Ламентация

Всякому действию равно противодействие —
                только не в России.   
Буйствуют вокруг России бестии,
                щупая ее силы.               

Умирает больная матушка, став на уши
                и томясь в разрухе.
Безыдейная, погрязши в барышах —
                жалкий идеал старухи.

Свят-Серафим пророчил ей воскресение,
                обещав монарха.
Мол родится в глубине тления,
                маяты, беды и страха.

Где найдет наш бедный царь настоящих подданных
                средь хаотов России
и детей убийц, сексу проданных —
                миллионы покосили?

Хочет быть страна особой цивилизацией,
                а косит под Запад.
Он вонзает ей в сердце санкции,
                не боясь ее лапать,

Кровь земли ее сосать, глумясь раскованно:
                „Русских нам не нужно много,
миллионов пятнадцать хватит оскопленных,
                на трубе упираться рогом“.

В сердце народа осталась боль ограбления,
                не заживaет рана.
Ждет всё он, кто пошлет исцеление,
                и падет с неба манна.

А поля заросли непролазным бурьяном
                на краю у деревни.
Там последний дед, одинок и пьяный,
                кличет образ Руси древней.

Как косили ароматные травы в соладьи,
                пели звонкие песни.
А старухи несли всем оладьи,
                наедайся, хоть тресни.

Кто ж в заблудшей России сгубил дух общинный,
                окутав ее ленью,
Образ ей навязав бесчинный,
                её влекущий в тление?

Главный враг наш — глухой овраг безверия,
                ложь в сердцах утомленных.
Тайный Бог Бытия в повериях,
                отчуждясь, умер сонных.

И бесмысленный путь ослепленной материи
                позовет суицидом,
Как безумный итог неверия —
                с нуклеарным флюидом.