Последний разговор Сократа

I.

Друзья, рад видеть вас; признаюсь...
Уйди ты, глупая жена!
В слезах нелепых расплываясь,
Хлебаешь горечь ты сполна!
Ни говорить, ни рассуждать мне,
Ни отдохнуть мне не даёшь...
Схвати её, Критон, руками —
Её домой ты поведёшь.
Назначил слуг... Ах, загляденье!
Ошеломляющий покой...
Надеюсь, в сане привиденья
Не буду связан с ней судьбой.

II.

Итак, друзья мои родные,
В темнице бьёт последний час,
Но след печальный и ранимый
Струится с ваших горьких глаз.
Апполодор, чего трясёшься?
А ты, мой юный Менексен,
Зачем пред смертью слёзно гнёшься,
Как молчаливый Эпиген?
Что с вами, братья: не Ксантиппу
Хотите ль мне изобразить?
По горло мне жены, спасибо —
Напрасно хватит слёзы лить!

III.

Придётся, верно, преподать вам
Последний жизненный урок,
Пока с цикутой, с горьким ядом
Не подошёл мой верный срок.
Но, рассуждая о вопросе,
Придём немедленно к тому,
Что каждый благостный философ
Несётся к смертному нутру.
Душа и тело — что же боле
Важней для нас, творцов ума?
Что лучше — жизненная доля
Иль смерть — без рабского ярма?

IV.

Я предпочёл бы взять второе —
Тот мир без будничных затей,
Ведь жизни бытие простое
Стократ загробия скудней.
Но только мы — «фило» и «софы»,
К несчастью, чуем красоту,
Срывая страшные засовы
И растворяя темноту.
Всё это мнимо, мои братья —
Ни страха, ни рыданий нет,
И в чёрной пелены объятьях
Искрится новый, тёплый свет.

V.

Остались среди вас сомненья?
Держите новый аргумент:
С душою что в тот миг забвенья,
В тот самый роковой момент?
Она ль, как тело, распадётся? —
О нет! — я вижу сотни троп,
По коим со смертью несётся
Душа в глухой калейдоскоп.
Одна тропинка — для заблудших,
Преступных, хищных чёрных душ,
Другая — выше, ярче, лучше,
И нет в ней адских мрачных стуж.

VI.

Мне сладки чудятся виденья:
Пространство — вширь, и вверх, и вдаль!
Я переполнен наслажденьем,
Но в мозг врезается печаль,
Что недоступно человеку
Эфира волны рассекать,
И вместо тысячи парсеков
На глубине земную пядь
Мы только, люди, занимаем,
Подобно мелким муравьям,
И за планету принимаем
Клочок земли, что отдан нам.

VII.

Пурпур на той планете полой
Переливается в цветах,
И реки, и холмы, и горы —
Всё утопает в чудесах!
С каким блаженством и заботой
Был соткан высший дивный мир! —
И тонкости его работы
Заворожил драгой Зефир.
И суд богов в нём справедливый —
Распределяет по местам
Того, кто жил по правде милой,
И... Не могу друзья, устал...

VIII.

Я вас, кажись, друзья, замучил
В своих возвышенных мечтах,
И время пролетело круче,
Пока я шествовал во снах.
Теперь пора: приступим к делу —
Я к омовению готов.
Пред тем, как яду выпить смело,
Скажу ещё вам пару слов:
Критон, не спрашивай про тело:
Оно мне станет ни к чему —
Храни его, как хочешь, — смело,
Как будет лучше наяву.

IX.

Неси, мой друг, моё лекарство,
Неси, любезный, «страшный» яд:
В тот мир готовлюсь отправляться —
Закончим наш земной обряд!
Легка с цикутным ядом чаша,
И яд не горше, чем вино,
Но снова слёзы в группе нашей:
Что ни скажу я — всё равно...
Вы удержите ваши слёзы,
Прошу, друзья, — и я взлечу.
Ведь для философа — серьёзно —
Кончина не страшна ничуть.