечно, неплохая… Но…
- Что – «но»? – заинтересовано посмотрел на меня Иван, уже раздевшись для сна.
- Но я хочу вначале повозиться в спальне у бабушки Моти. Я там толком ничего не рассмотрела… А интересного там, по-моему, немало… Не знаю, до утра успею или нет.
- Ну как хочешь. Если что – беги, ори. Спасу, - на пухлых губах моего наследника блуждала по-детски нежная и доверчивая улыбка, такая редкая в последние годы…
Мне аж прослезиться захотелось от умиления.
- Думается мне, что сущей, страшнее  твоих монстров и «боссов»,  в реале ни на каких планах не существует.
Ванька залился чистым почти детским хохотом, запрокинув голову к потолку.

Я с осторожностью переступила через символический порожек, ведущий в доселе бывшую закрытой спальню.
По каноническим правилам ужастиков, через узенькую щелочку в плотных портьерах, которые, по моему ощущению не стирались добрую пятилетку, на пол, покрытый ковровой дорожкой с длинным густым ворсом, падал ярко-лимонный луч ночного светила.
В моих, и без того возбужденных мозгах, мелькнула очередная безумная мысль: «Такой ковер постелили спецом, чтобы заглушить любые шаги в ночной тишине. Подходи к спящему и делай с ним что хошь. Хочешь – наблюдай, а хочешь – сразу души!»
- Ольга! – раздался у меня в голове уже знакомый старушечий голос, - ну что ты за ерунду-то придумала? Кто убивать-душить-резать или пугать тебя тут собирается? – в конце фразы я уловила даже нотку некоторой обиды от того, что я не доверяла его источнику.
Но фраза настолько четко прозвучала в моих расплавленных южным зноем мозгах, что я не сдержалась и ответила вполне себе голосовым способом:
- Баб Моть, это ты? – ничего более глупого я спросить, конечно, не могла, каюсь.
- Нет, милочка, не я. А душа моя неупокоенная с тобой ведет беседу, - уже чувствовалось, что эта самая душа едва сдерживала себя, чтобы не обложить меня за мою тупость русским трехэтажным.
- Баб Моть… Ну ты это… не серчай на меня, ага? Ну не привыкшая я общаться с жителями Тонких Миров… Я с душами родни-то и то весьма редко общаюсь. Во сне в основном… А тут… в реале… На трезвую голову… Если ты ещё и покажешься… я, наверное, совсем кукухой поеду.
- И покажусь! Только не для того, чтобы тебя в желтый дом отправить, а для того, чтобы тебе было легче со мной контактировать. Мне вот здесь сейчас один из Советников сказал, что ты – типичный визуал. Надеюсь, что пояснять значение этого  термина тебе не надо?
- Ёйо ж моё!!! Какие рядом с тобой грамотные души-то находятся!
- Это – не душа, моя дорогая. Это – сущность. Сущность высшего порядка. Но несмотря на то, что она с верхнего этажа Астральной многоэтажки, она вместо тебя мне помочь не в состоянии.
- Упс… - в это время спертый воздух в спальне задрожал, обозначив вполне надоевший всем по фильмам и описаниям проявившийся портал, из которого, отдуваясь и отряхивая аккуратную ситцевую юбочку в мелкий белый горошек на изумрудном поле, которые так любили носить бабулечки лет тридцать, если не сорок тому назад…
- А пятьдесят не хочешь?
- Чего-о-о-о? – опешила я от неожиданности.
- Пятьдесят лет назад такие юбки были писком моды, если в глухих деревнях загнанные как лошади, тетки вообще какой-либо моде следовали. Еще лет десять – пятнадцать она пролежала у моей матушки в сундуке, пересыпанная нафталином. А спустя ещё примерно пятилетку, так и не дождавшись своей очереди, когда же я её насмелюсь надеть, она стала моим последним нарядом. Вкупе вот с этой кофтюлькой, побрал бы её нечистый, не к ночи будь помянут!
- Вот это ты, бабулечка, даёшь! – позабыв о  том, что мне вообще-то следовало бояться этого фантома, я наконец-то смогла рассмотреть усевшуюся поудобнее в более темном углу дивана сухонькую небольшого роста старушку, со сложенными на коленях натруженными, со вздувшимися венами («как у моей бабулечки» - мелькнуло у меня в голове) руками.
- А чему ты удивляешься, девонька? – снова прочитало это полупрозрачное подобие бабушки мои мысли, - у нас у всех, тогдашних бабушек, такие вены были… Мы же не барыни какие. Это нынешние тётки не желают, да и не умеют ничего по дому делать. Если веником раз в полгода взмахнут пару раз в квартире – уже за подвиг считают. Или за проклятие… Кому что ближе…
- Так на чем мы с тобой остановились-то? – что-то с памятью моей плохо стало.
Но я не успела ответить, как в комнату просунул голову недовольный Иван, на ходу натягивающий на себя… полувер!!
- Мам, ты что тут делаешь? Откуда такой холодрыга по всей квартире пошёл? Ты что, морозильную камеру… - но договорить он не успел, наконец-то рассмотрев в углу дивана силуэт нашей гостьи, - Ма-а-а-ама!!! – завопило мое почти двухметровое дитятко во всю глотку, позабыв, что часы вообще-то показывали второй час ночи.
- Ты чего орешь, полоумный?? Видишь, что я сижу живая и невредимая. Весь подъезд на уши поставишь! Хорошо, если полицию не вызовут! – разразилась я громким шёпотом.
- Что, боишься, что и та толстуха с пятого этажа услышит? – то ли ещё заикаясь от испуга, а то ли начиная истерически посмеиваться, поинтересовался у меня голосом уже вполне нормальной громкости, сын.
Вместо меня ему ответила баба Мотя. Но лучше бы она промолчала:
- А некому вызывать здесь полицию, внучек, некому!
- То есть как это – некому? – теперь задрожать от страха грозил мой голос, - что, все так привыкли здесь  к общению с потусторонним? Что, этот подъезд – переселённая деревня ведьмаков? Или…
- Вот именно, что – или… Нет никого в живых из владельцев этих квартир! И могилок их тоже нетути, что самое страшное! Это я охраняю свой дом… Не даю сюда прорваться нечисти… Но и я не могу помочь самой себе и своему внуку!
- Мамочки, Ванька, во что мы ввязались? Может, пока не поздно, дёру отсюда дать? Ну её, эту квартиру! Я лучше в своем городке поживу, но подольше!
- Олюшка, погоди, не торопись! Ты – наша последняя надежда!
- Почему? – скорее ради проформы, чем желая услышать ответ, спросила я.
- Время, Оленька, Время… Оно не жалеет никого… И моё Время, отпущенное сегодня на материализацию, уже истекает… Ты тут осматривайся пока потихонечку… А главное – ничего и никого не бойся. А завтра я снова проявлюсь и всё тебе расскажу, хорошо? Ты лишь не уезжай отсюда, помоги мне найти моего внука Стёпушку!
С этими словами фигура бабушки Моти стала таять на глазах, как тает эскимо в полуденный зной, пока снова не завибрировал овал портала, в который просочилась едва различимая тень, лишь отдалённо напоминающая старческую фигуру.
Едва я немного пришла в себя, как почувствовала на своей щеке нежное прикосновение небольшой старческой ладони. Странно, но никакого могильного холода я почему-то не ощутила ни от неё, ни в комнате вообще. Ваня тоже уже разделся и стоял, вытирая выступивший на лбу пот  неизвестно где найденной им то ли салфеткой, то ли носовым платком.
- И-и-и-и? – твои мысли по этому поводу? – поинтересовалась я у сына, - уезжать или оставаться? Идти на поводу у иррационального страха или поддаться шёпоту души, нуждающейся в нашей помощи…
- Не, маменька, - перебил меня с явным сарказмом в голосе Ванька, - во-первых – не в нашей, а  - в твоей, а во-вторых…
- Что, ещё и во вторых имеется в наличии? – не поверила я своим ушам.
- Угу. Этот самый страдальческий шепот душ, нуждающийся в нашей, тьфу, то есть – в твоей помощи, в той или иной мере подкреплён будет материальными выгодами. Ай!! Драться-то зачем, бабуля?
- Ты чего там пьёшь, а со мной не делишься? Что, отыскал на кухне заначку Анюты?
- Какой, на фиг, «пьёшь»! – рассердился Иван, - меня по затылку треснула явно старческая ладонь! Правда, довольно-таки сильная. Блин… наверняка теперь там шишка вскочит!
- Не вскочит! Баба Мотя  - справедливая. Сходи на кухню, там в морозилке найди кусочек льда и приложи к ушибленному месту. И не болтай что ни попадя.
- Мммммм….спасибо… как хорошо-о-о-о! – это Иван непонятно мне с чего вдруг затащился, не успев даже поднять задницу с дивана.
- Ты чего снова с ума решил посходить? Теперь – со знаком «плюс»? – я уже начала закипать не по-детски.
- Нееее… Просто похоже, что бабуля Там решила включить мини-вентилятор!!! Прямо над местом моей оплеухи!!
- Дурееееень! Это я слегка подула на твою дурную макушку!! – голос призрака был слышан отчетливо и мною, и сыном.
В ответ мы лишь расхохотались. Смеялись долго. Счастливым смехом, которым смеются лишь в детстве.
- Ладно, ты ступай к своим монстрам, а я остаюсь со своими. А то спать чего-то хочется.
- Ты же хотела полазать в шкафах!
- А куда эти шкафы от меня денутся? – вся жизнь впереди! – я уже зевала во весь рот, из последних сил стаскивая с себя домашний халатик, чтобы забраться в постель, которую я не помню когда успела разобрать. Или мне её кто-то постелил??

                Глава 5.
На том я в ту ночь и порешила. Хорошего понемногу. Посему, уютно завернувшись в одеяло, я уснула праведным сном здорового младенца в своей колыбели.
Проспала как обычно – до глубокого послеобеда. То есть – утром мы поход на пляж просрали… Но зато к этому времени проснулся и просидевший всю ночь за играми Ванька.
Посовещавшись, решили, что дома готовить ничего не станем. Что-то нам резко захотелось чего-то мясного. Поэтому решили  по пути к пляжу заглянуть в близлежащую забегаловку. То ли пельменную, то ли – хачкальную либо шашлычную – убейте меня не помню как сие заведение называлось. Просто не обратила внимания на вывеску.
Мы решили – мы и выполнили свое решение. То, чем там кормили – было вкусно. Как раз так, как мы с сыном любим: горячо и остренько.
Пока мы под кондиционером наслаждались деликатесами, запивая их белым виноградным вином, солнце решило сменить свой знойный гнев на милость и убралось за перистое облачко, предоставив  нам возможность без ожогов достичь пляжа.
Курнались и наслаждались солёной водицей мы уже во вполне себе комфортных температурных условиях. Как раз успели вволю наплаваться перед тем, как стремительно укатывающийся за линию горизонта расплавленный солнечный диск настежь распахнул ворота для вечерней зябкой прохлады.
Забежав попутно в наш уже любимый сетевой супермаркет, купили себе на ночь сочку и минералочки. Еда ждала нас со вчерашнего вечера в холодильнике.
Ополоснувшись под контрастным душем, пошли на кухню с целью легкого перекуса, плавно перетекшего в перекур. Потом нашим глазам предстал доныне не обнаруживающий своего присутствия (до сих пор не могу понять, как мы умудрились его не заметить – за такое-то время?) наверху одного из кухонных шкафов небольшой кальянчик.
Я отправила Ваньку – благо – время ещё позволяло за табаком и углями для кальяна. Решили по окончании всей этой хоть и мистической, но – нервотрепки, во благе расслабиться в ароматном дыму.
Дождавшись возвращения сына, я отправилась в спальню бабы Моти. Впрочем, я уже считала эту комнатой и  своей личной спальней.
 Меня поманил к себе секретер. Я вообще люблю возиться в чужих книжных и письменных шкафах. Нет, не  с целью чего-нибудь стащить. Просто, когда знакомишься с их содержимым, то лучше понимаешь внутреннюю суть их хозяев.
Чем человек интересуется, что его окружает… Какие беспокойства терзают его душу… Интересно мне познавать другие Вселенные, пусть и микро…
Вот и здесь. Включила торшер, который окутал своим мягким, ненавязчивым светло-салатным светом практически всю площадь откидной столешницы секретера.
Залезла с ногами в широкое, уютное мягкое кресло на колесиках.  Оно так обнимало своими недрами, что я на мгновение пожалела, что пришла в этот мир женщиной, а не кошкой. Хотелось утробным голосом замурчать. Я даже руки неосознанно вперед протянула, разведя веером пальцы, словно собираясь поточить свои коготки о дубовый бок шкафа.
Осознав свои действия, вздрогнула и убрала ладони под мышки, скрестив руки у себя на груди.
Да уж-ж-ж-ж…
Немного посидев в таком положении, решила наконец-то заняться тем, ради чего я уселась в это  креслице.
Однако, не успела освободить для просмотра самую маленькую из полочек-ниш, как услышала у себя в голове довольный негромкий смешок бабы Моти.
Я, хоть и не испытывала перед этим фантомом страха, но вздрогнула всем телом: как-то  неожиданно этот звук разрезал тишину комнаты. Хотя – нет, не комнаты. Моей головы.
Я не люблю, читая или просматривая что-то, слушать даже просто музыку. Пусть и инструментал. Я обычно тихим шепотом думаю о чем-то своём… Но на сей раз я и задуматься не  успела.
- Баб Моть, ты? – обратилась я мысленно к источнику смешка.
- Нет, не я! Олюшка, ты кого здесь ещё-то ожидаешь? – вдруг по моим рукам пронеслось стадо мурашек, нагнанное явно повеявшим холодом от моего ночного ложа.
- А кто знает, кто или что здесь ещё тусуется? – не смогла сдержать я своего недовольства, - вчера, когда ты со мной прощалась, от тебя таким бббррр холодом не веяло…
- Ах, она, лахундра! Решила тебя вконец запугать! Заморозить решила твою волю, чучундра собачья!
- Ха-ха-ха!! – теперь уже хохотала я, причем – в полный голос, - бабуль, ты кого такими словечками величаешь?
-Кого – кого… Вдову моего внучка, хозяйку нынешнюю этого жилья!
- Это  - Анюту что ли? – не знаю почему, но я ощутила сильное желание развернуть свое кресло к диванчику.
Едва я это сделала, как стала понятна причина: в ближнем к двери его углу сидела баба Мотя. Свет практически не доставал этого места и фигура бабули выглядела вполне себе материально и трехмерно.
- А зачем Аньке надо меня запугивать-то? Чтобы я не смогла выполнить условия сделки? Нет, я, конечно, понимаю – озвученная ею цена этой квартиры – просто смешная… Пугающе смешная… Но…
-  Вот именно – НО! – старческая фигура протянула ко мне свои морщинистые руки и я вспомнила руки своей любимой бабули. Моей единственной бабули, ее сведенные артритом пальцы, которые выходили не только своих шестерых детей в лихую военную годину, но и целый взвод внуков…
- Но что, ба? – я наслаждалась теплом старческих ладоней, осторожно, стараясь не спугнуть, словно трепетную птицу, державших мои.
- Цена-то – смешная… Да только желающих ее уплатить – не находится.  Уже.
- Это почему? – недоумевающе спросила я у призрака.
- Потому что местные, даже и не зная всего, боятся. А приезжие – наподобие вас… Нет, таких, как вас не было, вру я. Никто не был способен меня не только увидеть, но даже почувствовать. Все ощущали вот этот холод, что Анька напускала и выдавала потом как неотделимую часть меня.
- И? – я  от нетерпения уже едва не уселась на один диван с бабой Мотей, ерзая пятой точкой по сиденью кресла.
- Да утихомирься же ты, егоза! Ты как наша дворовая собачонка Жучка. Та так своей жопкой трется, когда её начинают глисты в очередной раз допекать!
- Ха-ха-ха!!!! Ой, я больше не могу!! Сейчас на уши поставлю весь квартал!! Ну, баба Мотя!! Если ты сейчас такая заводная, то какой же ты была при жизни?
- А я что, не живая что ли? – чуть обиженно произнесла старушка.
Я даже в сумраке её угла смогла рассмотреть, как она поджала свои сухонькие ниточки губ.
- Ба, не обижайся, пожалуйста… Я не хотела тебя обидеть. Ты же поняла, что я имела ввиду. До твоего Перехода.
- Это – да… При жизни я была веселушка… Пока были живы мои любимки. Сынуля Тимоша с его Наталкой и Стёпушка…К сыну-то со снохой хоть на могилки можно сходить… а вот к Стёпе…
- А к нему почему нельзя, бабуль? Он за границей похоронен?
- Как ты точно это охарактеризовала, Олюшка! За границей! А точнее – за гранью! За гранью ведомого и непонятного… На грани добра и зла… На границе миров…
- Бог мой, баба Мотя! Не запутывай меня ещё сильнее!! Что стряслось с твоим любимым внуком?
- Вначале он ослушался меня и решил связаться с этой ведьмой Анькой!
- А…Анна – ведьма?
- Ещё какая! Страшнее бывают только упырихи! Я всё удивляюсь: как это она тебя не смогла сломить? Ты – вроде обыкновенная баба.
- Самая что ни на есть – обыкновенная, - согласилась я, - и в роду у нас никто ни мистикой, ни ведовством не занимался.
- Так откуда же в тебе способности так чувствовать Тонкий Мир?
- От одиночества и неустроенности в мире реальном, наверное, - горестно прошептала я.
- Так ты же вроде не одинока. Сын у тебя.
- Сын и мама. Но я – вдова. И уже очень давно. И мужчины у меня нет…
-Да уж-ж-ж… бывает… Так на чём мы с тобой остановились? – вот ведь – склероз – он и за гранью – склерозом окаянным остаётся!
- А остановились мы с тобой, бабуль, на том, что я спросила почему нельзя сходить на могилку Стёпы.
- Да по той простой причине, что не предан он Земле-матушке, не имеет он свой могилки… И вообще неведомо где его косточки находятся…
- Но почему??  - я и впрямь недоумевала.
- Потому что… О-о-о-ох… Дочка, Оленька… Я ведь раньше померла своего внучика. Родители его погибли в автоаварии, когда ему едва три годика сравнялось… Я его выхаживала… Я и посаженной матерью сидела за этим чёрным свадебным столом…
- Чёрным? Как – чёрным?
- А вот так вот – словно уголь антрацит – чёрный… Да только видела это изо всех собравшихся на пир, не считая невестушки, которая и сама вся была в черном, только я… Всем остальным всё виделось белоснежным и непорочным…
- Но… разве такое бывает, баба Мотя??
- Ещё как бывает, касатонька ты моя… Ещё и не такое бывает…
Я почувствовала, как мне на руку, державшую в ладони старческую подрагивавшую ладонь, упала маленькая раскаленная капля – слеза. Раскаленная не до бела… Она была холодна как льдинка… Бабуля неслышно плакала и утирала глаза свободной рукой…
Говорят, что самое страшное зрелище – это плачущий мужчина… Нет… самое страшное – увидеть, как плачет призрак, почти неотличимый от живого человека…
 
                Глава 6

-Ну ладно, Олюшка, дочка, - едва слышно проговорила баба Мотя, - пора мне. Силы уже не те. Ты не бойся, тебя с Ванечкой здесь никто не тронет. Отдыхайте. Только помоги мне с этой ведьмой разделаться, чтобы и мы с внучиком моим Стёпушкой покой смогли обрести.  А ты отдыхай, отдыхай…
И старческий силуэт в углу дивана начал таять.
Я и вправду ничего не боялась.
Как вдруг в комнате резко похолодало, словно вместо душной летней ночи резко в границах комнаты упала зима. А в воздухе… В воздухе неизвестно откуда и из чего вдруг засеребрился наст!
- Флосирана-а-а! – зашелестело мне в уши сразу отовсюду и неоткуда, - бойся флосирану! Бойся, девочка! – едва слышно произнёс незнакомый мне мужской голос с мягкой хрипотцой.
Вот здесь меня охватил неподдельный ужас!
В воздухе комнаты не переставало витать незнакомое мне слово. Я присмотрелась пристальнее и увидела, что «наст» на самом деле был паутиной!
Только паутинки были необычные. Толстые, как шёлковые канатики белоснежного цвета. И растянуты они были радиально, словно лучи от центра, в роли которого выступала псевдо-хрустальная люстра под покрывшимся от времени пылью потолком…
На этом дымчато- сером фоне паутинки выглядели особенно ярко и бело. Действительно напоминали наст, переливающийся на морозном солнце.
Вконец устав от этого замогильного шёпота, я вскочила со своего места, чтобы выйти в комнату к сыну. Тем более, что непонятно что перебивалось уже ещё одним посторонним звуком: клацанием клавиатуры компьютера.
Словно Иван разошелся и барабанил по клавиатуре со всей мочи. Учитывая ночную тишину, удары пальцев по клавишам раздавались не тише барабанной дроби.
Меня вдвойне поразило это: мало того, что до сих пор Иван не позволял себе так обращаться с компьютерами вообще, а с чужими – и подавно, так он вообще не был любителем набирать текст.
Если только – во время учёбы, когда в печати возникала непреодолимая необходимость. А так он предпочитал общаться со своими друзьями голосом.
Поэтому я решила сорваться на своём отпрыске. Но, не успев развернуться, чтобы выйти из комнаты, как упёрлась во-что-то горячее своей уже вспотевшей спиной.
От неожиданности я не сдержалась и закричала.
- Мам, мам, ты чего? Это же я, - меня обняли мягкие ладони сына и прижали к себе.
Я наконец-то осмелилась повернуться. В комнате действительно стоял Ванька.
Шёпот неизвестного охрипшего мужика прекратился. А вот стук клавиатуры… Он ещё продолжал раздаваться в квартире.
- О, Вань, как ты это сделал?
- Что, мам? К тебе подошёл неслышно?
- Да нет.
- А что тогда? – непонимающе уставился на меня сын, в глазах которого прыгали огоньки отражавшейся зажжённой настольной лампы.
- Ну вот это! – я начинала уже раздражаться непониманию парня, - как ты умудрился настроить дистанционную печать текста?
- Чего-чего? – во взгляде моей роднульки появилась явная озабоченность состоянием его матери, то бишь – меня.
- Ну ты что, и вправду что ли не слышишь? – я уже не знала как мне относиться к тому, что я слышала нечто такое, чего не слышал сын.
- А что я должен слышать?
- Стук пальцев по клавишам клавиатуры компа!
- Чьих пальцев? Мои на месте, мам! – сдавленно хихикнул сын и вдруг он услышал!
-Черт  возьми, кто там печатает сидит?
- Наконец-то и ты услышал,  облегчённо выдохнула я.
Нет, я обрадовалась не очередному проявлению чертовщины в этой квартире. Я обрадовалась тому, что этот звук действительно присутствует, что доказывает отсутствие у меня звуковых галюников.
- Мам, это что такое? Честно, я ничего не настраивал…
- Пошли подойдём к компу, а? – с неизвестно откуда взявшейся смелостью предложила я.
Звук не внушал никакого страха.
Осторожно, шаг за шагом мы подошли вплотную к компьютеру сзади монитора. Клавиши сами двигались, словно содрогаясь в каком-то безумном танце…
Я решила заглянуть на монитор. Кроваво-красными буквами по безжизненно-белёсому полю экрана бежала строка, состоящая из одной фразы:
-Бойся флосирану! Бойся!
В это время Иван выдернул питание агрегата из сети. Одновременно с этим прекратились звуки набора текста, монитор погас…
Я уже не могла ничем более заниматься после такого стресса. Даже заставить себя войти в спальню, чтобы заняться разбором бумаг, хранящихся в секретере, я была не в силах.
- Пошли на кухню покурим, - замученным голосом предложила я сыну, - у нас там, по-моему, оставалось немного коньячку.
- А может, лучше выйдем на балкон покурить? А то как бы хозяйка не устроила нам напоследок выговор.
- Плевать на Аньку. Я не хочу рисковать собственной жизнью.
- ?
- Вдруг кто позовет снизу и предложит прогуляться по перилам балкончика? – нервно хихикнула я, утирая тыльной стороной правой ладони набежавшие на глаза слёзы страха, - из кухонного окошка это будет сделать гораздо сложнее.
- Ну пошли, - согласился Ваня.
Лишь сидя этой сумасшедшей ночью за кухонным столом, я заметила, что в квартире напрочь отсутствовали горшки с цветами. Не было ни одного. Никакого. Ни цветущего, ни вечнозеленого растения.
«Интересно…» - подумала я, но озвучивать этот факт перед сыном я, непонятно по какой для самой себя причине, не стала.
Посидев немного,  допив остатки коньяка и выкурив добрые полпачки сигарет на двоих, удостоверившись, что в помещении больше не раздаются никакие непонятные звуки и на стенах не возникают кровавые пентаграммы, мы всё-таки решили попытаться уснуть. Тем более, что на голубом июльском небе уже вовсю хохотало золотое солнце.
Для выполнения контракта нам осталось осилить ещё одну ночь в этой «нехорошей квартире».
Что интересно: при свете дня на страх не было даже малейшего намёка. Он растворялся с последними тенями ночи.

                Глава 7.

Спалось легко и сладко и мне, и сыну. Когда мы проснулись по нашему домашнему обыкновению уже ближе к вечеру, выяснилось, что снов не видели ни я, ни он.
Быстро умывшись, одевшись и прихватив с собой денег, мы отправились поклониться благословенным волнам Чёрного моря. После купания  решили, зря не отбивая ноги, сразу зайти в магазин: еда как-то неожиданно кончилась.
Так и поступили. Успев вволю наплаваться и понежиться под уже утерявшим жгучесть дневным светилом, мы неспешно отправились затариваться продуктами.
Едва войдя в торговый зал, мне на глаза попалась знакомая до боли в сердце фигура. Ещё надеясь, что мне это мерещится от переутомления и нервотрёпки, я увидела спешащую к нам с голливудской улыбкой – оскалом  на лице Анну.
Бежать было уже поздно, да и глупо. В голове мелькнул вопрос: «Что она делает в «нашей» «Пятёрочке»? У неё что, на районе  нет поблизости магазинов?»
- У меня рядом с домом  - курортная зона, - словно услышав мой незаданный вопрос, мило и даже немного стеснительно улыбаясь, ответила наша хозяйка, - там уже пансионаты начинаются. И цены в магазинах этих же самых сетей в разы выше, чем в центре города. А здесь в основном отовариваются свои.
Возразить на это мне было нечем. Если только удивиться, как совпали наши мысли… Но я решила почему-то не удивляться.
- Как вам спится, отдыхается, дорогие мои?
- Да всё отлично. Спим без задних ног, едва притаскиваясь с пляжа. Даже по городу полазать ни времени, ни сил не хватает! – дурашливо прихихикивая, решила разыграть я из себя деревенскую дурочку.
- А на что же это, Оленька, позволь мне поинтересоваться, вы свои силы тратите? – Анна в свою очередь решила разыграть заботу о нас.
- Да вот: пляж… Он такой… Что у нас просто нет мочи с него уйти пока не начнёт садиться солнышко… Приходим, поужинаем, заодно – позавтракаем и пообедаем и – без задних ног в койки! До обеда!! Даже странно: мы дома столько никогда не спим, да, Ванюш?
- Угу-угу, - согласно закивал головой Ванюша.
- Ну… тогда – сладкой вам и этой ночи! А я сейчас сына дождусь – он меня до дома отвезёт. До завтра, дорогие мои! Надеюсь, что квест будет вами успешно пройден!
- Спасибо. Мы тоже на это надеемся.

                Глава 8

Очередная ночь, как это ни удивительно, прошла вообще безо всяких рандеву и  бесед с бабулей.
Даже скучновато мне  почему-то показалось… Иван,  по своему обыкновению, засел в свой походно-дорожный ноутбук, я залезла наконец в бабулин секретер.
Обожаю копаться в чужих шкафах. Особенно – в книжных или вот таких – с бумагами… Всегда интересно знакомиться с чужими мыслями. Как  с другими мирами.
О чем человек мечтает, чего опасается или боится. Что  пытается утаить от всего окружающего его социума, а порой – и от себя самого…
Нет, я никогда не пыталась использовать полученные сведения во вред тому, на чьи дневниковые записи я натыкалась тем или иным способом: пути Господни, как водится, неисповедимы.
Но вот для того, чтобы лучше понять того или иного человека, чтобы не только лишь своей интуицией руководствоваться при общении с ним, такие данные просто весьма и весьма необходимы.
Это сейчас -  интернет, гаджеты… Всё в электронном виде… Напечатал, сохранил, запаролил, смартфон с собой утащил, ноутбук мудреным паролем от посторонних глаз заблочил и никто, ну или почти никто, коли ты не насолил хакерам, твои мысли как чистые и светлые, так и гнусные, черные, не выведает…
В основном, конечно, как это ни цинично выглядит, таким образом закрываются от своих самых близких: родных, друзей… Родителей… Настоящим-то спецам или верным врагам взломать все наши нагромождения труда не составит…
Если уж даже оборонные сайты взламывать умудряются… Есть в нашем мире ещё светлые головы, есть! Другое дело, что этим самым светлым головам как  правило, ну абсолютно никакого дела нет до таких мелких, серых и рядовых человечков, которыми населена в своём большинстве наша замечательная планета. То бишь – до нас с вами. И подобным нам.
То ли дело было раньше. Всё, что не желали доверить звуковым волнам, ибо, как известно, и стены уши имеют, не говоря уж о лесах, полях и водоёмах, грамоте обученные граждане доверяли бумажным или подобным бумаге носителям.
Баба Мотя при жизни была как раз из числа оных. Убедилась я в этом, наткнувшись в самом нижнем отделе секретера на её дневник. Нет, он не лежал там на видном месте, как рекомендуют прятать от воров деньги и драгоценности.
Мол, положите это всё на самом виду – воры и внимания на них не обратят… Нет, бабуля эта была воспитана ещё на старорежимных правилах: «Подальше положишь – поближе возьмешь».
А посему и наткнулась я на эту дореволюционного, ну ладно – ранне-советского  - издания общую тетрадь в коленкоровой темно-коричневой обложке тетрадь  абсолютно случайно, уже собираясь сложить обратно всё, что вытащила из самого большего отдела книжного шкафа, не обнаружив там ничего интересного, кроме старых, порой антикварных изданий, книг философов и историков религий.
Вещи, конечно, это были интересные, но с собой и не утащишь, и  вообще, воровство – дело нехорошее. Даже, если вещи принадлежали ранее усопшим ныне людям… А главное: ну когда мне заниматься этим чтением? Скоро домой возвращаться… Я же после вся изведусь от того, что вот, начала читать, а пришлось бросить всё… Нет уж… Лучше вообще не начинать…
Короче, я, с трудом усевшись на свои больные колени перед шкафом, стала засовывать в его недра бумажные, пропахшие пылью фолианты. И неизвестно чем окорябала внутреннюю боковую часть правой ладони. За что-то я там умудрилась зацепиться. Полезла туда снова, уже целенаправленно, облизав царапинку своим горячим языком…
Спросите: зачем? А чтобы наказать источник своей боли. Как взрослые наказывают угол поранившего дитятку стола! Вот точно так же я решила наказать и нечто, поранившее  меня.
Нашарила еле выступавшую из задней стенки бобышку. Нажала на неё, чтобы утопить в стенку, а она углубилась во внутрь, одновременно породив кратковременный посторонний звук, напоминающий звук, издаваемый принтером, выплёвывающим очередную копию.
Здесь тоже выплюнули. Только не бумажный лист. А тонкий фанерный ящичек, служащий двойным дном в этом раритетном шкафчике… И вот в глубинах этого-то, в остальном, пустого ящичка, и притаилась сия тетрадка…
И вот здесь у меня и азарт проснулся, и мотивация к тому, чтобы быстренько всё убрать, чем я любовалась, шкафчик закрыть и улечься с добычей на разобранный уже для сна диванчик.
Благо, торшер, стоящий в углу за секретером возле самого окна, можно было свободно перемещать по всей комнате.
Итак… То оказался дневник…
Нет, не бабы Моти… В противном случае она бы не стала являться мне с просьбой узнать о судьбе ее пропавшего внука…
Это был дневник Степана…

                Глава 9
               
Устроившись поудобнее, завернувшись по самые уши в лежавший в ногах постели мягкий мохнатый плед (почему-то мне посреди душной от жары феодосийской ночи стало внезапно зябко), я погрузилась в чтение под нежно салатовым светом, испускаемым абажуром торшера.
Я не стану здесь приводить все записи дневника молодого мужчины.  Ничего необыкновенного в них нет. По крайней мере, до тех пор, пока он не познакомился со своей будущей женой Анной.


Из дневника Степана.
Эта запись была сделана почти 30 лет тому назад.

«Hello, Дневник!
Я сегодня слегка пьян! И для того есть весьма и весьма уважительная причина! Я познакомился с Ней!
Нет, не так. Я наконец-то сумел познакомиться с НЕЙ! С девушкой моей мечты! От одного вида которой я хмелею без вина!
Она, моя Аннет, Анечка, Анюта – само совершенство!!
И чисто внешне, и в манерах, и в душе!
Да-да, дневник!! И в душе – тоже! А это  - такая редкость в наше время!
Ну посуди сам: кому сейчас нужны нищие парни, пусть даже и живущие в таком чудесном приморском городке как Феодосия?
Ведь не будешь же ты жить под рыбацкой лодкой, даже если она будет перевернута кверху дном в каком-нибудь укромном лимане!
А Анечка…Ах, эта Анечка!! Она согласна на всё, лишь бы рядом с ней был я!!
Только я!!!»

Спустя 2 месяца.
«Я не верю своему счастью, мой дорогой Дневник!
Моя возлюбленная Анечка приняла моё предложение руки и сердца! Мы сегодня были в нашем Центральном ЗАГСе и подали там заявления!!
Свадебная церемония назначена через три месяца. В цветущем месяце мае!
Да плевать я хотел на все эти маразматические старческие суеверия о том, что коли женишься в мае, то и весь свой век будешь маяться!
Как это я буду маяться рядом с моей любимой очаровательной крошкой? Да я маюсь вот сейчас, когда не могу дождаться того самого дня, когда она станет наконец-то моей!
Да-да, Дневник, моя малышка очень патриархально воспитана и не подпускает меня к своему телу…ну… в смысле…ну, ты меня понял, да, дружище??
Я надеюсь, что хоть ты-то меня поймёшь верно… А то мой единственный на сей день родной человек – моя бабулечка, что заменила мне так несвоевременно и несправедливо рано ушедших на Небеса родителей, абсолютно не понимает меня в этом вопросе…
Вот она – женская солидарность! – смех почти сквозь слёзы!
Черт возьми, у меня не по-детски ломят яйца…
Пошел подружу с Дунькой Кулаковой… А то боюсь, что я не выдержу такую пытку воздержанием и изнасилую свою невесту до первой брачной ночи!»

Три месяца спустя.
19 мая 19хх года.
«Итак, свершилось!!
Дневник, ты меня слышишь?? Это свершилось! Мы позавчера расписались с моей душечкой! Теперь – она – моя законная жена, а я – её законный муж!!
Бог мой, как же это клёво звучит! Я боюсь, что сейчас лопну от переполняющей меня гордости!!
Хм… хотя, спрашивается: гордости за что?
Нееет!! Мне есть-таки чем гордиться!  Дневник!! Я не оплошал! Я сумел овладеть своей девочкой в эту ночь! И да, она оказалась и впрямь девственницей! Наутро мы явили в качестве доказательства данного факта всем любопытным нашего района кровавое пятно на нашей брачной простыне!
Описывать не стану этот половой акт… Он не отличался изысками. В чисто техническом плане. Заслуга его в ином. Я себя в очередной (в какой? – в третий – четвёртый или пятый?) раз ощутил Мужчиной!
А на этот раз – не простым Мужчиной, а первооткрывателем!! Я же – первый у моего Ангела Анечки!! И искренне надеюсь, что останусь и последним. Единственным, как и она у меня. Ибо мне никто больше не надобен.»

Спустя год.
«Дневник!!
Я стал отцом! Какое же это счастье! Подарить жизнь новому человеческому существу!
А у меня прибыло сразу двое! Дочка и сынишка! Лизонька и Василёк! Имена выбирали вместе с Анечкой! У меня есть продолжение в этом мире! Я самый счастливый человек на свете!
Одно лишь огорчает: сильно заболела моя милая бабулечка… Ребятишки получились у нас неспокойные, часто не спят по ночам, плачут… А плакать тихо они не умеют, наверное, оперными певцами станут, особенно – дочуня. Горлопанят на весь дом…
Бабушке и так самой до себя, да ещё мы доставляем ей беспокойства… А квартирка наша небольшая… Вот сейчас я осознал насколько же я несуразен и неприспособлен к этой жизни: не смог даже собственным жильем обзавестись к 35 годам жизни…
Мечусь между женой, стараясь выполнять все её пожелания, детьми, максимально уделяя им внимание и даря всю свою неуклюжую ласку и бабушкой… Моей любимой и любящей бабушкой, заменившей мне родителей, замнившей мне всю Вселенную кроме моей Анечки и ребятишек.
Бабулечка, пожалуйста, выздоровей! Не умирай сейчас! Не уходи!!  Ты так нужна нам всем!»

Прошел год…
«Сегодня, на День рождения моих детей, не стало моего самого родного человека – моей бабушки… Она покинула этот мир во сне, никого не беспокоя, наконец-то отмучившись, её, как и многих в последнее  время, сожрал Рак…
Я стал снова сиротой…Теперь уже – полным, настоящим сиротой… Из кровных родных у меня остались лишь мои наследники – Лизочка и Василий…
Анюта почти не подпускает меня к детям. Говорит, что не царское, де, это дело – с мокрыми подгузниками и обосратыми штанишками возиться… А и ей заняться будет нечем.
Отправляет меня на охоту за мамонтом, то бишь – искать более денежную работу… Она согласна даже на то, что мне придется уезжать в длительные и частые командировки. Лишь бы деньги платили.
Как она собирается справляться одна с нашими взбалмошными звонками – я понятия не имею. Мне кажется, что в одиночку с ними сможет управиться лишь ведьма. Обычной женщине это реально не под силу.
Но Анечка убеждает меня ни о чем не беспокоиться.
Попробую.»

                Глава 10


Прошла и третья ночь. Нет, она пронеслась. Я не успела даже её заметить. Когда я оторвалась от чтения дневника Степана, потирая кулаками покрасневшие от напряжения и слезящиеся глаза (я в спешке позабыла водрузить на свою переносицу свои очки, а нацепила лежавшие на подоконнике, по всей вероятности – бабы Моти, которые мне не совсем подходили по диоптриям), в окно уже нагло хохотало довольно высоко поднявшееся над горизонтом солнце.
Иван сладко спал на своем месте. По-видимому, он просидел всю ночь, по своему обыкновению, в Сети. Будить своего великовозрастного дитя я не стала. Сама ощущала разбитость и жуткую сонливость…
Поэтому решила, воспользовавшись наступившей относительной утренней прохладой, немного вздремнуть. В противном случае наступающий день можно будет считать бездарно пропавшим: после бессонной ночи я не способна никуда пойти.
Бросив рассеянный, уже затуманенный дремой взгляд на пустой подоконник, я уже в который раз поймала себя на мысли, что в этой квартире явно чего-то не хватает. Того, что есть у меня дома, что есть у всех моих знакомых и родных. Того, без чего жилище выглядит казенным несмотря на все атрибуты уютности…
Уже практически провалившись в  сон, я поняла, чего здесь не хватает. Цветов! Обычных цветов в горшках или кадках, которые стоят обычно на подоконниках или балконах. Иногда – даже в больших напольных ёмкостях…
В этой квартире цветов не было вообще! Ни одного горшочка! Ни единого, даже самого жухлого, засохшего стебелька или колючки какого-нибудь задрипанного кактуса!
Как не было их и на балконе, хотя места для вазонов там было предостаточно…
Странно это, однако… Решила поинтересоваться у хозяйки этим обстоятельством при сегодняшней судьбоносной встрече. И благополучно провалилась в сон, обнявши большую пуховую подушку.
Разбудила меня Анна, ввалившаяся в квартиру, словно грозовое нашествие после продолжительного периода летней засухи.
Едва разлепив заплывшие от сна мордой вниз узкие щелки своих многострадальных глаз, я заметила, что хозяйка что-то держала в обеих руках на уровне груди.
Собравшись с силами, я смогла рассмотреть, что за предмет покоился в руках у женщины. Им оказался цветочный горшок… На первый взгляд – абсолютно пустой. Но когда Анна подошла поближе, то я увидела, что он почти доверху заполнен землей. Жирным таким черноземом…
На меня пахнуло вырытой ямой…Нет, конкретно – могилой! Почему я вдруг подумала о такой гадости, глядя на обычный цветочный горшок, я даже самой себе не смогла бы ответить…
Но ощущение было мерзостное. И, к тому же, по-видимому, спросонок, ещё не успев как следует, проснуться, я ощутила, как по всему телу у меня пронеслись стада мурашек, которые перегоняли одни других…Не очень приятные, я вам доложу, ощущения…
- О, сонюшки, вы кажется, таки проснулись! – несколько преувеличенно весело приветствовала меня Анна.
- Доброе утро, Аня!
- Утро? Ну ты даёшь, Оленька! – теперь уже вполне правдоподобно удивилась собеседница.
- Угу, - утро! – всё ещё не в состоянии сконцентрировать свой взгляд, рассеянно кивнула я, - для меня утро наступает тогда, когда я просыпаюсь… Вот ты пришла, словно солнце вышло на горизонт моего сна и принесла для нас с сыном наше сегодняшнее утро.
- Бог мой, как ты поэтически описала моё вполне запрограммированное сегодняшнее вторжение, Оленька!- запрокинув голову, разразилась смехом хозяйка.
- Я не специально, честно. Так получилось. Видимо – продолжение сна наяву.
- Ого! А что же тебе снилось, если не секрет, девочка моя?
- Не, не секрет. Цветы. Много разных цветущих в горшках цветов по всей квартире. Я поняла чего здесь не хватает радикально – это комнатных цветов.
- Вот!!  Я как раз и решила исправить этот  недочет!
- Да? Это коим образом?
- Да вот же! Держи горшочек! Он  будет олицетворять победный кубок за успешное прохождение тобой квеста о трехсуточном пребывании в этой комнате! Ну, держи же!
- Эээээ…Прости, но я еще не совсем проснулась… А пока я не проснусь, у меня руки отказываются мне подчиняться и что-либо держать… А подметать потом здесь разбитые черепки и наводить грязь, судя по внешнему виду, хорошо политым черноземом, мне вообще не хочется… Тем паче – в такую жару… Будь добра, поставь это пока  на стол или на подоконник, Анечка! Как только я вырвусь из бархатных лап Морфея, я немедленно займусь твоим призом-подарком!
Мне показалось, что глаза Анны на долю секунды стали бездонными черными колодцами и яростно сверкнули в мой адрес. Но плошку с противно воняющей землей она поставила на откинутую столешницу секретера.
- Э…э-э-э-э… Аня… если это не секрет, конечно, что в этой посудине? Что-то я никак не могу рассмотреть, чем ты решила меня презентовать!
- Здесь будет расти очень редкий, можно сказать – реликтовый цветок. Под названием Флосирана. Или, как его иногда называют в народе – Паучий цветок.
У меня в голове едва слышно звякнул колокольчик… Где-то я этот термин уже встречала. Совсем недавно… И, по-моему, в не совсем хорошем подтексте…
Но где? Мой полусонный, уставший от плохого и короткого сна, мозг, отказывался напрочь обработать эту информацию.
- Паучий? Цветок?? Его что, пауки любят жрать? Или прятаться в нём? Вот только пауков нам и не хватало, честно! Ванька мой недолюбливает этих восьмилапых созданий.
- Да нет, не переживай. Пауков уж точно это растение не привлекает. Просто его цветок чем-то напоминает паука… Ну, сама потом узнаешь, - почему-то усмехнувшись, опровергла мои догадки женщина.
- А-а-а-а… почему я его не вижу? – отчаянно пытаясь проснуться и понять происходящее, едва не расплакалась я.
- Потому, что его здесь пока ещё нет. Я принесла тебе его семена. Для того, чтобы этот цветок расцвел во всём своем великолепии, его семя должен посадить в почву сам хозяин. И никто другой. Если всё будет сделано с любовью, то спустя пару месяцев ты увидишь это чудо природы, уверяю тебя!
- Пару месяцев? Ты предлагаешь мне это с собой забрать домой? – недоверчиво поинтересовалась я.
- Зачем домой? Ты же выполнила мои условия. И я продаю тебе по льготной цене эту квартиру… Даже… Я могу тебе её просто подарить!! Пошли прямо сейчас к моему знакомому нотариусу! И я оформлю эту сделку! Тебе даже налог не придется платить! Я всё заплачу сама!
- Что-то чересчур ты щедра, как я посмотрю…Слишком уж мне это напоминает тот самый сыр… Уж лучше я, как мы и договаривались, выкуплю у тебя эту квартиру. Сейчас Ванька проснется, я ему объясню суть дела и смотаюсь на недельку домой. А он побудет здесь. Всё равно у него отпуск ещё не закончился.
- Но… зачем тебе домой?
- За деньгами. У меня же нет такой, хотя она и весьма небольшая для такой квартиры, суммы на карте. Надо ехать и снимать со счетов. Да и маму проведать.
- А…
- Да. Кстати, если я посажу эту реликвию сегодня и уеду, оставив ее на попечение сына, она проклюнется?
- Да. Она достаточно неприхотлива. Да и я, если ты захочешь, смогу навещать их обоих в твоё отсутствие: цветок и твоего сына!
- Огромное тебе спасибо! Договорились! Как только я куплю билет, я тебе сообщу!
- Хорошо. Тогда я пока удаляюсь, - снова едва спрятав внезапно нарисовавшуюся усмешку на неожиданно ставших тонкими, губах, - Анна решила предоставить нас самим себе.

               


Глава 11

Анна ушла… но что-то не давало мне покоя, не давало расслабиться и от души порадоваться тому, что я уже практически стала владелицей столь приличной жилплощади в Крыму.
Вот так, нежданно,  негаданно, что называется. За сущие копейки. Ванька без меня вполне здесь справится с бытом. Магазин – во дворе, море – практически через дорогу от нашего дома.
Соседи отсутствуют – можешь хоть на ушах стоять посреди ночи – никто не станет возмущаться. И цветок… Цветок!!! Вот что не давало мне расслабиться. Подарок хозяйки, призванный оживить эту обитель души бабы Моти, давно уже покинувшей этот Мир…
Точнее – озвученное название этого цветка – Флосирана…
Я вмиг вспомнила внезапно засветившуюся на мониторе компьютера надпись «Бойся Флосираны!»
Но… Чем может нам угрожать цветок? Домашний цветок? Который ещё и посеян? Да и взойдут ли его посевы, с моими-то «тяжелыми» руками?
Я решила подумать об этом после, по возвращению из родного городка с необходимой суммой денег. Тогда я как раз останусь здесь одна, отправив сына к его любимой бабулечке. Тем более, что ему уже придет пора выходить на работу.
А я смогу тогда без помех заняться переустройством жилья «под себя». Да и цветок, если он выживет, как раз должен к этому времени хотя бы росток уже проявить миру сему.
Тогда и дневник Степы дочитаю до конца. Там осталось одна или две записи всего. Всё равно сейчас, перед отбытием в родные пенаты, мне есть чем заниматься кроме этого: хотелось насладиться теплыми водами Черного моря, купить максимально подешевле и побольше местных фруктов маме в подарок.
Потому что тащить отсюда ещё что-то несъедобное я смысла не видела. Во-первых, мама не уважает все эти сувенирчики, считая их барахлом и хламом. А во-вторых, я в глубине души, втайне даже от самой себя уже строила планы по глобальному переезду сюда.
Меня лишь немного тревожил факт резкого перемены климата для уже довольно пожилой родительницы… Да ещё – так некомфортного для  неё в последние годы: влажного. Но я отчаянно надеялась на знаменитый русский «Авось»…
Мне так хотелось обосноваться у моря капитально и постоянно. Мотаться то и дело через полстраны ну вот не улыбалось как-то вообще… А быть бессменным хранителем погребений родни, даже близкой родни… Уже надоело, если честно.
Сейчас при наличии энной суммы на счету можно и уборку могил заказать, особенно, если предварительно их облагородить. А можно и пару в год наведываться в родной городок. Благо гостиниц с доступными номерами у нас больше, чем требуется. Не нужно будет даже оставшуюся там кузину с потомками тревожить. Приехал, убрался и уехал. Ну, если только в гости забежал. С бутыльком крымского фирменного вина да сырком в руках  - всегда будешь желанным гостем.
Зато и к нам, наконец-то, глядишь, и начнут приезжать близкие по крови люди, которые разъехались по столицам и другим регионам страны. Море – оно такое: кто же откажется на его берегах отдохнуть, да еще на халяву считай, у родных-то людей?
Исходя из всего озвученного, становится ясно, что таскаться с какими-то несъедобными вещами взад-вперёд
Ну, вы сами понимаете, да?
Короче, я решила заняться с самого  насущного: поиска билетов домой, а главное – обратно – сюда. Параллельно сдав предварительно купленный для себя.
Полазав по сайтам, предлагающим билеты на все виды транспорта, решила, что туда еду завтрашним поездом – благо, нашелся один билетик на нижней боковой, пусть и возле туалета. Кстати, био-туалета.
А обратно взяла на самолет до Симферополя. Благо – здесь недалеко сравнительно. И автобусы регулярно ходят по городам Крыма. Зато я сэкономлю время.
Закончив с оформлением проездных документов, я, не надеясь на память сынули, взяла принесённую мне Анной плошку с землёй и притащила её в спальню. Семечко, почему-то оказавшееся в единственном экземпляре, я предварительно замочила во влажной салфетке, пропитав ту водой.
Пусть до вечера намокает – набухает. Вернемся с моря и из магазина, я посажу эту реликвию на её постоянное место жительства.

                Глава 12

День промчался, по-моему, даже быстрее предыдущих. Наплававшись до полного бессилия и навалявшись под жарким солнцем до состояния обугленного мяса, мы поползли в магазин, чтобы завтра отправиться прямиком к поезду, не тратя ни на что иное ни времени, ни нервов.
Затарились так, словно ожидали вторжения к нам по меньшей мере роты проголодавшихся гостей.
Но, учитывая здоровый аппетит сына и желания накормить как можно более разнообразными вкусняшками маму, это было и неудивительно.
Весь оставшийся вечер ушел на выдачу мною Ивану различных ЦУ по поводу знакомства, а точнее – тщательного избегания сего, с аборигенами как мужского, так и женского пола, Да и с хозяйкой было рекомендовано общаться как можно реже. Тем более, что через 5 суток я уже вернусь обратно. Дольше мне делать дома нечего.
Расписав едва не поминутно все его одинокое (или  - свободное от родительского надзора?) время, я пошла было уже ложиться спать, как вспомнила о замоченном в тряпице семечке цветка.
Посадив то в землю, я настроила полив из найденной на кухне глубокой плошки, напоминавшей тазик, но служившую, судя по всему, салатницей для многочисленных гостей, наполнив её доверху отстоянной водой.
Опустила найденный в аптечке бинтик одним концом в воду, а другой разместила в поддоне горшка. Так семя, прорастая, будет само по мере надобности, вытягивать необходимую ему порцию влаги.
А то на молодёжь надежда плохая в таких мелочах.
Устроив безбедную жизнь семечку, я рухнула без задних, и без передних тоже, - ног в постель, едва заставив себя принять перед этим освежающий душ.
В эту ночь мне не снилось ничего. В гости ко мне не приходил никто. По-видимому, я надежно перекрыла все свои принимающие каналы. Организм решил, что пора взять тайм – аут.
Поезд мой отходил ближе к обеду. Поэтому мы с Ванькой успели неспеша проснуться, выпить кофейку и отправиться на вокзал.
Посадив меня на место, сын, не особо огорченный предстоящим одиночеством, отправился, по его словам, сразу же на пляж. Ибо ему в квартире делать было особо нечего. Бумаги в секретере его не интересовали, о существовании дневника Степана он вообще не имел понятия. А книгами он с детства не увлекался.
За компом же он привык сидеть в ночное время суток.
Я же, постелив себе постель, устроилась поудобнее, вооружившись своим видавшим виды смартфоном. Надеялась, что через мутное стекло моего отсека мне удастся что-нибудь сфотографировать по пути.
Можно было, конечно, выходить покурить на довольно частых остановках в пути следования, но меня одолела такая великая нехочуха, что я предпочла в случае чего  просто скоммуниздить красивые готовые фотки с просторов нэта.
Тем паче, что я не собиралась на них делать деньги. Просто – ради памяти о том, что я проезжала мимо. Но, как известно, что  коли ты хочешь повеселить Бога, то просто расскажи Ему о своих планах.
Короче, я отключилась сном праведника, которому не мешали постоянно щелкающие мне над ухом двери в вагон и в туалеты  и задевающие мою величественную тушку шмыгающие взади вперед непоседливые соседи по вагону.
Хотя где-то на переферии сознания я успела подумать о том, что в следующую мою поездку не стоит экономить, покупая билет в плацкарте, хотя он и снабжен по последнему писку техники, кондиционером. Причем – работающим…
И этот самый сон не отпускал меня из Царственных владений Морфея до самой глубокой черной южной ночи…
Проснувшись, осознала, что мой организм весьма явно требует подзарядки в виде хоть какого-то хавчика. Как раз, мы остановились на очередном полустанке, оказавшимся при моем более тщательном его рассмотрении, Ростовом-на-Дону.
Пропустить и не выйти на перрон моего любимого города, в котором я прожила самый счастливый год своей жизни, я не смогла. Поэтому, прихватив с собой пустой рюкзак с документами и деньгами, я вышла из вагона.
Город встретил меня облаком нахлынувших воспоминаний и дымкой присущих только ему ароматов. Здесь был и запах пропитанных дегтеподобным составом шпал, которые источали прогретый дневным солнцем запах в ночную уже прохладу, и доносившийся с Дона едва ощутимый привкус уже цветущий во всю прибрежной воды.
А приправой ко всему этому служили неизбывные ароматы, доносившиеся из круглосуточно работавших прямо на платформах шашлычных и шаурмячных киосков.
Прикинув время, отведенное нам на остановку, я отправилась к ближайшему киоску, торгующему шаурмой. Полакомиться горяченькой закусью, запивая это баночным пивом местного разлива – что можно придумать лучше для проголодавшегося желудка путешественника? Тем паче, что  наш состав стоял на первом пути. Не воспользоваться возможностью не тащиться по переходу, было просто непростительным грехом. И я, как мадам суеверная достаточно, решила его не совершать.
Очередь из страждущих приобрести спасение от голодной смерти по сходной цене была небольшой – всего человека три-четыре. Я успела купить свою порцию аккурат перед первым предупредительным гудком локомотива.
На второй гудок я купила баночку пива. С третьим, подгоняемая не слишком вежливым приветствием своего  проводника, отчаянно продиравшего маленькие заспанные глазки, я вскочила на подножку  уже намеревавшегося тронуться в путь поезда.
Пройдя до своего места, я облегченно вздохнула и залезла на постель с ногами, не удосужившись преобразовать спальное место под  столик. Чего ради совершать лишние телодвижения, если меньше, чем через полчаса придется стелиться снова?
Подзакусив, я ощутила заметный прилив сил. Устроившись максимально удобно, наконец-то решила залезть в Сеть и отписаться сыну, что до сих пор умудрилась остаться целой и невредимой.
Зайдя к нему на страничку, увидела пяток пропущенных звонков. Вот ведь колгота-то!! Хорошо, если не оповестил о моем молчании бабулю.
Нажала кнопку вызова. Кратко обменялись приветствиями и договорились, что я позвоню ему, как только окажусь в собственной комнате дома. Сын в свою очередь отчитался, что накупался, наелся и сладко успел выспаться. Потому намерен до утра как минимум, провести в инете. За сим и распрощались до обеда.

                Глава 13

Остаток дороги до дома прошел без приключений. Родной городок меня встретил Ранним, ещё нежарким солнышком и чистейшим голубым небом.
Как это ни удивительно, но я ощутила, что успела соскучиться по нему. Как я ни старалась себя убедить в том, что я абсолютно не люблю свою малую родину, даже больше того – ненавижу её, я не смогла себе соврать: мне будет жаль покидать это место…
Но… В конце концов, я планировала переместиться не за границу своей страны. И коли уж тоска так прижмет, что и во сне начнёт сниться, то поменять Феодосию на наше-то  болото не составит труда…

Мама  уже успела соскучиться. Естественно, она сразу спросила почему я вернулась одна, без сына. И точно ли с Ванькой всё в порядке.
Я в качестве утешения одной и отчета перед другим (я же обещала ему отзвониться сразу по приезду) набрала номер сына и подала трубку бабуле.
Внук ответил хотя и слегка сонным, но вполне себе бодрым голосом. Мама поинтересовалась у Ваньки когда он собирается возвращаться домой, на что внук ей заявил, что уже присматривает себе место работы в Феодосии.
Мама ошалело на меня посмотрела, отказываясь что либо понимать.
- Мам, я приехала сюда всего на  5 дней, чтобы снять со счетов деньги.
- Это ещё зачем? Я помню, что ты мне что-то по  телефону говорила про  то ли покупку квартиры, то ли ипотеку… Но, если честно, я была уверена, что это у тебя от перегрева…
- Нет, мам, всё серьёзно, никакого  перегрева или «белочки». Я покупаю ту квартиру, в которой мы с Иваном остановились на отдых.
- Оля, детка, ты вроде уже не девочка. Отлично должна бы понимать, сколько стоит жильё в Крыму. Даже плюгавенький сарайчик.
- Мам, это – двушка. Примерно как наша старая. Да, цена мизерная, даже чересчур… Но это – не  афёра. То есть – не криминальная афёра… Точнее… криминал там есть… Но он – магический.
- ???
- Ты мне может, дашь вначале раздеться и принять с дороги душ? Я что-то чертовски вспотела, хотя и ехала всю дорогу с работающим кондиком…
- Ну да… Только…
- Вот как только я вылезу из ванны и перехвачу чего-нибудь жевнуть, я постараюсь тебе всё объяснить. Надеюсь, что ты меня услышишь и поверишь.
На том и порешили. Немного освежившись и подзакрепившись мамулеными еще горячими сырничками, мы пошли в зал.
Усевшись поудобнее, предварительно выложив привезенные вкусняшки, мы сели неспешно обсудить создавшуюся ситуацию.
На  удивление, мама почему-то сразу мне поверила. Хотя и было видно, что она не слишком доверяла доброте Анны. Уж слишком это всё выглядело неправдоподобно.
Я убедила свою родительницу, что риск с моей стороны будет минимальным. На первых порах я выкуплю лишь эту квартиру. Потом, когда мы все туда переберёмся, я вернусь в родной городок  для того, чтобы продать здесь нашу недвижимость. А наосвободившиеся деньги купить в Феодосии вторую квартиру или домик с небольшим садиком поблизости от города. Но это  - будет потом видно.
Матушка, зная мой упёртый характер, дала на это «добро».
Я решила сейчас лечь спать. Всё равно  банки по выходным не работали, да и у меня после сытной еды глаза слипались. Суммы у меня были раскиданы по разным банкам, достаточно небольшие по величине, поэтому предварительно заказывать их снятие не требовалось. Вполне хватит для этого и одного дня.
Как же всё-таки отличается атмосфера в собственной квартире от той, которую я собралась приобрести! В уже затуманивающимся сном мозгу  прополз, шелестя порядком усохшими извилинами, вопрос: «А на черта мне это надо?»
«Если не я – то кто?» - резонно ответила я сама себе и провалилась в благодатную пучину сна…

                Глава 14

Вот только поспать мне тогда дано не было. То есть – спать-то я спала… Но вот отдохнувшей после этого путешествия в царство Морфея я не ощутила.
Мне приснился сон… Весьма странный, даже на фоне всего происходящего со мной в последний месяц, сон…
Я была уверена, что уехав на время домой, я оставила в квартире на берегу моря не только своего сына, но и собственно, причину, по которой мне должна была достаться за столь мизерную цену, эта кувартира.
Иными словами – я не рассчитывала снова повстречаться ни с бабой Мотей, ни – тем более – со Степаном…
Но это я не рассчитывала… А вот Ангелы-хранители этой сладкой парочки, по-видимому, решили иначе.
Короче, во сне я увидела обоих. Даже, вру – троих. Это – как минимум. Ибо остальную толпу, которая мельтешила в моем сновидении на правах массовки, я просто-напросто не узнала. Ибо не могу признать тех, с кем знакома вовсе не была.
Я вижу себя в квартире бабы, тогда ещё довольно моложавой тетушки, Моти. Судя по численнику, висевшему на стене кухни, смотрящей в окно, на дворе стоял… 19хх год, короче – за 35 лет до года нынешнего.
На дворе стояла ранняя, так любимая мною, золотая осень. Да-да… На юге нашей страны это время года тоже имеет свойство проявляться в природе. Пусть, и не совсем так, как к ней привыкли мы, жители Центральной России.
Небольшой кухонный столик накрыт скатертью ярких, почти в один тон с листвой за окном, расцветок, скатертью.
На столике стоят три чайных прибора: золотистые, с ярко-васильковой каемкой изящные кофейные пары. Возле стены уютно устроились Джазва и молочник.
Сахарница, которая полностью повторяла рисунок чашечек и тарелочек, примостилась скромненько в самом углу, словно стеснялась предлагать людям своё нутро, заполненное неполезным для их здоровья сахаром.
Да он и не был нужен: для подслащивания горького черного напитка посреди стола красовался фирменный «Киевский» тортик, только что привезенный Степаном от соседа по даче, которому в свою очередь его передал приятель, прилетевший ночным рейсом из Киева.
Хозяйка ждет прихода гостей. Точнее – одной гостьи. Вторым будет её любимый внук. На душе у женщины неспокойно… Вроде всё идет хорошо, размеренно. Степан заканчивает местный институт, «идёт» на Красный диплом. А это значит, что у него будет фора при выборе мест отработки. Скорее всего, его оставят дома.
Парень сильно привязан к своей бабуле, которая заменила ему и отца, и мать. Был привязан, пока он не познакомился с Анютой… Красивая и смелая… Даже – чересчур самоуверенная и властная дивчина приехала откуда-то из глубинки. И, разумеется, не смогла остаться равнодушной перед харизмой Степана. Причем – интеллигентной, если можно так выразиться, харизмой.
Многие сокурсницы были бы счастливы, если бы внук бабы Моти обратил на них внимание. Но парню было не до дел амурных. Нет, он не был заносчив. Он был серьезен, может быть, даже не по годам. Степан мог не только ставить перед собой цель, но и добиваться её. Даже, если ради этого приходилось чем-то поступаться.
В этой жизни практически всегда для того, чтобы что-то получить, предварительно надо отказаться от чего-то другого. Вот и внук бабы Моти сделал свой выбор в пользу карьеры, отказавшись от флирта и многочисленных ничего не значивших интрижек. Уж больно сил и времени они норовили забрать у молодого человека.
Не говоря уже о финансах, которых в его семье всегда было в обрез, что и немудрено: жили в основном на бабулину пенсию. Он успевал лишь иногда делать свой вклад в семейный бюджет, подрабатывая написанием курсовых и контрольных работ.
Стёпа хотел бы перевестись на вечернее  или даже заочное отделение, чтобы была возможность и полноценно работать, но на его факультете таких отделений не было.
А наступить на горло  собственной мечте, успешно с первой попытки сдав экзамены на бюджет, у него не хватило духу. Да и бабушка бы на это не пошла, зная, что для него значит это место в институте. Уж лучше иногда попроще поесть, но любимый внук сможет достичь своей цели.
Так было до того самого момента, когда в их группу перевелась Анна. Честолюбивая  и амбициозная, она тоже умела ставить перед собой цели и успешно их добиваться. Но, самое страшное было в том, что её не беспокоили пути достижения желаемого. Она была уверена на все 100%, что цель всегда оправдывает средства. Любые.
На сей раз целью был  Степан.
Вначале, попытавшись привлечь его внимание вполне себе обычными женскими штучками типа «нечаянно» задевшей его груди  тонкой девичьей руки, умело рассчитанной глубиной  декольте и длиной обтягивающей её стройную спортивную фигурку фарфоровой статуэтки, юбчонки, но потерпевшей полнейшее фиаско, девушка, в отличие от своих многочисленных подруг по несчастью, не отступилась от своего приза.
Вчера Степан пришёл с лекций явно чем-то взволнованный. Его взгляд кардинально  изменился, на губах блуждала легкая, словно от хмеля, улыбка.
Изменения в поведении внука не укрылись от внимательных глаз бабули. И она не отстала от внука до тех пор, пока он не поделился с ней своей радостью. Он сказал ей, что наконец-то повстречал девушку своей мечты. И завтра, то есть- уже сегодня – приведет её знакомиться с той, которая заменила ему родителей.
Сама не зная почему, баба Мотя этому сообщению не обрадовалась. Нет, она не боялась, что Стёпка забросит учебу ради любимой. Слишком много сил было уже потрачено ради достижения этой цели, ради успешного окончания института. Тем более, что это было выгодным и для его пассии.
Но какая-то тревога, словно черный спрут, терзала сердце женщины. Она чувствовала беду. Только не могла понять в чем она заключалась. А потому и как её отвратить она тоже не знала. Матрена надеялась лишь на то, что познакомившись лично с потенциальной невестой своего  мальчика, она, умудренная жизненным опытом, сможет её «раскусить»…
Вот и сидела она за столом, смотря в окно, в ожидании этой сладкой парочки. Ждать оставалось уже недолго. Скоро должны были закончиться пары, а добираться до дома от института было совсем недолго.
И вправду, не прошло и часа, как молодые перешагнули порог квартиры. В руках у Степана был роскошный букет так любимых его бабулей магнолий. Хорошо, когда в теплицах можно круглый год  выращивать любые цветы.
- Бабуль, познакомься с моей избранницей. Это – Аннушка.
- Анюта,  - мило улыбаясь, представилась черноволосая и смуглая словно цыганка миниатюрная девушка. 
Да только бабушку ей было не обмануть: улыбка тронула лишь губы гостьи. Глаза блестели холодным и алчным огнём… Да и улыбка больше смахивала на оскал… Но бабушка решила не подавать виду. Она хотела убедиться в своих подозрениях и лишь потом озвучить их Степану… Если бы она знала, к чему приведет её порядочность…
- Анечка, это – мой самый любимый на свете человек, моя бабуля, заменившая мне моих погибших родителей. Можешь обращаться к ней по имени отчеству – Матрёна Ивановна.
- Ну к чему эти фамильярности, Стёпушка? – и, уже обращаясь к нежеланной гостье: - Нюрочка, зови меня просто баба Мотя, - от хозяйкиного цепкого взгляда не укрылось как перекосилось лицо избранницы внука при варианте её имени «Нюра».
Баба Мотя довольно хмыкнула «про себя».
- Ну что же, прошу к столу, гости дорогие. Стёпа, покажи гостье где помыть с дороги руки, а я пока поставлю цветы в вазу.

И вот передо мной совершенно иная картина. Я вижу Анну. Одну. На кладбище. В небе горит полный лунный диск. Света хватает  вполне для того, чтобы читать книгу со средним шрифтом…
Анна склонилась над могилой.
Словно я обошла её сзади, невидима ей, заглянула через плечо ворожейки. Вижу: на памятнике – фото молодого мужчины… В глаза бросилось лишь имя: Степан…
Анна достаёт из сумки 13 черных свечей, восемь из них ставит из по контуру гробнички: четыре по углам и ещё четыре – на середине каждой стороны. оставляя внутри пять штук, в виде перевернутой звезды – пентаграммы.
Внутри пентаграммы изображает Печать Каина.
Достаёт булавки… Я насчитала  так же тринадцать штук. Колет себе безымянный палец одной из них и окропляет каплей крови острия всех булавок.
Достаёт фотографию. Я присматриваюсь: это фотография Степана – внука бабы Моти, которую она укладывает на Печать картинкой вниз. Пронзает, пришпиливая фото к земле, окропленными кровью булавками. И произносит нараспев, по типу церковного песнопения, примерно следующее, запрокинув лицо к лунному диску, который по мере произнесения текста, медленно скрывается в неизвестно откуда взявшейся туче:
«Славлю тебя, велика Владычица наша распрекрасная, взором черна, Ирода миру давшая, породившая на веки вечные бесконечные. Не молюся я Богу, да иконам причистым не кланяюся, а токмо самого Сатану, да полки его Бесовы несметенны почитаю, да тебя, Велика Мати, восхваляю. Велика ты, Государыня, красы неописуемой»

После этих слов я словно отключилась…
Пришла в себя, когда моя милая хозяйка начала читать следующий заговор, повернувшись лицом к уже начавшему светлеть Востоку:
- Выйду я на улицу, посмотрю в чисто поле. в чистом поле есть семьдесят семь медных светлых каленых печей, на семидесяти семи медных светлых каленых печах по семьдесят семь яги-баб, у тех у семидесяти семи яги-баб есть по семьдесят семь дочерей, у тех у семидесяти семи дочерей есть по семьдесят семь клюк и по семьдесят семь метел.
Помолюся и покорюся я раба Божья Анна этим яги-бабовым дочерям: «Гой еси! Вы, яги-бабовы дочери, присушите и прилучите раба Божьего Степана к рабе Божьей Анне, метлами следы запашите, клюками заключите, бейте-убивайте подпятную жилу, бейте убивайте подколенную жилу, бейте-убивайте корекористый дуб, бейте-убивайте медны калены печи.
Коль горят пылко и жарко медныя печи, так же бы раб Божий Степан пекся и калился во всякое время, во всяк час, утра рано, вечера поздно, о середки дня, о полуночи, о утренней заре и на вечерней, на новый и на ветхий месяц, и на перекрое месяце; не мог бы раб Божий Степан ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, во сне не засыпал, в питье не запивал, в еде не заедал, с добрыми людьми во беседы не засиживал, все бы рабу Божью Анну на уме держал.
И да казалась бы раба Божья Анна ему светлее светлого месяца, краснее красна солнышка, любе отца, матери и матерей всего мира. Ветры-ветерочки, буйны вихорки, спущу я свои слова, свою статью на свою сторону; где ее найдете, тут ее возьмите, — на широкой улице, во мшаной хоромине, во дверях, воротиках. До милого донесите и ко мне в мужья его на века приворожите.
Слово мое крепко, на век к любимому лепко.
Аминь.

После всего этого  беспредела колдуниха вновь над могилой склонилась, и вижу я, что она прикопала фото Стёпы на могиле. Аккурат в середине гробнички.
А огарки свечей и булавки, своей кровью окропленные, на кладбищенской земле освященные, положила на квадратный лоскут из черной материи и спрятала в своей сумке.

Что Анна делала дальше – я не знаю… Я проснулась вся в поту. Но  по мне маршировали мурашки…
Вот как присушила к себе Стёпу Нюра! Приворот! Кладбищенский, смертельный приворот! Потому он и не смог с ней расстаться…
Ну что же… хоть что-то становилось из этого тайного темного дела ясным…
Оставалось понять, почему исчезло само тело «осчастливленного» Стёпы…

                Глава 15

Получив во сне хоть малую толику так необходимой мне разгадки, я быстренько уладила все свои финансовые дела. Благо, что на счетах хранилась необходимая сумма денег и тратить время на продажу уже по факту ненужной дачи, у меня необходимости не было. Успеется продастся по моему возвращению, когда буду реализовывать остальную местную недвижку.
Уложившись в отпущенное мне время, я немного  просто расслабилась дома, как в прежние времена, завалившись в своей комнате на любимый диван.
Решила вообще ничего не делать. Ни писать, ни отвечать на письма. Так, чуть полазала по сайтам, почитала посты, содержание которых и даже настроение тут же позабыла…
Да уж… Это тоже что-то для меня было ненормальным… Неужто и меня успели зомбировать горячие южане? Да нет… Скорее всего – организм решил немного отдохнуть, перезагрузиться, остыв от перегрева. Что, впрочем, было и немудрено: все эти призраки, пропажи трупов, ведьмы, маки, колдуны… Да ещё самопишущий ноутбук… Здесь не просто мозги закипят у неподготовленного обывателя… Здесь и до Желтого дома недалеко…
Пару раз успели созвониться с сыном, который явно не успел по мне соскучиться и от одиночества не страдал, а, скорее, им наслаждался.
Но скоро придётся его идиллию нарушить, ибо до отъезда обратно в Феодосию мне оставались одни сутки. Вначале я хотела навестить родные могилы, но после передумала, разумно решив, что наши покойнички – по определению  - покойные, то бишь – не буйные, никуда не сбегут, моего возвращения кратковременного подождут. Лучше поболтать с матушкой лишний раз.
Сутки пролетели как одно мгновение. Деньги решила на карточку не переводить – не столь уж огромная сумма. Хорошенько улягутся на дне моего походного рюкзака. А то после будет ещё волокита с предварительным заказом их с карты. Да не дай Бог, окажется, что снять такую сумму одним разом невозможно… Да потребуют подтверждения, что эти мои богатства не  ворованные… Ну их. Лучше – по старинке.
Попрощались с матушкой дома. Благо, до перрона – пять минут ходу. Билет был взят в купе. Выходить в дороге никуда, кроме как в туалет в дороге я не собиралась. Поэтому вместо того, чтобы купюры убрать в рюкзак, я благополучно разместила их в большой косметичке с туалетными принадлежностями. Так что, беря ее с собой, я не вызывала никаких подозрений. Даже больше того: оповестила своих соседей по купе: парочку уже весьма пожилых соседей, едущих отдыхать в Адлер, что документы мои и небольшая сумма налички, дополненная карточкой Сбера, лежат в летней сумке, которую я весьма заботливо «спрятала» под подушкой своей постели, расположенной на нижней полке купе.
Доехали с комфортом и без приключений. Даже немного скучновато было и обидно. Ожидала, что баба Мотя будет меня встречать загодя, пусть и всего лишь во сне.
Иван выразил желание подъехать к поезду, но я отказалась: сумки пустые, тащить нечего. Сообщение отличное. Лишь попросила его к моему приезду накрыть небольшую полянку. И запастись прохладительными напитками. Можно и морозилку забить мороженым. Впрок…
Сын всё выполнил с точностью. К тому же, не успели мы отпраздновать моё возвращение, а я принять по второму заходу освежающий душ, как входная дверь гостеприимно и практически бесшумно распахнулась, впуская в квартиру Анну.
Она была одна. Своих отпрысков решила на этот раз не дергать и предоставить их самим себе.
- Ой, Оленька, с возвращением тебя, моя родная! Как съездила? Дома всё благополучно? Как матушка? Соскучилась, по вам, наверное? Не болеет?
Я не успевала отвечать на эти, казалось, вполне себе не риторические вопросы. Лишь кивала в ответ головой. А что мне еще оставалось делать?
- Ой, а это уже такой  цветочек? – успела хозяйка окинуть чересчур внимательным взглядом какой-то бугорок посередине цветочного горшка. Цвета или какого-либо ростка там ещё и в помине видно не было…
У меня сложилось ощущение, что Анна очень хорошо знакома с течением процесса роста и развития её подарка… Даже я, приехав гораздо раньше её в квартиру, ещё не успела проверить за состоянием того, что я в виде семечки воткнула в жирный чернозем цветочного горшка.
- Оленька… - почему-то замялась на мгновение женщина.
- Да, Аня, я тебя очень внимательно слушаю (хотела бы я этого не делать…).Какие-то проблемы?
- Да нет… Всё в порядке…просто…
- Что – просто? Да ты не стой, присаживайся. В ногах правды-то нет. Я сейчас тебя чайком угощу. Или ты кофе предпочитаешь? Ваня тут мороженого накупил всяко – разного… Вкуснючее!! – пальчики оближешь и язык проглотишь! Мы его вприкуску с черным кофе лопали! Будешь?
- Ой, Оленька, нет, спасибо! Я вечером кофе предпочитаю не пить. А то спать потом всю ночь не буду.
- И что? Посидишь, погостишь у нас. Мы тебя не прогоняем. Вместе будет даже веселее.
- Да нет, ребята, - изобразила смущение хозяйка, - я как-то привыкла ночи проводить дома. В привычной обстановке.
- Тогда просто угостись мороженым. Оно на крепость сна не влияет. Тем более – у нас его несколько сортов ещё осталось – сын постарался от души в честь моей удачной поездки домой и возвращения с полной суммой, необходимой для выкупа этой квартиры согласно нашему договору. Надеюсь, что ты не передумала, и условия остались в силе?
- К-хм… Условия…
- Что такое, Аня? – я всерьёз забеспокоилась тем, что Нюра решила одуматься в самую последнюю минуту и моя поездка домой оказалась напрасной. Да и потеря процентов тогда будет вдвойне обидней… Я уже приготовилась отвоёвывать у неё хотя бы эту сумму в качестве компенсации морального ущерба.
- Оленька… Ты только не волнуйся, - потянулась ко мне рукой уже сидевшая на винтажном табурете напротив меня Анна.
Я почему-то инстинктивно отдернула руку, лежавшую до этого на спинке стоящего вблизи меня кресла. Словно кто-то невидимый скинул её оттуда. Похоже было, что наша гостья это заметила, ибо рот её слегка перекосило в гримасе недовольства. Как будто она собиралась зарычать. Или – что точнее – зашипеть. Всего мгновение. Но мне оказалось этого достаточно. Я его уловила. Увидела и беспокойство овладело мною ещё сильнее. Стало граничить с паникой. Однако я приложила все свои силы, чтобы скрыть сей факт даже от Ивана.
Спроси меня кто о причине такой осторожности – я бы не смогла этого объяснить.
- Так что случилось-то, Анюта? Объясни же наконец! – обратилась я к ней вполне реально озабоченным голосом, - тебе немедленно нужны деньги? Всю сумму я не смогу дать вот прямо так…
-  Нет – нет, ну что ты! – не сдержалась и замахала на меня обеими руками Нюра.
- Тогда что?
- Я хотела… Мы с ребятами моими обсудили и решили, что…
- Ну не тяни же ты в конце концов кота за яйца, прошу прощения за мой скверный японский, Аня!
- Мы решили просто подарить тебе эту квартиру!
- То есть – это как – подарить?
- Ну как-как?  Оформить дарственную. По закону. Ты просто оплатишь сумму налога на дарение. А стоимость квартиры мы как раз поставим в полтора лимона…
- Ага…И кто же такую лажу пропустит?? И в итоге получится, что мне придется оплатить гораздо больше озвученной тобой суммы… Причем не тебе, а государству… Зачем это тебе надо, а, Аня??
Я, честно, была в полном замешательстве. Баба изо всех сил стремилась избежать получения от меня денег… Но почему??  Мне предстояло разобраться с очередной головоломкой… Да ужжж… не было у бабы забот – купила баба порося… А я даже не успела приобрести эту чертову квартиру, а голова уже пухнет от всё новых и новых загадок…

                Глава 16

Но Аня  покуда молчала как заправский партизан на  допросе в Гестапо… Лишь чувствовалось, что ей явно было некомфортно находиться рядом со мной… Физически я ощущала, что её вот прямо-таки ломало. Почти как наркомана…
- Анечка, ты почему такая бледная? Даже почти зелёная? Ты случайно не болеешь? Может, тебе чайку горяченького налить?
- Благодарю за заботу, - попыталась изобразить в который раз милую улыбку на синюшных ниточках губ хозяйка. Правда, получалось у неё нечто более смахивающее на кривой оскал… Казалось, что вот-вот из её очаровательного ротика разразится звериный рык…
-Если ты не против, то давай расстанемся до завтра, а то я всё-таки устала с дороги… Хочется поспать не на колёсах, - как только могла, миролюбиво, предложила я, - ты вроде говорила, что нотариус, у которого мы сделку будем оформлять, здесь неподалёку офис имеет?
- Да, в соседнем доме. Вон – из окна кухни хорошо виден вход туда.
Я подошла к окну.
- Точно. Вижу. Тогда, что? – ты завтра придёшь к нам, или сразу у него встречаемся?
- А ты быстро осваиваешься, девочка! – на сей раз вполне искренне усмехнулась собеседница.
- То есть? – откровенно не  поняла причину её изумления я.
- Да ты уже подсознательно, а может – и сознательно? – считаешь эту квартиру именно своей жилплощадью! И приглашаешь меня в мою покуда собственность как к себе домой!
- Хм… а я даже этого и не заметила, честно! – вероятно, на моём фейсе было выражение, достойное глуповатой доярки из Тьмутаракани.
- Вот и я об этом же, - казалось, удовлетворенно, кивнула Анна, - значит – бессознательно.
- Ну да – на автомате. На полном.
- Ладно. Давай, отдыхай. Завтра встречаемся в конторе.
- Во сколько? Мы вроде время с тобой не обсуждали. Или я что-то упустила из-за усталости? – озабоченно решила я уточнить всё до конца, чтобы потом не пришлось вскакивать утром ни свет, ни заря ради того, чтобы выяснять время рандеву. А вдруг продавец будет свободна лишь после обеда? Чего ради тогда лишать себя удовольствия лишний раз понежиться в постели подольше?
- Да нет, мы ещё не обговаривали этот момент, это ты права. Я как-то упустила эту ерунду из вида. Думала, что ты согласишься с радостью на дарственную с моей стороны, и я спокойно обойдусь без твоего присутствия завтра при оформлении сделки. Данные паспорта-то твоего у меня есть. А для подтверждения подлинник у меня бы и не спросили: владелица конторы – моя близкая подруга.
- Ну-у-у-у… Мне комфортнее всё оформить так, как мы собирались сделать до моей поездки домой. Ты уж меня извини – я тяжело перестраиваюсь… Инертная я мадам, - с чувством искреннего сожаления в очередной раз я попыталась сгладить неприятный инцидент.
- Нет – так нет. Тогда встречаемся в 10 утра. Тебя это устроит? Успеешь выспаться?
- Да, вполне. Тем более, что мне можно проснуться за 15 минут до встречи. Для того, чтобы успеть принять душ, умыться  и причесаться времени вполне хватит. Это тебе придется сюда приезжать…
- А ты случайно в армии не служила? – такая скорость для женщины практически нереальна в подготовке к выходу. Тем более – в такое место и по подобному поводу.
- Не-а, ни в армии, ни даже скаутом не была! – невольно подхихикнула я, - я редко, но бываю способна собраться в рекордные сроки.
- С тобой всё ясно…
- Что именно?
- Да странная ты женщина, странная…
- Дык… у каждого  - свои тараканы… Лишь бы они чужих в плен не брали…
- Это ты права… Ладно… Я уехала… До завтра! Вано, спокойной тебе ночи!
- И Вам – того же, - отозвался из глубины комнаты, едва оторвавшись от монитора, сын.
Распрощавшись с Анной, я пошла на балкон покурить – что-то захотелось слегка отравиться никотином… Вскоре ко мне присоединился и сын.
- Мам, ты сейчас в состоянии  уснуть?
- Странный у тебя вопрос… Наверное… А что, ты хотел предложить мне что-то в качестве альтернативы неизбежному сну? – повернулась я к собственному потомку, возвышающемуся надо мной на целую голову.
- Ну да.
- Я слушаю тебя.
- Пошли немного прогуляемся, а? На улице, глянь, как хорошо. Жара спала, С моря потянуло прохладой…
- Странные дела какие-то творятся вокруг меня, Одна  денег не хочет брать за квартиру и готова морду мне набить за то, что я не иду у неё на поводу. Ты в кои-то веки решил выгулять собственную маман… Да ещё – под сенью ночи… Странно это всё, странно…
- Ну-у-у-у…
- Что – ну-у-у-у? Тебя словно что-то тревожит… А ты не знаешь как это озвучить.
- Почти. Вот, может, при ходьбе, да на свежем воздухе, мои мозги и сумеют сформулировать мои ощущения и облечь их в вербальную форму.
- Ого, как ты это витиевато закрутил-то!! Словно, это и не ты сейчас со мной разговариваешь! Я даже немного опасаться начинаю за целостность твоей психики!
- Мам, ты чего? – полуобижено вскинулся Ванька, даже поперхнувшись от возмущения табачным дымом и с досады выкинув бычок с высоты нашего балкона в зелень палисада под окнами.
- Не мусори!! Здесь дворники убирают!
- Ой… Я машинально! Больше не буду!
- Угу… Будем надеяться.
- Так как насчёт прогулки? Или ты и вправду так сильно устала с дороги и не в состоянии двигать ногами?
- Ох, договоришься ты у меня… Что будешь не в состоянии двигать языком! Идём! Надеюсь, что прогулка не продлится долго.
- Я тоже на это надеюсь.
На юге темнеет быстро. Даже – стремительно. Стоит только солнцу уйти за горизонт – и темнота окутывает всю землю. Густая, вязкая темень… Хорошо, что в городе на улицах светят фонари… А то переломы ног обеспечены были бы.
Одеваться нам не пришлось, правда, накинуть на себя кофточку я не отказалась в отличие от Ивана. Но что можно ожидать от молодого, пышущего здоровьем и силой организма? Хорошо ещё, что пар от него не исходил как от паровоза…

                Глава 17

Мне не так часто выпадает погулять с сыном на пару. А уж во благе-  и тем паче. Я люблю неспешно перебирать ногами, особенно, если меня не подгоняет преодолеть ту или иную дистанцию жара или холодный пронизывающий до костей ветер вкупе с осенним дождем.
Правда, в жару я предпочитаю сидеть если не под кондиционером, то уж рядом с вентилятором – точно. Жаль, ещё не придумали мобильного кондика, который бы подзаряжался исключительно от энергии, вырабатываемой его носителем? Шаганием ли, или  - размахиванием рук… А может – и простыми  кивками головы… И такое вероятно… Но, увы, человеческая лень, которая, как известно, является двигателем всех изобретений, пока до такой степени не продвинулась в своем развитии.
А жаль. Похоже, изобретатели – народ супер-жароустойчивый. В отличии от меня, грешной.
Но это  я немного отвлеклась от темы повествования. Итак, о чём я тут речь-то веду? Ах да, о прогулках. Вообще и о ночных, в компании с любимым сыном – в частности.
Так вот, если ночь позволяет не наколоть глаза в глухом кустарнике или поломать себе неугомонные конечности, которым не даёт покоя дурная голова, то для прогулки, во всяком случае – с моей точки зрения – это самое подходящее время суток.
Некоторые возразят, что тогда уж лучше променадом заниматься с утречка пораньше… Но проблема заключается в том, что я лично предпочитаю утречком поспать. Для меня самый сладкий сон – это именно – утренний сон!
А вот ночь… Самое волшебное время суток, которое просто преступно тратить на поклонение Морфею…
Ну, надеюсь, что я весьма доступно донесла до вас, мои дорогие, читатели, причину моего согласия после дороги ещё и погулять… Немного…
Как оказалось, этот выход на свежий (на столько, на сколько может быть свежим воздух душной летней ночью на юге) воздух для моего сына оказался своеобразным бегством из стен нашей, уже практически законной, жилплощади. Ибо, как сказал кто-то из великих, и стены имеют уши.
А вот именно в посторонних (или – напротив, чересчур заинтересованных в нас) ушах мы и не нуждались.
Независимо от нас самих, наши ноги понесли нас в сторону ближайшего пляжа. Там, в самом его начале, под кроной  развесистой то ли чинары, то ли шелковицы, стояла парочка скамеечек с витиевато загнутыми коваными боковушками и спинками. На удивление, пока никто эту красоту своровать не додумался.
Наверное, местные аборигены на своих дачах предпочитали честно купленные гамаки. Тоже  верный подход: всё обдувается, умиротворяюще раскачивается… И выкорчевывать такую тяжесть с последующей транспортировкой и установкой на новом месте дислокации не надо!
Вот в этот-то укромный уголок мы и направились, быстро устав топтать ночные аллеи.
Усевшись на скамеечку, Иван повернулся ко мне, взял меня за руки своими, со вспотевшими от волнения ладонями, и внимательно  посмотрел в глаза.
- Мам…
- Что, сын?
- Разговор очень серьёзный будет. Я не шучу.
- А кто говорит о шутках посреди ночной духоты?
- Ма-а-ам!! – уже полуосуждающе, полуугрожающе протянул Ванька.
- Ты чего, угрожаешь мне что ли? Ни фига себе… Дожилась – родной сынуля сейчас так тишком маме шейку свернёт в темноте феодосийских аллей…
- Мам, ну прекращай! Я же серьёзно, а ты…
- Ага… Я и говорю, что ты вполне серьёзно решил со мной разобраться, а потому и из дома вытащил на улицу – чтобы труп вытаскивать не пришлось и одежду после стирать, а пол и стены замывать. Ага-ага… - я еле сдерживалась, чтобы не устроить смеховую истерику. Почему на меня накатило это безумие в мягкой форме – понятия не имею…
- Хорош прикалываться! Нашла тоже время!
- А что, прикалываться можно только душным днём? Или по утреннему холодку? – продолжала я паясничать. Ощущение было такое, словно я озвучивала чужие мысли. Хотелось бы только узнать их автора. И да: мне становилось по-настоящему страшно от осознания того, что чья-то воля пытается диктовать мне свои мысли и чувства…
- Мам… - усталым и тусклым полушёпотом попытался достучаться до моего уже засыпающего сознания, сын, - я не о времени суток… Я о времени, в котором с нами происходят какие-то чудеса… И они, эти самые чудеса, мне почему-то не нравятся.
- Ты тоже чувствуешь в своей голове чужое присутствие? – уже озабоченно, умудрившись прорваться сквозь пелену липкого тумана, окутывающего почти физически ощутимо мой мозг, спросила я сына.
- Ну да… - Иван, убедившись в том, что я наконец-то трезво начала оценивать исходящую от него информацию, слегка расслабился и, отпустив мои запястья, откинулся спиной на задинку скамейки, - я чувствую, что кто-то пытается меня заставить делать то, чего я делать не хочу. Вообще.
- Та-а-а-ак… Весьма интересно… А что, например?
- Например, залезть в тайник в том самом шкафу бабы Моти, вытащить из него некую тетрадь, которой уже скоро полвека, наверное, стукнет, и уничтожить её, не читая! Причем, чтобы ты об этом ничего не узнала! И, главное – чтобы ты не успела ничего там прочитать! И, мам, это – явно не воля бабы Моти!
- А ты откуда это знаешь?
- Что именно знаю? – решил немного в отместку мне потупить Иван.
- Как ты понял, что это не бабуля Мотя пытается тобой руководить подобным образом?
- Ну как это – откуда? – удивился сын, зажмурившись, словно довольный кот от попавшего ему в глаза света неожиданно вспыхнувшей над нами лампы резного столба. Которая, между прочим, до нашего сюда прихода мирно спала себе в полнейшей темноте, даже не намекая на то, что способна светить, хотя бы кратковременными сполохами.
-Ну так – откуда?
- Мам, когда баба Мотя пытается обратить на себя мое внимание, то её вторжение в моё сознание бывает совершенно иным.
- И которым? И, кстати, как часто баба Мотя пытается окучить твой заросший бурьяном пустых мыслей  огород, то бишь – мозг?
- Ма-ма!!! – угрожающе прошипел мой наследник, - не надо меня обижать!! Я не настолько тупой!
- Ты чрезвычайно меня этим обрадовал, честно, - невольно хихикнула я, дотронувшись своей сухой горячей ладонью до успевшей остыть руки Ивана, - ну так когда баба Мотя стала пытаться выйти с тобой на телепатическую связь? Со мной она лишь в облике мало-мальски, но всё-таки видимого, призрака, общается.
- Да сразу после того, как ты за деньгами домой уехала. Наверное, она решила, что за мной нужен тщательный досмотр. И, кстати, она мне нарисовала в моём мозгу схему того тайника, в котором лежит дневник Степана.
- О как!! Значит, ты тоже его прочитал? До конца?
- Нет… Ты же знаешь, что я не любитель читать и писать… Я лишь начал это малоувлекательное для меня занятие, как почувствовал вторжение этой другой, холодной, даже временами – острой какой-то воли в своей голове…
- Словно лёд с перцем чили, да? – почему у меня возникла именно такая ассоциация от пытающейся диктовать свои условия в моей личной черепной коробке, я не поняла и сама.
- Да-да!! Неприятное и резкое, точно!
- А от бабулиных мыслей какое ощущение у тебя?
- Теплое… Как от нашей бабули. Родное. И от этого вторжения не возникает чувства страха или паники.
- Угу… Тогда, это – точно – не баба Мотя пытается руководить твоими действиями. Проведя несложную исследовательскую работу путём взаимоисключений, приходим к выводу, что этим балуется наша Аннушка… Лучше бы она маслице что ли разлила возле пирса…
- Да уж… ощущение крайне неприятное… И мало того, что она пытается вынудить меня уничтожить этот загадочный дневник…
- А что ещё?
В ответ последовало вначале напряжённое, почти материально ощущаемое, молчание, а после Ванька снова приблизил к моим глазам свои, расширенные от ужаса, и так немалые по размеру карие очи:
- Мам, это Нечто хочет, чтобы я тебя ночью придушил!! Прямо в постели, прикинь! А параллельно с этим…
- С каждой минутой всё интереснее становится… Я скоро начну шугаться собственного сына! Глядишь, минут через пять стартану от тебя куда глаза глядят… Во, блин, ужастик-то!! Но что Аннушка пытается внушить тебе параллельно с моим убийством?
- Очень тщательно следить за горшком, в котором ты посеяла семечко подаренного экзота! Прямо-таки едва не насиживать его! И, кстати, эта твоя Аннушка… Она не сей момент хочет твоей смерти!
- А это-то как ты понял, бог мой? Она что, тебе и срок озвучила?
- Почти. Она рисует в моём мозгу картинки. Ты же знаешь, что у меня клиповое мышление… Вот она эти клипы и рисует… Как в фильмоскопе…
- И каков порядок этих картинок? Помнишь?
- Ну, не совсем прям так точно, но типа того: я вынимаю дневник Степана, сжигаю его ночкой темной на пустынном пляже, предварительно умудрившись сбежать от тебя на улицу втихаря… Потом…
- Что – потом?
- Не перебивай, я вспоминаю… Потом вижу, что этот чертов цвет наконец-то начал расти… Такая жирная сизозелёная то ли колючка, то ли суккулент какой…
- А потом? – снова не удержалась я от вопроса, всем телом подавшись в сторону Ивана, готовая лечь на него, впившись своими глазами в его.
- А потом наступает как раз эта страшная ночь, когда я тебя уговариваю сходить прогульнуться по пустынному пляжу и…
- И-и-и-и?? – не томи!
- И ломаю тебе шею!! Прикинь! Потом я закапываю твой труп в песочек – вон там – под небольшим обрывчиком…и возвращаюсь в квартиру, спокойненько укладываясь спать…
- Интересненько… Я так понимаю, что до этого я должна уже получить в своё владение квартиру?
- Ну, наверное, - не понимая ещё к чему я клоню, подтверждает сын.
- А если мы её сразу оформим на твоё имя? Тогда смысл меня убивать пропадает? Или как?
- По идее – да… Но мне что-то подсказывает, что мы оба должны погибнуть!! Вот в чём дело!! Я на утро сообщаю о твоей пропаже…
- Ага… и полиция настолько тупая, что не в состоянии найти мои следы и мой бренный труп? И зачем тогда, спрашивается, нашей хозяйке вообще продавать, или  - и того экстремальнее -  дарить – квартиру нам, чтобы после нас же и грохнуть… Меня – твоими руками… А тебя, интересно, чьими?
- Не знаю… Получается так… Только…
- Что – только?
- Только я вот тоже не вижу во всём этом смысла… И почему-то баба Мотя в мо1м мозгу вроде как воюет с этой Анютой…
- По-моему, надо срочно дочитать дневник Степана! Может, тогда мы хоть немного поймём что к чему и отчего. А ты у меня – молодчина! Выстоял против постороннего мозгового штурма!
- Гы-ы-ы-ы!! Так время для твоего убийства ещё не пришло! – зловещенько так рассмеялся Ванечка, - дневник не уничтожен, и цветочек ещё не выращен!
- Ключевое понятие, - стараясь не выдать дрожью в голосе свой страх перед родимой кровинушкой, - ответила я, - «цветочек не вырос»! Вот только не пойму, почему у меня такое стойкое ощущение? Может, выбросить его к лешему с балкона, пока не поздно? А?
- Не. Мы же теперь убедились, что нас пытаются взять в оборот…
- Тебя. Мне таких мыслей не внушают… Никого убивать не  соблазняют… Даже с дневником никаких действий производить не подталкивают… Может, дома баба Мотя решит напомнить мне его дочитать…
- Может… Наверное, у неё энергетика всё-таки послабее, чем у Анны. И она способна с тобой выходить на связь лишь дома.
- Скорее всего, ты прав. Пошли искупнёмся – не зря же мы сюда приперлись. Надеюсь, что топить ты меня пытаться не станешь!) Плаваю я лучше тебя по-любому!) И – домой. Я хочу спать.
- Боюсь, что после прогулки куда как важнее будет тебе дочитать эти письмена Стёпы, - прихихикнул Ваня.
- Ага… Мог бы и сам этим заняться в качестве исключения, дав мне наконец-то отоспаться с дороги.
- Не… там почерк  - как у врача.
- ???
- Неразборчивый.
- А-а-а-а… Ну ладно тогда. Пошли купаться, домой, я немного всё-таки вначале посплю, а после…
- Если после тебе никто не помешает! – вполне резонно заявил Ванька.
- Чёрт!! Мы же собрались завтра…
- Уже сегодня, мама!
- Ты прав! Нотариус! Дери его за ногу! Так какого черта мы здесь сидим до сих пор? Мне же надо немного успеть поспать!
               
                Глава 18.
Поспать, как это ни удивительно, мы успели. Я даже умудрилась прилично так выспаться. Выпив на завтрак заблаговременно приготовленный черный кофе, который я заморозила в морозилке. Да-да, кофе, в морозилке. С лимонной кислотой и кучей сахара. Научили так делать еще в бытность мою селекционером с обязательным посещением поля любимого в любое время вегетационного периода. Жара в этот период входила тоже. Поэтому спасались мы от неё кто как мог.
У  кого были – зонтики приносили с собой. Нет, не обычные, а такие, которые на пляжах устанавливают. Ну, или чуть поменьше – была у нас одна такая мадам. На распродаже отхватила по дешёвке и сидела под ним всю кастрацию.
Что такое? Вас смутил термин «кастрация»? Да что вы? Тогда расслабьтесь: речь идет о кастрации, то бишь – удалении мужских половых органов – пыльников – у цветков! Как правило – с последующим опылением другими пыльниками. Точнее – пыльцой из этих пыльников.
Или чужой, или  своей. То есть  того же самого сорта, у которого в других цветках пап удалили. В зависимости от поставленных целей, ради которых и совершалось такое святотатство. Но это  - так, вольное отступление. Для нашего рассказа значения никакого не имеет.
Так вот… Для борьбы с неуёмной жаждой во время жары на открытом пространстве опытного поля, широкое распространение получил напиток, приготовленный из растворимого кофе.
Я лично его наводила с помощью холодной воды из-под крана. Благо, в моём родном городке вода водопроводная, несмотря на всеобщее отвратительное состояние водопроводов, была весьма себе недурна. Особенно, если её слить подольше с напором посильнее, с целью избавиться от жуткого запаха хлора, которым эту самую жидкость обеззараживали.
Так вот… Берёте порошок, который принято называть у нас «Кофе растворимый», сыплете его в ёмкость. Добавляете сахару по вкусу. Я люблю послаже. И для вкуса же – сыплете в это всё немного лимонной кислоты. В принципе, можно, и лимончик кинуть, или же капнуть живого лимонного сока.
Разводите это всё в холодной воде, хорошенько размешиваете, переливаете в баклажку. Или – в термос – кому как удобнее. Коли выбрали первый вид посуды – закидываете её на ночь в морозилку. Наутро, достав и обтерев от сублимата, заворачиваете готовый продукт в фольгу. После – в целлофановый пакетик.
Таять это всё будет постепенно. Иногда даже к обеду не успевало окончательно растаять. И, что характерно, лимонная кислота не давала повышаться артериальному давлению даже после лошадиной дозы кофе. Если навести подобной крепости кофе в горячей воде – у меня лично крышу снесет…
Вот именно такое чудо я и готовила в Феодосии себе и Ваньке к утру. Можно было бы ещё рыбки с черным хлебушком добавить. Но отправляться в столь серьёзную контору с рыбным амбре изо рта… Решили обойтись просто кофе. Не на весь же день мы в конце концов отправляемся в подъезд соседнего дома.
Я с Иваном прибыли к месту встречи, как водится, уже после Анны. Вот почему так происходит, что тот, кто живёт ближе, как правило, приходит позже? То ли дальний перестраховывается, то ли ближний расслабляется: куда спешить, если идти  два шага?
Анна стояла возле входа в нотариальную контору, поджидая нас, явно не в самом лучшем состоянии  духа. Я решила сделать вид, что ничего подобного не заметила. Иван не заметил реально.
Весь процесс купли-продажи занял минимальное количество времени, и почему-то отчаянно напоминал мне фарс. Хотя всё происходящее было предельно реально и правдиво. Подлога не было. Это подтвердилось уже после завершения всей нашей эпопеи с квартирой и призраком бабы Моти, обитающем в ней.
После того, как все подписи были поставлены, деньги переданы мною из рук в руки Анны, мы сдали свои документы для дальнейшего оформления нашего уже имущества. Я заметила, что при акте принятия у меня суммы, оговоренной нами для свершения этой сделки, выражение лица уже бывшей хозяйки разительно переменилось. Всего на мгновение. Но каким ярким было это мгновение!
Вместо благообразного и чинного личика уважаемой в городе дамы, на меня взглянуло чудище с ярко-зелёными глазами и вертикальными кошачьими зрачками! Всего одно мгновение! Да нет… Мне, несомненно, это показалось! Жара, духота…Повышенная влажность воздуха круглосуточно… Здесь и не такое примерещится!
Окончание сделки решили обмыть уже в нашей квартире попозже вечером, когда хоть немного южная жара уступит место относительной прохладе. Анна заявила, что придёт в гордом одиночестве. Дескать, Василий и Лиза решили провести именно этот вечер со своей тесной компанией. Мы с Иваном настаивать на их присутствии и не стали.
За оставшееся время нам надо было успеть накрыть поляну на троих. Меньше народу – больше не только кислороду, но и денежных средств, приходящихся на одно посадочное лицо.
Со всем  управились задолго до назначенного времени. Шашлыки закупили уже готовые. Решили разогреть их прямо на сковородке перед самой подачей к столу. Фрукты – овощи поместили пока в холодильник вместе с соками и минералкой. Вниз холодильного шкафа поместили бутылки со спиртным. Крепкого решили ничего не брать: на такой жаре как-то не очень хотелось. К тому же бутылочка неплохого коньячка к шашлычку была заготовлена загодя.
Осматривая теперь уже свою жилплощадь, мой взгляд наткнулся на цветочный горшок, одиноко стоявший в единственном мало-мальски затененном углу  - на подоконнике у самого компьютера. То ли наступивший режим голодовки: по приезду я практически перестала следить за поливом этого чудо-подарка, то ли просто время подошло, но растение вдруг быстро пошло в рост.  На макушке одного из трёх ростков уже явственно можно было рассмотреть быстро, едва не на глазах, растущий бутон. Коли так пойдет дело и дальше, то Иван должен будет до своего отъезда домой на работу захватить явление цветения этого экзота.
Я решила потратить оставшееся время до встречи с Нюрой на окончание чтения дневника Степана. Хотелось поскорее его прочитать и… избавиться от этой вещицы… Но вначале – прочитать.
Ванька, не изменяя своей привычке, уселся перед монитором. Я отправилась в спальню на свой уже глубоко любимый мною диванчик, предварительно достав из тайника секретера заветную тетрадь.

                Глава 19
Последняя запись в дневнике Степана:
«Сегодня, в такой радостный и счастливый для нашей семьи день – очередной день нашего бракосочетания с Анечкой, мы решили устроить себе праздник, не выходя из дома.
Как жаль, что бабушки уже нет в этом мире. Если честно, то жаль не только её саму, но и то, что теперь нам некому помочь с ребятами. Некому с ними посидеть, поагукать, пока мы с Аней на работе. А сдавать таких малышей в ясли руки, как говорится, не поднимаются.
Но моя Анюта не была бы Анютой, если бы не сумела найти выход из любого положения. Она решила одним ударом убить сразу нескольких зайцев. Во-первых, навестить своих родных, отправившись туда с ребятами без меня. На моё возражение, что ей будет тяжело в дороге с двумя малыми детьми, она возразила, что на самолёте это займет совсем немного времени. Здесь я её посажу, а там её с детьми встретит отец. На машине. Дети у нас спокойные, некапризные.
Во-вторых, она решила использовать эту поездку для того, чтобы мы с ней успели отдохнуть немного друг от друга и соскучиться. А то секс наш стал каким-то пресным, и больше походил на обязательную программу отдания супружеского долга. Причём – с обеих сторон.
Ели честно, то отдыхать-то буду я, хотя и продолжая ходить на работу. Но для меня работа – всегда была праздником. А здесь я и после работы смогу расслабиться вволю в домашнем одиночестве.
А чтобы я совсем себя не распустил, было решено завести домашнего питомца. Я предложил купить на птичьем рынке щенка. Небольшой какой-нибудь породы. Но моя Анечка резонно заметила на это, что щенки, как и котята – это такие же малые дети. Только с хвостами. Как правило. С ними надо возиться постоянно, уделяя им внимание. Особенно – первые месяцы их жизни.
Со щенками и вовсе морока: придётся и выгуливать приучать едва не с пелёнок (а у щенят есть, интересно, пелёнки?). А я – как ни крути – буду работать. И у меня не будет возможности уделять положенного времени и внимания маленькому живому существу.
Поэтому моя любимая в честь нашего очередного Юбилея, в связи с тем, что свадеб, носящих название каких-либо цветов на ближайшее тридцатилетие не наблюдается, решила исправить эту оплошность и подарить нам, а получится, что  - мне, ведь ухаживать до цветения за этим чудом зелёным буду я – цветок.
Но цветок не совсем обычный. Это – цветок, как про него говорят, - волшебный. Или – колдовской. Некоторые его ведьминым называют… Я в это всё, конечно, не верю, но народ утверждает, что ФЛОСИРАНА умеет исполнять заветные желания!
Но для этого необходимо, чтобы его вырастил один человек – от посева зернышка до образования цветка.
А что, делать мне здесь одному будет кроме работы нечего, займусь обучением ремеслу разведения цветов. Мы не привыкли отступать! Начинаем с самого сложного! Я сегодня посадил в цветочный горшочек семечко!»
Это была последняя запись в дневнике Степана. Дата её на месяц отставала от даты его исчезновения…
И тут до меня дошло!!! Вспыхивающее предупреждение на мониторе выключенного компа: «БОЙТЕСЬ ФЛОСИРАНЫ!»
И… То, что родилось и скоро собиралось у нас зацвести на подоконнике – Анна называла тоже ФЛОСИРАНОЙ!!
Ладно… осталось ждать уже совсем чуть-чуть. Надо увидеть цветок этого подарочка. А после – зайти в Сеть и поискать там подобное. И действовать уже исходя из полученных результатов.
Озвучив это всё Ивану, решили Анне не подавать виду о том, что мы догадались о её коварных замыслах, а после её ухода переставить этого «Троянского коня» из мира Флоры на балкон.

                Глава 20
Вечер, как всегда, подкрался незаметно… На юге темнота – вообще – вещь внезапная, сама по себе мистическая!! Только что был свет, и – о-па, всё погрузилось во мрак. Хорошо, если ещё погода ясная, Луна сверлит своим оком земную атмосферу.
В противном случае не помогает даже свет огромных здесь по сравнению со средними широтами, звезд. Про города, конечно, молчим. И про туристические центры и гостиницы. Там всё вокруг залито неоном. А вот если выбраться вздумается на какой-нибудь дикий пляж… То лучше заранее на побережье найти местечко с песочком или ракушечником. Ибо в темноте ноги поломать о камни или гальку  - это – раз плюнуть.
Но мы никуда не рвались за пределы Феодосии и днями-то, уж не говоря о ночах. Приключений нам вполне хватало и домашних.
Анна, как и обещала, пришла в одиночестве, нарисовав на лице с невеселыми, даже злобными отчасти, глазами, вымученную улыбку, весьма смахивающую на оскал издыхающей гиены…
Открыла дверь на её звонок в домофон я. Ключи (если ей верить, то – все) она отдала нам ещё утром, у нотариуса… Впрочем, по-любому, я собиралась замки поменять. И, скорее всего – с дверями вместе: как-то не внушали мне доверия пустотелые двери времён почившего Советского Союза… Да ещё, если учитывать все эти сказки о доме, в котором нам теперь придётся жить…
Анна, войдя в квартиру, едва заметно кивнула головой и, скинув с ног изящные, насколько они могут быть таковыми по определению, сланцы, из натуральной кожи, похоже – то ли свиной, то ли – бычьей – не знаю, из чего обувная промышленность выпускает подобную обувь, отделанные богатыми стразами. Ну почти – Сваровски.
Разувшись, не дожидаясь приглашения, Нюра прошествовала, нет – прошелестела, проползая, на кухню, по пути доставая бутылку чего-то из области спиртного. Вслед за ней на столе оказалась богатая закуска: колбасная нарезка трёх видов, баночки с натуральной черной и красной икрой, филе сёмги или форели – не прочитала название рыбы на упаковки, лишь бросилось в глаза, что кусок был розового цвета и жир едва не капал из него во внутрь упаковки.
На дальнейшее я даже смотреть не стала… Почему-то мне стало резко нехорошо… Отчаянно не хотелось садиться за стол… Особенно пугала меня ярко агрессивная бутылка со спиртным…
- Аня, зачем ты всё это притащила? Я же тебе сказала, что мы с Ваней сами накроем поляну. Мы уже всё купили… Зачем надо было ещё и тебе тратиться? – стараясь не выдавать своего всё сильнее накатывающего какого-то животного ужаса, я изобразила недоумение. Впрочем, оно тоже присутствовало…
- Мам, тёть Ань… - решил подать голос Ванька, явно намереваясь чего-то выклянчить… Неужто ему захотелось пригубить непонятного пойла, на стеклянной пузатой таре, в которую была налита непонятная жидкая субстанция цвета разведенного медного купороса, красовалась наклейка с названием сего раритета: «Ликер «Ночной бриз»»
- Что, Вань? – первой откликнулась на голос сына я, - ты что-то хотел?
- Ну да… - несколько замявшись, утирая вспотевший вдруг лоб, отозвался молодой человек, - хотел…то есть- наоборот… не хотел…
- Ты определись в своих желаниях, парень, - я, внимательнее чем надо, постаралась взглянуть в огромные глазищи своего сына и прочитала в них панику. Пока ещё немую, но уже плескавшуюся в них, грозящую перерасти в истерику.
Надо было срочно принимать какие-то меры. Я вся собралась, готовясь услышать просьбу Ваньки, при этом незаметно просемафорила ему глазами, что я его поняла и попытаюсь помочь незамедлительно.
Иван, поняв по моему взгляду, что я почувствовала его испуг, заметно расслабился: одной проблемой – довести до меня своё состояние – было уже меньше. И объяснять причину оного, во всяком случае – прямо сейчас, ему не потребуется…
- Так толком скажи нам, чего ты хочешь или не хочешь, чтобы мы тебя правильно поняли, Ванечка, - едва не сюсюкая, включилась в разговор и Анюта.
- Короче… Мне надо вас сейчас покинуть…
- Чего-о-о-о? – я ожидала чего угодно, но  только не подобного заявления. К тому же, понимая, что речь идёт о прогулке, и ни о чём большем, я, не могла отделаться от мысли о самом страшном… Что мой Ванька решил покинуть этот мир! Вот так вот – походя, не объясняя причин…
- Мам… Ну ты чего, правда?? Я что, не могу ни с кем познакомиться? Мне ведь как ни крути, не 15 даже годиков…
- Э-э-э-э… Так-то  - оно  - так… Но я что-то не припомню, чтобы ты здесь с кем-либо был знаком кроме Василия и Лизы…
- Ну… Это я немного поскрытничал, признаю… Мамуль, - Ванька, подошел ко мне со спины, обнял, прижавшись щекой к моей макушке, - ты только не обижайся, ладно? Я просто боялся сглазить… Сам себя…
- Ты что, решил перенести в реал виртуальное знакомство на ночь глядя? В чужом ещё городе? Причём – в курортном городе, Ваня! А в таких местах  прохиндеев всегда больше, чем в обычных…
- Мам, мам, послушай. И, пожалуйста, не перебивай меня: Ванька поднял моё лицо навстречу своему и заглянул в глаза. В них колыхался всё тот же ужас и мольба о том, чтобы я его выслушала и поверила ему, не споря…- Я эту девочку знал ещё по общению в Сети дома. Когда ты в этот раз уезжала за деньгами… Я… мы… Короче, она с родителями приехала тоже сюда на пару неделек… И мы с ней  увиделись… Днём… на пляже… В присутствии папы – мамы… Мам, она – молоденькая совсем. Ей всего-то – 17 лет. Ты не волнуйся. Между нами ничего такого не было… А сейчас она…
- Как её хоть зовут-то, ты узнал, Ромео? – наиграно весело перебила я сына.
- Конечно же узнал, ну мам… Обижаешь..
- И-и-и-и?
- Что, и-и-и-и?
- Имя, блин, назови твоей русалки!
- А-а-а-а… Маша, Машенька!
- Угум… Дай мне пожалуйста, твою трубку, - невинным голосом попросила я, попытавшись глазами показать сыну, чтобы он доверился мне до конца.
Действительно, врать – так врать… Я поняла, что Ванька отчаянно хочет смыться отсюда, что ему здесь бесконечно страшно… И ему сейчас было абсолютно наплевать на то, что он, по сути, бросает меня одну в опасности неизвестного… Мой ребёнок был уверен в том, что я выберусь из этой передряги. И что в одиночку у меня это получится лучше.
Подтверждением этого я ощутила за спиной едва заметное движение воздуха, которое умела здесь производить лишь баба Мотя. Она пришла, чтобы поддержать меня в нашем с Ванькой решении.
- Ну, ты несёшь мне или нет теллефон?
- А зачем это тебе понадобился мой телефон? – вполне себе правдоподобно возмутился Ванька.
- А я сейчас позвоню твоей Маше и скажу что ты уже выходишь. А ещё лучше – попрошу её пригласить к телефону её папу или маму. Ты знаешь, мне совершенно не хочется носить тебе передачки. И внуков я как-то ещё не планировала, ага? Лучше предупредить её родителей, что ты у меня – импотент!!
- Мама!!! Ты уже все рамки перешла!!
- Нееет, мой милый!! Здесь лучше перебдить, чем после дерьмо пытаться с себя отмывать! Давай трубу! Сей же момент!
Ванька нехотя протянул мне свой мобильник. Я не придумала ничего лучшего, как позвонить в свой город матушке. Она у меня понятливая…
- Алло… Машенька, это – мама Ивана. Нет-нет, всё в порядке. Он уже собирается к тебе на встречу. Просто я хотела бы минутку пообщаться с кем-либо из твоих родителей. Что, их нет на месте? А где они в это время суток, прости за нескромный вопрос? Что? Отправились в кабак?? Без тебя? Ах, там возрастной ценз… А им ну очень захотелось познакомиться с местным кабаком… Ага… А ты, значит, чтобы времени не терять, решила пообщаться с Ваней… Действительно… Такая ночь… А ты  - одна… непорядок…
Я скосила глаза на Ваньку… Он от усилия сдержать гомерический хохот, покрылся бурыми пятнами. Анна сидела, не слишком довольная задержкой банкета, но, вроде ничего не подозревала.
- Так, Машенька… Как бы мне связаться с твоими родителями-то? Что? Они уже вернулись? Как так? Ну давай тогда им трубочку. Мне всё равно кому ты дашь.
Ванька уже почти забыл дышать…
- Здравствуйте, э-э-э-э… Не знаю, как к Вам обращаться… Виктория? Вы – мама Марии? Очень приятно. Я  - Ольга, мама Вани. Нет, всё в порядке. Во всяком случае – пока. Вы в курсе, что наша молодёжь решила сегодня устроить ночное рандеву на Центральном пляже? Нет? Машенька Вам не сказала? Ай-яй-яй… Что-что? Вы  предлагаете им посидеть у вас в номере? А вы что, снова собираетесь уходить? А, вы вместе с молодыми хотите пообщаться… Это, конечно, прелестно… Но я бы тоже не прочь была воспользоваться возможностью с вами познакомиться поближе и потусоваться… Только вот жаль… Я сейчас не могу к вам подъехать: мы уже сидим за столом… Да-да… у нас тут гости…
- Аня, ты не против, если к нам сейчас подъедут Маша и её родители?
- Ты знаешь, Оля… вообще-то, порядочные люди так не поступают…
- Анечка, все претензии – вот к этому молодому человеку, плииззз!!
- Вот ради него я и прощаю вас… Я не хочу с посторонними общаться сегодня… настроения как-то не очень… Так что, пока ещё не слишком поздно – я поеду домой…
- Сейчас мы всё соберем, Анечка!!
- Это ещё зачем? – резко поинтересовалась наша гостья.
- Ну как  - зачем? Мы же ничего всё равно из этого не открывали, не начинали пить – есть… Вот как раз дома с ребятами и отметите…
- Ну уж нет!! Сегодня Ваня такую поганку замутил, а уж завтра мы точно посидим! И чего это я должна таскать взад - вперед и выпивку, и закуску? Думаю, что в холодильнике у вас найдется место для всего этого!
И Анна начала домовито всё принесённое укладывать в обширные недра двухкамерного «Самсунга»… Но когда очередь дошла до бутылки… Ощущение было такое, словно под локоть правой руки, которой она держала это пойло, её кто-то стукнул. От неожиданности женщина ойкнула, развернулась лицом к окну и на излете стукнула об угол оконного проёма бутылку, оказавшуюся гораздо более хрупкой, чем выглядела!
Содержимое вылилось на пол, растёкшись осминогоподобной лужей. У  Анны началась истерика! Она взвыла нечеловеческим голосом, словно это была не бутылка спиртного, а по меньшей мере – яхта, подаренная ей знаменитым олигархом… И самое главное – винить ей было в таком казусе некого: мы с Иваном были вне зоны досягаемости…
- Анечка, милая, да брось ты так из-за этого убиваться! Да хочешь, мы завтра купим такую же? – полезла я обнимать и утешать несчастную потерпевшую, но она, отмахнулась от меня, едва не отбросив уже меня на этот самый угол.
- Да, купите вы…ага!!! Да ты знаешь… - брызгала лона слюной, которая того и гляди норовила вскипеть.
- Ну давай, мы за нее тебе заплатим, - не оставляла я попыток успокоить гостью.
- Она не имеет цены! У тебя таких денег никогда не было и не будет, босячка! – презрительно процедила она мне, вперив в мои широко распахнутые от искреннего непонимания ситуации, глаза, взгляд своих резко потемневших и сузившихся словно у разъярённой кошки, глаз.
- Нууу…тогда давай я тебе обратно отдам эту квартиру!! Квартиру – за поллитра! Аа???
- Да пошли вы!!!! – заорала потерпевшая, и, не обуваясь, как была – босиком, схватив свои суперсланцы в обе руки, Анна разъярённой фурией выскочила из квартиры!
- Н-да… Интересненько… - едва отпыхавшись, пробормотала я, повернувшись к Ваньке, - бабулю предупредил, что это – розыгрыш?
- Угу. Она сказала,  что утром нам перезвонит…
- Ага…Если мы не отрубимся к тому времени…Нет!!! Ничего не делай с этой лужей! – успела я остановить уже тянувшегося с половой тряпкой к месту происшествия Ивана, - надо это всё накрыть прямо колпаком каким-либо!! Где нам взять колпак?
- Какой? Стеклянный, пластиковый?
- О, подал идею! Тащи из ванны сюда таз!! Накроем пока тазом. Утром возьмем пробу и отнесём в химлабараторию.
- Это где ты её видела? И зачем?
- Адрес узнаем в интернете. Зачем? Чтобы узнать чем нас хотела напоить наша добрая хозяюшка… Смотри!!! – Ванька повернул голову по направлению, которое я указывала по примеру вождя пролетариата, вытянутой в сторону балкона рукой.
Наш цветок распустился!! И… явно повернулся в сторону лужи из сине-зелёной субстанции, словно желая её выпить! Интересно…

                Глава 21

Решив немного отойти от стресса, мы всё-таки отправились с Ванькой на улицу. По-настоящему. Предварительно я закрыла балкон на замок, отодвинув распустившееся чудо в самый дальний угол внешнего подоконника.
Не знаю:  показалось мне это от нервного перенапряжения, или так было и на самом деле, но тонкие, словно паутины огромных пауков, белоснежные лепестки нашего растительного чуда начали выпускать ещё более тонкие ниточки, тянущиеся в сторону таза…Или это тычинки так вытянулись? А может – это у меня в глазах уже глюки стали появляться? Хорошо, что не звуковые, а то так недолго и шёпот растения услышать!!
Поэтому я ещё сильнее утвердилась в том, что надо отвлечься от создавшейся гнетущей атмосферы в нашем новом жилище. Баба Мотя, по-видимому, тоже была такого же мнения.
Дойдя до пустынного пляжа, поверхность которого лишь периодически освещалась лучом прожектора, который поворачивался на 180 градусов сначала слева направо, а после – обратно ( а может – наоборот, справа – налево?), мы скинули уже пропитавшиеся потом ужаса наши легкие шмотки и едва не бегом ломанулись в морские волны.
Надвигался прилив… Но нас сейчас ничего и никто не остановил бы от общения с солёной, пропитанной йодом, влагой. Даже я, у которой обоняние развито процентов на 70 – в лучшем случае, едва не задыхалась от разившего от нас амбре…
Недолго думая, я решила сполоснуть в соленой водице и наши одежды. Да-да: в солёной воде стирать, да ещё – без мыла или порошка – плохая идея. Да и высохнуть до возвращения обратно наши вещи не успеют.
Но уж лучше мокрые, чем вот такие вонючие. А прополоскать мы их и дома всегда успеем. Идти недалеко, не замерзнем авось… А можем и вообще в одних купальных костюмах топать: благо – самый разгар ночи. Кто на нас любоваться-то станет?
Сполоснув и даже немного потерев вещи, я накинула их на стоявшую неподалёку от кромки прилива скамейку, предварительно сдув (!!!)  с неё невидимые песчинки!
Остыв и наплававшись вволю в чистой от отсутствующей толпы, что тусуется на пляжах весь световой день. теплой, словно парное молоко, водице, мы с некоторой неохотой отправились к месту нашей дислокации. Как ни крути, ночевать гораздо безопаснее под крышей. Желательно – дома своего. На худой конец – квартиры, практически уже твоей…
Войдя в квартиру, я отправилась в ванную комнату, чтобы ополоснуться от морской соли и прополоскать наши вещи, которые я надеялась досушить после подъёма при помощи махрового полотенца.
Иван  тем временем решил открыть балкон и окно в спальне, создав тем самым хотя бы видимость сквозняка. Спать в затутканной квартире, лишённой вентиляторов или кондиков – идея не из самых лучших. Но пока покупать нам ни то, ни другое было попросту не на что. Радовало уже то, что окна были затянуты так смертельно опасными для малых детей антимоскитными сетками.
Хотя большинство пищащей братии умудрялись преодолевать сиё препятствие,  буквально пешком: проползая через более крупные, растянутые при креплении к рамке, ячейки этой плотной нью-марли… Но какое-то количество самых окормленных(или опухших от голода?) и ленивых кровопийц оставалась-таки за пределами периметра нашего жилища.
Не успела я выйти из ванны, как туда влетел с вытаращенными глазами, Ванька.
- Мам, скорее идём на кухню!
- Что там стряслось? Мыши пробрались? Так вроде не сезон им ещё по человеческим пещерам лазать. Или?
- Или-или!! Ещё какое или!! Скорее идём!
- Да погоди ты, дай я хоть воду-то отключу, а то мало того, что воды перерасход устроим, так ещё и соседей внизу затопим… Потом траться ещё и на ремонт им.
Подойдя к двери на кухню и едва бросив беглый взгляд на наш цветочек, я уже поняла причину паники Ивана. Испугаться было чего. Белёсые, почти прозрачные нити – паутинки пробрались через тонюсенькую щелочку между дверью и притолокой оной балкона, сумели не только отодвинуть, но и перевернуть накрывающий непонятную жидкость, таз!!
Вся эта лужа была словно опутана паутиной, создавшей вокруг неё кокон! Живой кокон, который чмокая и чавкая, впитывал в себя эту чертову жидкость!! Цвет явно был живым!!
Я на секунду растерялась: что делать вначале: убирать это чудовище с корнями или сделать фото всего происходящего? А может – набрать-таки для анализа остатки содержимого некогда эксклюзивной бутылки, осколков которой, я, кстати, не обнаружила на тех местах, где мы, уходя, их оставили, выбросив лишь самые крупные?
Решила вначале сделать несколько фото, обойдя эту сценку пожирания неизвестной субстанции злодейским цветком – убийцей. Я почему-то уже была уверена в том, что в смерти Степана, в полнейшем исчезновении его тела, был повинен именно этот тропический красавец…
- Иван!!
- Что?
- Срочно найди какой-нибудь пузырёк с плотной, притертой крышкой и набери в него немного этой субстанции, которую с таким упоением пожирает наш людоед с корнями! А я пока сделаю несколько фото, перед тем, как выбросить в унитаз эту нечисть!
Необходимая ёмкость была найдена на удивление быстро. Ваня решил использовать  флакон из-под давно уже испарившихся и потерявший когда-то сильный аромат, дорогих французских духов, который сиротливо стоял на тумбочке от трюмо в прихожке.
Пока Иван переливал, стараясь не запачкать руки, в него остатки лужи, я успела запечатлеть нашего монстра на фотокамеру в мобильнике.
После этого, с огромными усилиями я разорвала эти тонкие, но чрезвычайно плотные трубки-паутины, схватила горшок с растением и отправилась вначале в туалет, но, подумав, что могу засорить столь хлипкую канализацию, бросила этот «подарок» Анны в пакет, завязала его и вышла вон из квартиры. Иван отправился следом.
- Мам,  ты далеко?
- Если честно – не знаю, словно внезапно проснувшись от кошмара, я остановилась возле нашей двери, - возьми на балконе саперную лопатку.
- Зачем? Ты кого хоронить собралась?
-  Попал в точку! Необходимо захоронить этого монстра. Причем в таком месте, чтобы он не смог дать семян! Прямо хоть резервуар какой с кислотой найти!
- Резервуар? Да ещё и с кислотой? В глухую южную ночь?? Мам, ты в своём уме? Нас посадят, обвинив в том, что это мы убили Степана. Плюс «повесят» ещё пару-тройку пропавших без вести… И скажут, что мы их растворили в этой кислоте!
- Хм… Отчасти ты прав… Но ведь надо же как-то обезвредить это исчадие ада! О!!! Идея!! Я видела в соседнем дворе огромную яму с известью. Её там гасить собираются для использования то ли в побелке стен: там неподалёку несколько частных домиков стоят, то ли – стволы деревьев собрались обеззаразить от вредителей… Ну, неважно! Главное – известь покуда негашёная.  Так, захвати пару полотенец.
- ??
- Замотаем ими себе рты и носы, чтобы не надышаться паров извести. Они – ядовиты.
- А-а-а-а… Хорошо, сейчас.
Через пару минут мы уже выходили из нашего подъезда и направлялись в свой очередной ночной поход. На сей раз – к довольно глубокой яме с известью. Всё я продумала, конечно… Но вот как в эту самую яму попасть, чтобы самому не обжечься…
Иван, словно прочитав мои мысли (иногда они у нас сходятся, подтверждая, что мы – всё-таки не чужие друг другу люди), кинул в яму несколько деревянных поддонов, лежащих на противоположном краю этого котлована. Поддоны, конечно, не сказать, чтобы были лёгкими, но моему атлету они оказались вполне по плечу.
Аккуратно спустившись по образовавшимся сходням в самый центр ямы, предварительно замотав лицо полотенцем по самые глаза, Иван аккуратно вырыл углубление в извести и поместил в него «саркофаг» с растительным монстром.
Выйдя снова на поверхность, не касаясь ничего своими руками, мой сын пошёл вместе со мной обратно домой.
Пришли, умылись проточной водой, вымыли тщательно руки, забросили полотенца в барабан стиралки, тут же её и включив.
С сознанием выполненного долга, уставшие, осознав, что у обоих от напряжения трясутся не только ноги, но и руки, рухнули на маленький диванчик кухонного уголка, не забыв по пути достать из холодильника бутылочку так кстати уцелевшего коньяка и поставив по середине стола  сосуд кальяна, который я надыбала здесь несколько дней тому назад.
Едва мы опустили свои задницы, собираясь опрокинуть по пять капель благородного напитка и закусить его лимончиком, как перед нами возник фантом бабы Моти. Весьма вовремя, надо сказать.
- Олечка, милая, я, по-моему, знаю, как погиб мой внучек!
- ?? – от массы полученных за один день стрессов, я уже ничего не соображала. Ну, или почти ничего… Я даже не смогла бы сказать чем сейчас веяло от призрака: могильным холодом или адским жаром… Я вообще не ощутила перемены температуры в комнате.
- Как ты, говоришь, это пойло, что так кстати разбила эта гадина, называлось?
- А разве я вообще озвучивала его название? Я что-то этого не припомню, если честно.
- Ты забыла, что я могу читать твои мысли, моя девочка? – довольно прихихикнул призрак бабуси, который сегодня выглядел гораздо более материальным бодрячком, чем накануне, - ты же успела прочитать то, что было написано на этикетке. Да или нет?
- А чего ты спрашиваешь-то, - едва сдерживаясь, чтобы не отмахнуться от нуящей над моим уставшим ухом бабуси, - если доподлинно знаешь, что успела.
- Так вот, когда ты произнесла «про себя» : «Ликёр «Ночной бриз»», я вспомнила! Я вспомнила, что Стёпа накануне своей последней ночи, когда он ещё был жив, похвастался мне, что эта колдовка принесла откуда-то это пойло!! Сказала, что, дескать, это огромный эксклюзив, заработанный ею на «левом» заказе. И что он, этот самый ликёр, был таким вкусным, ну таким!!! Короче, он сам не заметил как осушил практически в одиночку всю посудину!! Но пьяным себя не ощутил! Лишь померещилось ему, что распустившийся тогда подарок его любимой жёнушки протянул в его направлении тонюсенькие трубочки – тычинки… Или – паутинки… А ещё сказал, что Анечка сильно обиделась на него за то, что он вылакал эту эксклюзивную вкусняшку, заработанную ею, в одно горло, забрала ребят и учесала ночевать к подруге…
А на утро, вернувшись домой после ночных бдений у подруги, Анна, если верить её рассказу, обнаружила лишь внезапно разросшийся почти до величины племенного быка цветок, опутавший своими тычинками – трубочками – паутинками всю кухню…
Как я могла это позабыть – ума не дам…
- И что нам теперь делать, баба Мотя? Кто нам поверит, если мы это всё расскажем? Нас самих могут упечь в Скорбный дом… Как говорится: нету тела – нету и дела… А тела-то потому и нет, что эта тварь сжирает всё без остатка!! Даже стеклянные осколки! Смотри: на полу не осталось ни одной скляночки!
- А мы завтра разыграем нашу Анютку! Напоследок! – воодушевившись, почти весело, заявила бабушка.
- Это как? – вклинился в наш разговор увидевший бабусю и Ванька.
- Да она же – хоть и ведьма, но  - тупаааяяя! Мы ей скажем, что всё её спасение  - в добровольном признании! Что, раз мы её раскусили, то и менты запросто всё поймут. И мотивы преступления налицо!! А нам и надо-то лишь её явка с повинной! Тогда душа Стёпы будет отомщена и упокоится. А значит – мы оба с ним наконец-то сможем покинуть эту юдоль горести!
- Неплохо, конечно, придумано, - согласилась я, - я уже готова была согласиться со всем, лишь бы мне наконец дали возможность поспать. Хотя бы немного... – но это будет завтра утром… а сейчас…я уже отрубаюсь… мне надо поспать…
И я, не помня, как добралась до своего уже столь любимого диванчика, рухнула на него, укрывшись непроглядной тьмой здорового сна уставшего человека…

                Глава 22
******************************************************
Проснулась я, как это ни удивительно рано-рано на заре. Ванька ещё спал и видел, что называется, десятый сон… Меня же что-то тревожило, корябало изнутри…
Решила, что для того, чтобы немного успокоиться и заодно убить время для пробуждения живых – в образе сына и духов – в образе бабы Моти, зайти-таки в Сеть и попытаться по фото нашего, то есть – бывше-нашего травянистого вампира (а может – людоеда?)найти подобных монстров и прочитать описание их жизнедеятельности.
Понимаю, что лучше бы всё это сделать заранее, но… во-первых, без образа самого цветка – то бишь – лепестков, пестиков, тычинок и прочей мелочи, точно быть уверенным, что ты ищешь именно то, что хочешь найти, сложно. Ибо фото зелени бывают не всегда чёткие… И боты подсовывают зачастую сходные, но не всегда – именно такие, какие нужны, фото.
А во-вторых… А во-вторых – лучше поздно, чем никогда. Тем паче, что мы по-любому избавились даже от перспективы страшной смерти от неизведанного как минимум одного из нас двоих.
А судя по крепкому сну Ваньки, голоса в своей не совсем путёвой, если говорить откровенно, голове, он тоже слышать перестал. И, в отсутствии того, что надо заглушить, хотя бы болтовнёй или игрой в Сети, мой великовозрастный ребёнок наконец-то решил отоспаться. Как следствие, я не решилась на такой подлый поступок, как взять и разбудить его сама.
Авось никто никуда не убежит. Ели бы я тогда знала, насколько пророческими окажутся эти мои мысли… Ах, если б мы могли предугадать…
Короче, захожу я в Сеть, вбиваю один из трёх кадров, на которых я запечатлела жестокого красавца и нахожу картинку точь-в-точь дублирующую наш подарок.
Читаю: «Флосирана, или – паучья лилия»
Ничего особенного в статье об этом необычном для климата средней полосы, цветке, я не  вычитала… Например:
«Род цветковых растений, состоящий из более чем 20 видов, семейства Амариллисовые подсемейства Амариллисовые. Изначальным ареалом рода являлись Южная и Восточная Азия: Япония, Южная Корея, юг Китая, север Вьетнама, Лаоса, Таиланда, Непала, Пакистана, Афганистана и восточного Ирана. Позднее некоторые виды были завезены в Северную Каролину, Техас и другие южные штаты США. Некоторые из них со временем натурализовались» - Википедия.
И тому подобные чисто ботанические сведения о красивом,  самобытном и специфическом растении.
Ни малейшего упоминания о его склонности к питанию спиртосодержащими жидкостями, а так же – теми, ко эти жидкости в себе тем или иным способом хранит.
Будь то – осколки стеклянного флакона, или же – живой организм, вволю полакомившийся оным средством достижения нирваны на земле.
«Странно, конечно… Фото – один-в-один, цветок – такой же… А вот характер… Не иначе – и он был обработан магическими чарами! Ну конечно!! Как же я сразу-то не догадалась!! Ведь с самого начала отношения между Степаном и Анной строились на магии!!
Надо срочно найти виновницу всего этого безобразия!
Надо… ну, найдём… А дальше что? Что дальше, не-княгиня Ольга?» - весь этот сумбур пронесся в моих гудящих мозгах галопом диких мустангов… Единственное, в чём я ни минуты не сомневалась – это то, что Анна никуда от нас не денется. Что она окажется у себя дома… Но откуда во мне зрела эта уверенность, я сказать не могла…
Как и ответить на самой себе поставленный вопрос: «Что делать дальше, даже убедившись в том что Анна повинна в смерти своего супруга и в покушении на жизнь как минимум – одного из нас двоих: меня или Ваньки» Хотя, о чём я? Она покушалась угробить нас обоих! Просто разными способами. Вначале – меня – руками сына, а после – и сына – уже посредством цветочка аленького…
Еле дождавшись, когда солнечный луч самым бессовестным образом доберётся до носа Ваньки, от щекотки которого он безудержно расчихается и, естественно, проснётся, я быстро разлила наш любимый ледяной кофе безо всякой закуси, и мы поехали на квартиру к Анне…
Чем ближе мы подходили к подъезду её дома, тем сильнее деревенели ноги у нас обоих, и тем более осязаемо нас пронизывал какой-то просто нереальный мороз! И это – на открытой детской площадке, поверхность которой ужу нещадно начинало палить хотя и утреннее, но таки южное солнце!!
Но мурашки вполне себе явственно покрывали всю открытую поверхность нашего с сыном тела… Чем можно было это объяснить – я лично не знала… Я вообще… даже думать не могла ни о чём, кроме того, откуда набраться сил, чтобы суметь преодолеть эту латентную, наверняка созданную только для меня с Ванькой, ледяную пустыню на подступах к двери, перекрывающей вход в Аннины апартаменты.
Но, как говорится, глаза боятся – руки делают, в нашем случае – ноги шагают. Пусть и чрезмерно медленно, и натужно, но – шагают в избранном нами направлении.
Вот и заветная дверь. Звоню в домофон – тишина. Звоню ещё раз – снова никто не поднимает трубку. Странно… Я же чувствую, я ЗНАЮ, что хозяйка на месте! Чёрт возьми! Не звонить же соседям, в самом-то деле! Как-никак – воскресное утро создано для того, чтобы нормальные люди могли вволю поспать. А нарываться на грубость с утра пораньше мне хотелось меньше всего.
Но порой Провидение помогает именно тому, кому оно и должно помочь, по справедливости. Прямо перед самым моим носом распахивается входная дверь, едва не сбив меня с и так еле держащих меня ног. На меня, еле успевшую укрыться за полотном двери, а точнее – уже на то место, где я стояла минутой ранее, вылетело хвостатое мохнатое нечто, размером со среднюю козу деревенского стада, тянущее, словно на буксире, столь же одиозную фигуру, предположительно принадлежащую особи мужеска пола хомо сапиенс со всклоченными, явно давно не видевшими не только шампуня, но и воды, волосами, торчащими во все стороны от центра того места, на котором они имели наглость произрастать.  У людей это место называется обычно головой.
Но у меня в мозгу вдруг перещёлкнуло, и в то время, когда бывший всё это время настороже, Ванька, рывком втащил меня в столь желанное нам пространство входного холла, пронеслось: «Как те паутинки у паучьего цветка!» Бррр!!! Только цветов-людоедов на ногах нам не хватало!
С лифтом проблем не было. Быстро вызвали, недолго ждали и скоренько поднялись на 13, ну естественно – какой ещё-то может быть этаж у жилища ведьмы? – этаж.
Вышли из кабины, прошли по короткому коридору в нужную нам секцию… Я уже собралась поднять руку для того, чтобы начать звонить, стучать, колотить в дверь… Но, не успев её-таки поднять, обессиленно опустила: дверь в квартиру Анны была приоткрыта…
«Почему?» - этот вопрос завис в моих глазах, когда я посмотрела в лицо Ивана.
Он тоже не знал ответа… Если там побывали посторонние, если квартиру обокрали, а хозяев избили – украли – убили… то гам там делать было нечего. Следить – в смысле – оставлять после себя следы – любые – в таких случаях – практически всегда ставить себя под подозрение в совершении преступления. Поди докажи после, что ты просто ради интереса решил взглянуть на источник кровавой речки, текущей из-под коврика ванной комнаты…
А если там ещё живые люди? Какими бы плохими они не были, а дети Анны и Степана были не хуже абсолютного большинства обычного населения России, то  зачастую для спасения их жизней дорога каждая минута… И, малодушно топчась у порога в квартиру, вместо того, чтобы оказывать им первую медицинскую, мы оказываемся молчаливыми пособниками их убийц…
Поэтому, не переступая порога, я вызвала сразу и «Неотложку», и полицию. К чести обоих подразделений, они были рядом с нами буквально через пять минут. Позже выяснилось, что опорный пункт и станция «Скорой» были неподалёку.
После нескольких вопросов о предположительном количестве человек, которые могут находиться здесь, их степени родства, в квартиру вошли первыми медики и я с Иваном.
Я была в квартире у Анны впервые, поэтому расположения комнат не знала. Но приехавшие на «Скорой» бывали в этом доме уже не единожды и ориентировались в помещении на «ура».
Сразу отправились в дальние комнаты, которыми оказались расположенные друг против друга две спальни. Одна – Лизы, вторая – Василия. И сын, и дочь Анны, казалось, мирно спали на своих роскошных из карельской берёзы, кроватях под балдахинами от назойливых комаров.
Однако, когда мы вошли сначала в комнату Елизаветы, а после – и Василия, то увидели, что мирный их сон нам лишь показался поначалу. Оба были мертвее всех мертвых. Смерть, как навскидку определили приехавший фельдшер, наступила уже часа два-три назад.
Внешних признаков насильственных действий видно не было. Каких-либо медикаментозных препаратов, их упаковок,  или наркотиков – тоже не обнаружили. Причиной преждевременной кончины и того, и другого объявили остановку сердца.
Сразу после оглашения предварительного вердикта о причине смерти ребят, я у себя в голове услышала  уже такой до боли знакомый и родной голос бабы Моти:
- Эта курва заставила остановиться их сердечки, предварительно заставив их вколоть себе порцию опиума!
- Где она в наше время отыскала опиум? Сейчас всё вроде на синтетике, - я отвечала бабе Моте мысленно, чтобы не пришлось объясняться с врачами. Мне совершенно не «светило» знакомство с психиатрами. Как вообще, так и с местными.
- Ээээ, милочка!! Неужели ты думаешь, что люди, которые практикуют черную магию, не в состоянии раздобыть несколько капель какого-то опиума? Наивная ты глупышка!!
- Действительно… Я что-то недооценила Аню… Но ребята… Они-то зачем пошли у матери на поводу? Нет, я понимаю, что она не стала им оповещать о своем решении их убить… Но ведь опиаты – самые тяжёлые наркотики!! Зачем начинать-то??
- Значит, что-то наобещала… А когда они кайф словили, она их попросту усыпила… Без возможности проснуться!
- Бог мой! Не пожалеть собственных детей! Кстати, где она сама? Сбежала?
И тут раздался голос фельдшера:
-  Ольга, Вы что там делаете у трупов? Пытаетесь их реанимировать что ли? Так их уже даже волшебник Гудвин не в состоянии вернуть к жизни! Идите сюда! Здесь их мамаша, похоже, пытается помереть, но у неё это слабо получается!
Только сейчас я поняла, что осталась одна возле тела Василия.
- Что? Анна жива? И  в адеквате? Иду!
Анна возлежала в позе умирающего Сократа на атаманке и блуждающим взглядом пыталась поймать хоть чей-нибудь другой взгляд. Взор был туманный, как у перебравшего спиртное, но запаха алкоголя не наблюдалось.
- А эта от чего кайфует? – обратилась я к медикам.
- Похоже, герыч…
- Интересно… Она что, надеялась вот так, от него помереть?
- Да нет… Вон, рядом с ней лежит ножичек такой небольшой, - медбрат показал мне кинжальчик, лежащий на журнальном столике, больше напоминающий небольшой такой тесачок…
- Хм… Что-то она явно сделала неверно… Ведь проще было в ванне с теплой водичкой вскрыть себе вены…
- Ага, чтобы тоже уже наверняка отправиться к праотцам? – усмехнулся стоявший поблизости лейтенант полиции.
- А что, она решила инсценировку что ли устроить?? Сделать вид, что жутко хочет (или  - наоборот – не хочет?) умирать и до конца сражается со смертью? – я всё ещё не могла взять в толк всего происходящего в этой квартире.
- Типа того… Может, надеялась, что вы зайдёте сюда одни, увидите всё это, шибко испугаетесь и унесете ноги, позабыв сообщить обо всём увиденном и врачам, и в полицию… А она за какое-то время оклемалась бы, «обнаружила» тела своих детей, объявила, что они померли от передоза, похоронила бы их потихоньку и втихую слилась бы отсюда сама, - выдал созревшую на ходу версию всего случившегося следователь.
- Интересно… Как она на это могла рассчитывать, если Феодосия – город-то – небольшой, все практически друг друга знают…
- Да, но вы-то  - здесь ещё новые люди. И вас тут практически никто не знает… То есть до вас слух о похоронах сразу двух молодых наследников мог и не дойти…
- Ага…
У меня чуть не вырвалась версия с поглощением живьем людей нашего цветочка… Но я вовремя вспомнила, что, во-первых, его уже нет в живых (я на это искренне надеялась), а во-вторых, меня остановило всё то же нежелание доказывать здравие своего рассудка…
Но моя попытка что-то произнести, по-видимому, не прошла незамеченной немолодым уже санитаром:
- Вы что-то хотели сказать?
- Вы себя ведёте, словно психиатр под прикрытием! – решила  выйти я из создавшейся щекотливой ситуации, применив немного черного юмора.
- Почему? – откровенно не понял меня санитар.
- Да потому что Вам, вероятно, надо готовить тела к выносу  и погрузке в труповозку. Или этим занимается другая бригада?
- Другая. Они уже выехали. Сейчас наши эскулапы приведут в чувство мамашу и мы её отвезём в тюремную больничку.
- В тюремную? Вот так вот – сразу? А если она невиновна?
- А если она невиновна в смерти своих детей, то она как минимум виновна в употреблении, а скорее всего – и в хранении наркотиков. По факту хранения сейчас здесь обыск как раз и произведут. Благо, вас тут уже двое как понятых. Надеюсь, что парень – совершеннолетний? – это уже вклинился в наш разговор молчавший доселе следователь.
- Совершеннолетний, - решил подать голос Иван,  - а я думал, что для обыска нужна санкция прокурора…
- Иногда, молодой человек, когда имеются очень веские основания подозревать, что человек что-то скрывает или хранит из запрещенного, то зачем тянуть резину? Раз мы здесь – мы сразу обыск и проведём…
- Тогда вам придётся нас покормить хотя бы нормальным завтраком, - нагло заявила я, - мы не рассчитывали здесь долго задерживаться и выскочили из дома, лишь выпив по чашке кофе.
- Не волнуйтесь, мадам! – это уже решил утешить меня лейтенант, - мы же тоже не стахановцы, чтобы пахать без обеда. Просто мы вместе выйдем в кафешку и вместе вернёмся, если до этого времени ничего не обнаружим. Но, может, нам повезёт, а может, хозяйка квартиры до такой степени придёт в себя, что сообразит, что сотрудничество со следствием пойдёт ей лишь на пользу. А потому сама скажет, где искать заначку. И такое может быть…
- Да уж… кто бы мог подумать…
- А, собственно, что вас привело в такую рань в выходной день сюда? На то, чтобы вы собирались здесь пикник устраивать как-то не похоже…
- Да мы… если честно, поругаться сюда шли…
- Поругаться? Из-за чего? – у следователя ушки весьма зримо встали на макушке, зрачки расширились от напряжения.
- Из-за введение в неведение при совершении сделки, - с самым умным выражением лица, на которое был способен, заявил Ванька, - мы у них купили буквально вчера квартиру.
- И-и-и-и??
- И к вечеру уже поздно выяснили, что нас слегка надули… Точнее – умолчали о кое-каких незадачах, связанных с подвалом… А точнее – его полной непригодностью к использованию… А мы в стоимость покупки заложили и стоимость подвального помещения, потому что – как без подвала-то?
- Ну что же вы, сразу-то не осмотрели, что покупаете? – это уже санитар, вернувшийся с улицы, где всласть покурил, решил вставить свои пять копеек…
- Да вот же…Дожила до седых волос, а не перестала верить людям, - с досадой вполне себе правдиво заявила я, - мы же квартиру всю просмотрели. Какие кладовки, лоджия, комнаты, полы… Ну всё… Всё в точно с и совпадает с описанием… Кто же мог подумать, что такой казус с подвалом случится? Да и Анна попросила нас о том, что она пока из подвала не станет забирать свои вещи. Некогда ей… Мы согласились…
- Так-так-так… А теперь поподробнее о подвале, - подал голос следователь, - что там за вещи вы обнаружили-то?
- Да в том-то и дело, что мы не только вещей, но и самого подвала не обнаружили! – возмутился праведным гневом Ванька.
- То есть – это как?
- Да очень просто. Всё подвальное помещение под домом занимает один-единственный отсек… Ну, как большая комната с частичными перегородками. А для конкретных квартир с дверьми и номерами  нет… То есть – есть потенциальная возможность себе сделать подвал… Если ЖКХ здесь это не запрещают…
- А-а-а-а… Вон оно в чём дело!
- Ну да. Вот мы и явились с утра пораньше, чтобы ответить небольшой гадостью в качестве испорченного настроения в ходе мелкого скандальчика на наше вчерашнее испорченное настроение. И, в окончание спора выпить мировую. Это уже вечером. С шашлычками… Ан, не получилось…

                Глава 23
К этому времени Анну привели в относительно стабильное состояние и своим ходом, поддерживая её с обеих сторон под руки, словно королеву, повели на выход, сообщив, что содержаться она будет до суда в тюремной больничке… И что, пока будет вестись следствие, свиданки с ней будут запрещены… Но передачи можно будет передавать. Со всеми условиями и правилами можно будет ознакомиться в участке…
Я резонно поинтересовалась зачем мне это надо? А самое главное – кто будет хоронить ребят? Ведь отец их пропал без вести уже очень давно, бабуля честно скончалась, а матушка угодила теперь в места не столь отдалённые… И если даже удастся доказать, что смерть Лизы и Василия  - просто несчастный случай от передоза, то за наркоту её же не на неделю закроют… Кто хоронить-то будет?
- Да похоронят как БОМЖей. Привыкать что ли?
- Как-то не по-человечески… А кто останется в квартире, пока мама будет отбывать наказание?
- А что, родственников что ли больше никого нет?
- Забыла. Есть её родители, которые живут отсюда далековато.
- Ну уж…придётся приехать им…
- Да уж…

Анну увезли. Трупы унесли… Мы остались с полицией. К счастью, торчать нам до обеда здесь не пришлось. Едва прибыв в больничку, Анна решила написать явку с повинной. В которой ми сообщила, что поспособствовала своим детям уйти на тот свет без лишних мук и волнений. Естественно, о магической части этой помощи она скромно умолчала…
И так же указала место, где хранила наркотики. Полиция в нашем присутствии тот час же всё перепроверила и извлекла. Мы были свободны… Но… Что-то мне говорило о том, что в этой квартире тайник с наркотой – не самый важный тайник…
Но вот как это проверить? Под каким предлогом взять ключ и тщательно исследовать квартиру? Нет, меня интересовали не деньги, и не драгоценности… Здесь должны были быть книги, записи, какие-то снадобья…
А может… всё забыть и жить себе спокойно?
К  вечеру мне позвонил следователь и сообщил, что Анна скончалась в палате тюремной больницы… Диагноз – остановка сердца… Значит, она всё-таки решилась…
Перед сном к нам пришли двое: уже знакомая баба Мотя и красивый стройный светловолосый молодой мужчина. Баба Мотя представила своего спутника:
- Знакомьтесь. Это – мой любимый внучек. Стёпушка. Теперь мы можем уйти насовсем.
- Спасибо вам. Вы помогли отомстить за мою смерть. Я рад был познакомиться с вами хотя бы вот так…
Степан обнял меня и пожал руку Ивану.
- Счастливого вам Пути! Надеюсь, что ребята вас найдут в тех, иных мирах! Они-то ни в чём не виноваты… Жаль их…
- Оставайтесь с миром, Оленька, Ванечка! И… забудь!! Забудь всё, что было! Так будет лучше!
Я согласилась…

Елена Липецкая
30.10.22.