Объяснение в любви Дворцовой площади

Сегодня настроение такое:
всё бросить и по Невскому пешком
отправиться к Дворцовой на свиданье.
Я с ней уже достаточно знаком
для самого серьезного признанья
и предложенья сердца и руки.
Ну, сколько можно изучать изгибы
и слушать, как звучат мои шаги
по мостовой булыжной ранним утром,
глубокой ночью, в дождь, жару и снег,
и столб Адмиралтейский мной изучен,
как самый ненавистный человек.
К нему ревную. Он с тобой навечно,
и создан был задолго до меня.
Но, может быть, напрасно огорченье,
и брат тебе он — тоже ведь родня.
Итак, иду. В уме слагаю строки,
перебираю важные слова,
а рядом, в человеческом потоке,
который, кстати, движется едва,
вдруг профиль промелькнул давно знакомый:
похоже, не один её люблю.
То Пушкин, своей собственной персоной,
спешит. И я его не догоню.
И Мандельштам, и Кушнер предо мною —
тягаться с ними, право, тяжкий грех,
но, всё-таки, быть может, молодого
она сегодня выберет из всех?
Я добегу и на колени встану,
ладони к камню теплому прижму.
Прими моё тобою восхищенье
и чувства неподвластные уму.