Ворожея

 
Баллада
 
Помолясь за дальних и за ближних,
Шёл, ни зги не видя впереди.
Боль моя, простая как булыжник,
Тяжело ворочалась в груди.

Шёл я ночью по кривой дороге,
На глаза надвинув капюшон.
Вот он, дом… Споткнулся на пороге,
Постоял… И всё-таки вошёл.
Робко, словно битая собака,
Я стоял в колеблющейся мгле,
Чьи-то рожи скалились из мрака.
И свеча горела на столе.
 
Тьма давила, тяжко нависала,
Шевелясь, сгущалась на печи,
Тень моя горбатая плясала
И кривлялась в пламени свечи.

Тьма сверкнула чёрными очами,
Молча поднялась из-за стола,
Как бы раскалёнными лучами
Дрогнувшую душу обожгла.
 
Я вздохнул, снимая крестик с шеи,
Весь как есть раздавлен и распят,
И спросил у тёмной ворожеи,
Старой ведьмы с древних гор Карпат:

«Ты ответь мне, демонская сила,
Видишь ли, смертельно ранен я,
Чем меня так больно присушила
Женщина любимая моя?
Отчего как волк ночами вою,
Выгораю и схожу с ума,
Тьма сплошная за моей спиною,
Впереди ещё плотнее тьма.
 
Жизнь моя ущербна и убога,
Сам же я не смею, не прерву…
Лёгкой смерти я просил у Бога,
Бог сказал: «Живи!» И я живу…
Это тело годы не согнули,
Погляди, я крепок, зол и крут,
Я хотел бы умереть от пули,
Но на фронт сгоревших не берут…»
 
Покривилась, помолчала малость,
Отпустила ворона с руки,
Медленно и зло расхохоталась,
Выставляя жёлтые клыки:

«Сокол мой, да ты почти железный,
В этой силе — вся твоя беда,
Потому тебя и манит бездна,
По-простому звать её — Звезда.
Ты силён, но если ты мужчина,
То не устоять тебе, герой,
Перед этой тёмною пучиной,
Перед этой чёрною дырой.
 
Попроси— и колдовскою силой
Я порушу всё в её судьбе —
Всё ей станет тошно, всё немило,
Будет сохнуть только по тебе.
Ты же наконец задышишь вольно,
И на жизнь посмотришь веселей,
От любви несчастной станет больно
Не тебе, а женщине твоей…»
 
Молча я глядел на ворожею…
Темень расступалась… А затем —
Я надел тяжёлый крест на шею,
Поклонился и ушёл ни с чем.