Кони

  Где вы , мои добрые кони?
 Где ты, мой старый и мудрый Махмут?. Вороной с красивой серой гривой.
Каждое утро ты позволял заспанному мальчишке водружать на тебя седло. Ты выпивал своё ведро воды и неспешно трусил к горизонту. Через километр-другой ты всегда напоминал сонному сопляку, чтобы слез и подтянул на пару дырочек подпругу. А потом ты шёл мягким галопом до Кара Кудука 40 километров, позволяя мне поспать в седле и лишь перед самой бригадой будил, тормозя и меняя ход. По вечерам , возвращаясь в совхоз, ты разрешал мне гнать тебя , соревнуясь с машинами строителей. На прямых участках степи мы часто их делали. Кто радовался больше, ты или я? А однажды они меня уговорили поехать с ними на танцы и я оставил тебя ночевать в кошаре. Ночью к кошаре приходили волки, ты волновался и поранился о гвоздь. Эта рана до сих пор болит в моём сердце...
А ты, серый красавец Рамзес? Ты один мог перепрыгивать бельевые верёвки. Все джигиты Нуринской степи завидовали мне. Когда мы шли разгоном на аул мы были с тобой одним целым. Я позволял тебе выплюнуть удила и опустить голову, ведь мы оба хотели прыгнуть. И у нас получалось. До последнего раза...
Алтын, рыжий гигант. Солнце глаз моих. Я украл тебя и прятал в дальней кошаре. Но нанятый следопыт всё-таки нас нашёл. Когда нас окружили я уговаривал тебя забыть старых хозяев и довериться мне. Мне кажется , что ты мне поверил. Мы пошли на прорыв и если бы меня не подстрелили...
Через много лет я привёл своего младшего брата лечиться в Джил-Су. Это карачаевская земля, восточный склон Эльбруса на высоте 3000м. Там горячие термальные источники минеральной воды, причём сильно радиоактивные (родон и криптон). Сотни лет горцы лечатся там сами от всех болезней. Вот такая народная медицина. Никогда не пускали туда государство.
Местные пастухи и представители кланов обеспечивают порядок. Даже кровники не имеют право там устраивать разборки. Брат мой лечился: пил воду, нюхал газы, мазался грязью, а я просто отдыхал. Как то раз попался мне на глаза конь. Широкая грудь, тонкие ноги, высокая шея, а глаза...ну просто магнит. На нём был местный пацан и я смог с ним договориться. Я отдал егерскую пилотку с козырьком за право покататься пока меня не сбросят. Пацан –то был уверен, что я и пять секунд не продержусь. Конь и вправду был красавец. Он как бы участвовал в споре на стороне хозяина. Был спокоен. До поры. Как только я сел, конь рванул вниз по склону. Кто знает, что такое скакать вниз меня поймёт. Пришлось лечь и обнять его за шею. Главное было не дать закусить или выплюнуть удила. Но вот и вернулась ко мне моя юность.
Конь шёл диким галопом на водопад Кинжал. Это место само по себе красивое, но там пропасть метров 150 и внизу не подстелено. Я обнимал это прекрасное животное, изо всех сил сдерживая узду, и думал, что вот такая смерть, упасть с конём в пропасть, для меня будет счастье по сравнению со смертью в Москве под машиной. Вот, думал я, встретят меня мои предки –Джелалатдин, Фаррах, Каррам, Галлям, Гимазетдин и все до Гайсы, скажу я им , что принял смерть вместе с конём, не струсил, не спрыгнул и буду ими принят с честью. Эти все мысли пронеслись за последние секунды перед пропастью. А конь-красавец, компьютер, а не конь, за метр до края резко встал, присев на передние ноги. К счастью на нём был уже не я нынешний, городской техно-человек, а прежний – джигит, чувствующий каждой клеточкой своего коня.
Иначе бы вылетел как из пушки. Дальше что, конь сдался. У них есть очень чёткая граница.
Признал тебя хозяином – всё. Больше подвоха можно не ждать. Когда вернулись к пастухам, пацан чуть не плача хотел отдать пилотку, но я ему сказал чтоб на коня не обижался и не обижал его. Просто я такой же как и он, только постарше.
Прошло уже ещё много лет. Живу в Москве около Царицыно. Иногда вижу лошадок, которых выводят для фотосессий и прогулок. В переводе на человеческие нам лет поровну. Подойти бы к ним и поговорить за жизнь. Я бы смог по-лошадиному. А вдруг бы подвели ко мне коня как из молодости. Клянусь, отдам всё за эту скачку на Кинжал.