Для чего линяют драконы. Сказка четвертая

Линька – дело непростое. Лишь совсем юные дракончики справляются с ним легко, словно бессмысленные ящерки. Малышня, линяющая ежегодно в течение первой полусотни лет, отделывается легким обезвоживанием, которое нетрудно пережить под тенистым крылом мамы.
Драконы среднего возраста, но невысокого ранга, не пожелавшие выращивать на гребнях магические камни, тоже отделываются от регулярной линьки достаточно просто. Раз в десять-двадцать лет, не слишком ободрав покровный слой, почему бы и не перелинять. Нужно только подобрать вмещающую тебя пещеру. Идеально, если в ней протекает ручей, или неподалеку есть озерцо.
Иное дело взрослые драконы. Счесывать броню, тревожа вжившиеся камни – это больно. Нужно найти в себе мужество для того, чтобы перелинять и еще вырасти. Магия не поможет, ее нельзя обратить на себя. Хуже того, к линьке нужны не только силы, но и повод. Не факт, что два этих условия встретятся и договорятся.
Среди тех, у кого все сошлось правильно, был Иррис. Еще в полуюношеском возрасте он стал выращивать на себе камни, увлекшись магией помощи неразумным и малоразумным. В силу тогдашнего максимализма ввязался в войну, сумел защитить своих подопечных, изрядно пострадал и пережил первую по-настоящему тяжелую линьку. Он тогда считал, что должен восстановить и приумножить силы и могущество, чтобы продолжать помогать этим маленьким и странно злым людям. Впрочем, доброта некоторых представителей их племени как раз и привлекла дракона, входящего в возраст мужества. Если есть, чем любоваться, простить можно очень многое.
На излете фантазий юности, перелиняв первую войну, Иррис решил, что магия защиты должна транслироваться на тех, кто сможет ее преломить в добро и свет. Таковым взрослеющий дракон счел людское искусство, которое поначалу обещало стать истинным проводником его идей и устремлений. Изрядно устав от того, сколь щедро вливал свои силы в новое дело, молодой еще маг взял паузу. Вернувшись к людям и увидев, насколько малоразумные извратили его идеи, как дурно они стали относиться к неразумным, потеряв всякую связь с природой, понимание мира и красоты, былой защитник вновь заболел и от защиты отказался. Ему казалась бессмысленной вся его прежняя работа. Ему больше не хотелось линять и становиться сильнее.
- Незачем, - думал он, - все кончено, я никому не нужен, и дела мои пусты.
Долгие годы отшельничества… Стоит отметить, что цвет сполохов, что видны прочим существам над драконьей чешуей, меняется в зависимости от устремлений владельца шкуры. Яркость свечения – от количества линек и времени перерыва между ними. Цвета Ирриса становились все более темными. Кроме того, он тускнел.
Однажды его одиночество взломала юная дракона, не дававшая ему спать и звавшая к каким-то новым свершениям. И он перелинял снова, желая быть достойным ее энергии и привлекательности. Кажется, именно тогда крылья показались особенно мощными, зовущими в дальний полет. Теперь хотелось не только защищать и подталкивать, но воспитывать, вкладывать всего себя в продолжение своей души и тела.
Дракона оказалась слишком юна и беззаботна. Ей нравилось обожание, она любовалась не тем, что сияние Ирриса стало ярче, а тем, что, как ей казалось, именно ее великолепие и зажгло новый свет. Встрепенувшийся, искренне влюбленный и перетерпевший линьку маг, вновь почувствовавший силу, попросил ее о том, чтобы у них появился ребенок. Иррис созрел как воспитатель. Она – нет. Ей нравилось только летать и наблюдать сполохи в небе.
Драконы не могут убить себя. Они могут уйти в себя. Если долго не линять, можно стать камнем. Люди сложат легенды о том, как эта гора похожа на забытое уже ими «мифическое» существо. Я даже не стану перечислять такие горы, вы вспомните их сами. Если в вас есть хоть немного магии, то сердце внезапно сожмется в тоске по драконам, когда пройдете мимо скалы, что смотрит вам в душу.
Иррис стал каменеть. Давно не обращал внимание на то, что малоразумные рассказывают сказки и радостно выламывают осколки драгоценных камней из гребней горы – ой, чешуи? – нет, этой тусклой скалы. Люди так прочно забыли о магии и природе, что мир стал болеть, терять связь между своими частями. Ту связь, что обеспечивала любовь. Это и есть истинное название магии драконов.
Однажды в пещеру, которой стал рот Ирриса, шторм вбросил неосторожную людскую девушку, что рискнула искупаться в это грозное время. Улегшись на странно теплый камень и отдышавшись, она сумела услышать дыхание дракона. В этом звуке, в этом магическом тепле студентка, будущая учительница, отогрела свою мечту, едва не потерянную со вступлением во взрослую жизнь: сделать мир добрее.
Дракон понял, что пока есть хоть одна такая мечта, ему пора линять снова. Они готовились вместе, они трудились изо всех сил. Не успели. Любить дракона так же трудно, как убить дракона. Ей оказалось проще любить человека.
Каменея вновь, Иррис надеялся, что она не откажется от мечты.