Аленушка и Давил

В лесу Аленушка гуляла,
Малинки ягоды, грибочки собирала,
Мотивчик звонкий напевала,
И сладкий голосок летел как канарейки дивной трель.

И слово молвила ей ель:
“Красавица, поставь лоточек
И спой еще один разочек ты для моих любимых дочек,
Тебя я щедро одарю,
Ты побываешь в том краю,
Где волшебство и чудеса
Тебе расскажут небеса.”

И сладко голосок засеребрился,
Кристальной чистотой пронзив эфир,
В кустах сирени затаился
Лесов болотных – дух Давил.

Раскинув исполиньи уши
И жадно выкатив глаза,
Внимал как юная краса
Лесных детишек полнит души,
Ей вторят эхом небеса.
Но голоса златых небес не хочет слышать старый бес.

Что ж делать? Ведьмина природа
Взрастит еще себе урода
И так из века в век, за годом год
Владениям моим проклятие грядет –
Плодится будет за уродом
Еще уродливей урод.
Что ж делать?
Заточить и хорошенько проучить?
Или в болоте девку царском утопить?

А впрочем, поведу ее я под венец,
И буду ей как царь, как Бог, отец.
Я обнажу ее порок,
Вот то-то будет ей урок!

Иль дура, иль мудра – проверить надо,
Возможно знает что сее чудное чадо.
Или не стоит так мудрить,
Перед свиньею бисером крошить,
Зачем так распыляться мне царю.
Не царское то дело – нет мочи – надоело!
Спилить сорняк, гниющий на корню.
Не стать в саду моем растеньем дивным пню.

Чихнул проклятый демон,
Голос смолк.
Вмиг прытью – и ее в мешок.
И ношу грустную в лесную темень уволок.
И запер крепко под тугой замок.

Пусть покумекает девчина!
Горстями жадно съев малину,
Наполнив и живот, и рот.
Ой, вырвет, чувствую, вот-вот…
Прилег и засопел,
Устав от пережитых дел.

Девице становилось хуже,
День ото дня,
Но вот нашла
Отраду сердцу для себя.

В круженьи вальса закрутилась,
А в голосе душа раскрылась,
И оживилась, потекла
К ушам немыслимого зла
Нежнейшей музыки волна.

Затем девица увлеклась шитьем,
Красой косы своей девичьей покрыла охладелый дом,
Красивым золотым ковром
Бессонницы мечтаний лучшим сном.

Не убивается не плачет,
Чем строже с нею я, тем паче
Смеется низко надо мной.
Ну, вот и все – Пошли за мной!

Ко краю ямы подошел он той,
Что вырыл глубоко в земле сырой,
В далекой чуждой стороне,
Где суждено девчине быть схороненной на дне.

Горбатый черный холмик вырос перед ним,
Победный вопль издал он из последних сил.

Но от чего-то вдруг лохматый демон смолк,
По венам брызнул скуки мрачный ток,
А исполиньи уши наполнял
Девичьей песенки хрустальный ареал.

Никто мне больше песен не поет,
Никто мне более ковров не шьет.
Жилище немо и оно,
Без звука, смысла и пусто.

В болотах долго он бродил,
Лишь чах, не спал, не ел, не пил,
И не заметил, как давно
Стоит, где схоронил ее.

На месте том так нежен, так лучист,
Цветет диковинный ирис –
Прощальной синевы заката аметист
В кристаллах рос искрист и чист.
И на искристую росу
Он уронил одну слезу.

Раздался гром, и ураган
Поднял на небо мрачный дух,
И закрутил, и взвил как пух,
И бросил оземь, бух.
И вдруг проснулся он
Простым парнишкой славным,
Обычным и хорошим малым.

И кротко перед ним стоит
Аленушка и нежно говорит:
Я заблудилась, видимо, братишка,
Гуляла я по лесу лишка,
К родному дому моему,
Коль знаешь – покажи тропу.

Всю жизнь признательна я буду, о беде,
В которой выручил меня я не забуду:
Всегда-всегда я верным другом буду.

От страха вздрогнула, прижалася к плечу,
Кровавому доселе палачу.

Он знал трясины и болота,
Души Аленушки доверчивой невзгода
Отозвалась внутри желанием одним
Дорожкой близкою вдоль чудных перелесков, солнечных долин
Вернуть красавицу в ее родимый дом
И чтоб одной заботой запомнился ей он.

Они пришли и благодарности полна
Его поцеловала нежно в лоб она.
Заплакала и обняла, с тех пор
Во всех краях не молкнет жаркий спор,
Откуда потекла кристальная вода,
Наполнившая речки рукава,
О чем молчат красивые брега,
На целую на вечность, на века.

На месте том, где схоронил когда-то
Аленушку свою – раскидисто богато
Цветет волшебно дерево, оно
Искрит кристаллов чистых серебро
Алмазов пылких полно
Цветов душистых лоно.

Кристаллы струнами небесными текут,
В высотах вечности поют.
Их голос силы неземной кристалл дробит
Дождь слез хрустальных синеву небес точит.
Скрипач неведомый парит.

И в ночь, и в день, любой порой
Полнится, дышит все алмазною росой,
И лес, и поле, и брега
Той речки, что с собою унесла
Мотив рассказанной любви
Проснувшейся из мглы лесной весны.