Три сестры

1.
Рыжую Скульд сёстры зовут "Лиса".
В свои тридцать лет она верует в чудеса,
Слышит мёртвых и видит цветные сны.
По утрам, возвращаясь в мир из своей страны,
Раздаёт прохожим улыбки и свежий ветер,
Пишет сказки практически обо всём на свете,
Сочиняет песни, которые не споют.
В её доме - свечи, покой, тишина, уют,
Запах мастерской и так много света...
Каждый год она стремится на север летом,
Собирает мхи и камни, цветы и травы.
У неё своя, особая, злая правда,
По ночам она смотрит в звёзды и видит - море.
Любит долгие задушевные разговоры,
Прячет много шрамов на диком сердце
И почти совсем не боится смерти -
Это лучше, чем когда-нибудь замолчать
Или разучиться любить, мечтать
И смеяться так, как хохочется только в детстве.
Она ищет верное это средство,
Чтобы никогда не стареть душой,
И найдёт, а значит, будет всё хорошо.
Засыпает усталый мокрый весенний город,
И она зажигает свечи, задёрнув шторы,
И садится что-то латать и шить -
Штопает прорехи чужой души,
Чтобы поделиться янтарным счастьем.
Ночь смыкает нежно свои объятья
И в страну фантазий опять зовёт.
...Колесо вращается. Дева шьёт.

2.
Тётушка Вер - кос золотых костёр -
Ставит пирог в духовку и ждёт сестёр -
Видела сон сегодня пред самым утром.
Шепчет тихонько висы, молитвы, сутры -
Ей, как этнографу, много культур знакомо.
На кафедре практика, но Вер остаётся дома,
Не уезжает ветер ловить в горах,
Петь до рассвета в пыльных степных шатрах,
В северных поселениях слушать сказки...
Вер в пятьдесят не нужны ни кремы, ни маски,
Волосы - до колен золотое пламя.
Пусть в этот раз аспиранты работают сами,
Надо же дать почувствовать молодым,
Как это - быть пронзительным и живым,
Чувствовать где-то у горла стальное время...
Вер слишком взрослая там, между ними всеми,
Взгляд её обволакивает, как дым.
Вер вяжет в кресле, рядом её коты
Гоняют клубки шерстяной разноцветной пряжи.
Сёстры придут под вечер, Вер им расскажет,
Как прихотливо судьба свернулась в кольцо.
Верданди смеётся. Вертится колесо.

3.
Старуха Урсула - так называют её соседки -
Роняет ключи на прокуренный лестничной клетке,
Ругается грязно, идёт кормить голубей
Засохшим батоном, и, в целом, не важно ей,
Какой сейчас месяц, год или день недели.
Урсула и видит давно уже еле-еле,
Врачи ей, конечно, прописывают очки...
Но вечность глядит на мир сквозь её зрачки,
И вечность идёт за Урсулой всегда вослед.
На вид ей соседки дают чуть не сотню лет,
В метро уступают место, кому не жалко...
Урсула суха, седа и пряма как палка.
А если точнее, Урсула стара как мир.
В её суме, истёртой давно до дыр,
Веретено и клубки непрядёной шерсти.
Урсула так и живёт на пороге смерти,
Но руки послушно нити судьбы прядут,
Просеивают песчинки чужих минут -
Кому-то забвенье, кому-то судьба героя,
Каждая на весах хоть чего-то стоит...
Урд к небесам запрокидывает лицо.
Под зрячими пальцами вертится колесо.
23.05.2019