***

Он опять промелькнул и исчез за разбитой калиткой,
мне на память оставив свою чуть поплывшую тень,
столь небрежно пришитую к небу иллюзии ниткой,
чтоб любому казаться несомой слегка набекрень.

Он не стал раздавать обещания в чётком возврате
из распластанных далей, где выдох не требует тьмы,
но зато написал нечто свежее в стареньком чате
о надеждах, которыми кормимся странные мы.

Он не взвился от злости за жуткий набор девиаций,
проявляемых теми, кто верит в любовь лишь на час,
опасаясь хоть в чьём-то сердчишке на память остаться
и за грубую душу отвесть на чужой парастас.

Он легко улыбнулся, задев рукавом вездесущим
эту вялую память, что жаждет извечно тоски,
и без слов нагадал нам на кофе допитого гуще
ледяные снега, превращённые солнцем в пески.

Он довёл запятую до степени искренней точки,
оглянулся назад и уже не заметил меня,
растворенного в чуть удлинённой безумием строчке
осветившего мир до грядущего темени дня.