Когда личное выше общественного

А меня с первого раза в Комсомол не приняли.
Приняли всех, кто хорошо учился и не очень, кто был отличником, и кто еле-еле успевал. А меня-нет.
Я училась в последнем классе музыкальной школы и готовилась к поступлению в музыкальное училище. Нагрузочка будь здоров! Особенно на зрение, потому что столько всего нужно выучить наизусть, помимо нот еще и наискучнейшую теорию музыки. И еще писать музыкальные диктанты. Это вообще заунывность! И освоить еще один музыкальный инструмент, помимо фортепиано. Учили-то на совесть!
А в школе каждый вторник проходили какие-то наиважнейшие заседания Совета дружины. На этих посиделках решались жизненно-важные проблемы нашей школы: сколько металлолома и макулатуры собрать каждому классу, планы воспитательных мероприятий,  обсуждения всяких нарушителей дисциплины. И я на этих Советах должна быть как штык. А у меня музыкальные занятия, поесть толком некогда.
Пионервожатая, которая заправляла эти заседания, была очень вредной и принципиальной.
И вот наступил мой провальный час. Вооружившись знаниями о ленинском централизме, я думала, что легко вступлю в ряды ВЛКСМ: отличница, общественница, первая солистка в школе. В белом фартучке и с огромными белыми бантами я вошла в пионерскую.
-О, явилась красотка!- ехидно пропищала вожатая. Она даже не спросила, почему я не могла приходить к ней по вторникам.
-Она ставит личное выше общественного!-резюме было вынесено.
Моему горю не было предела! Все ребята из класса с новенькими комсомольскими  книжечками и   значками, только я еще пионерка.
-Ну и пусть!- сказала я себе.- Буду ходить с  пионерским галстуком.
 И я принялась яростно стирать свой красный галстук дома и потом не менее яростно отглаживать его утюгом.
Вечером мама пришла с работы со вкусными пирожными.
-Тебя можно поздравить, доченька?-радостно сказала она.
-Нет!-отрезала я,- Я буду вечная пионерка! До самой пенсии.
И тут вступили скрипки!
 Моя  мама на следующий день позвонила в школу. И меня вызвали прямо с уроков в кабинет директора.  На директорской машине меня как персону нон-грата привезли в местный Райком. Председатель Райкома по красной ковровой дорожке вышел навстречу с радостной улыбкой:
-Поздравляю со вступлением! Больше не болей,- он вручил мне заветную красную книжечку и приколол  значок на мой школьный фартук.
Обидно было, что бантики в волосах коричневые и фартучек черный. Не праздничный.
 Прошли годы, и наша вредная вожатая стала большим начальником в Департаменте образования. Видимо, принципиальность приносит свои плоды. И судьба снова столкнула  нас нос к носу на аттестации колледжа, где я работала. С годами принципиальность ее немного поубавилась: подарочки любит! Не подмажешь-не поедешь! Где же твоя комсомольская совесть, вожак?