Подобным был тебе

Священник главный, жертву приносил,
Во имя Веры, Духа и Пророка,
И на кровавый жертвенный настил,
Он положил козлёнка без порока…

Привычным жестом новенький мусат
Направил он вдоль лезвия стального,
И хищным светом ослепил булат,
Несчастные глаза очередного…

Но стоило булатному ножу,
Коснуться горла белого Козлёнка,
Раздался диссонансом скулежу,
Внезапно смех - заливисто и звонко…

Оторопело руки опустив,
Стоял священник и глазам не верил -
Он сотни раз, тут жертвы приносил,
И знал, про смерть - всё понимают звери…

И чувствуя нутром конец пути,
Они хрустальных слез своих не прячут,
И перед тем, как навсегда уйти,
Они, подобно малым детям, плачут…

Недоуменно жертву вопросил,
Ослабив чуть, треножную колодку:
- Ты почему смеешься? Объясни,
Тебе хотел, я… перерезать глотку!

Кивнул козлёнок, точно человек:
- Я сотни раз, рождался уж козлёнком,
Я потерял почти, что целый век,
Но в жизни новой, стану вновь… РЕБЁНКОМ!!!

Он говорил с улыбкой на устах,
Но на монаха глянув, не сдержался,
И слёзы появились на глазах,
И наконец, он горько разрыдался…

Служитель, спрятав нож, ему сказал:
- Меня бояться, уж тебе, не стоит!
Но тот, сквозь всхлипы, лишь пробормотал:
- Мой рок теперь, меня… не беспокоит…

Сейчас, я плачу - о твоей судьбе!
Я помню сотню лет тому назад,
Священником, подобным был, тебе,
И глотки резал… жертвенных козлят…