Не на Земле, на Небе, прозренье наше зреет

Я в темя не целован, болезнью не помечен,
Пошёл восьмой десяток, вдруг что-то «не в дугу».
Домашний врач, кудесник, чудак, но человечен:
«Отмаялось сердечко, спасти я не смогу".

Да будь ты ангел с неба, обжорством не запятнан,
Всё ж бегай на работу, с зарплаты чтоб поесть.
Туда-сюда галопом, а лет не двадцать пять нам.
Не то, чтоб полежать где, а даже не присесть.

Как падал – я не помню, но я не оступился.
Очнулся –  чьи-то ноги через меня спешат.
И голос, впрямь Матроскин: «Старик, а вот напился…».
Ан глядь, а то старушки с укором шебаршат.

Я вздыбился от злости как жеребец под плетью,
За жизнь нутром вцепился, но нет у сердца сил.
В глазах с просветом темень, обжато сердце клетью.
Я, от стыда сгорая, помочь мне попросил.

Старушки губы в бантик, капризно: «Пить не надо…».
В толпу нырнули резво без брызг и суеты.
А я стекаю в землю, как мальчик из «Гренады»,
Сознанье гаснет тихо, на грани пустоты.

Но, видно, есть зацепка, по срокам я не вышел,
Быть может, кому должен, иль грех не искупил?
В глаза пробился светоч, как будто ангел свыше
Меня святой водою обильно окропил.

Бреду в бреду, стенаю, участьем не обласкан,
Навстречь одни чужие, как на тропе войны.
Окститесь, наглописцы, не верю вашим сказкам,
А явь ещё ужасней, чем на похмелье сны.

Не на Земле, на Небе, прозренье наше зреет,
Сойдёт на нас оттуда спасительным дождём.
В ту сторону, откуда покоя ветер веет,
Омытые прощеньем, мы в Светлое уйдём.


 2020 г.