Ничему меня жизнь не учит, такую дуру

Ничему меня жизнь не учит, такую дуру.
Не осталось живого места уже – но та же.
Дотянулась до свежей подпольной литературы,
Захотела себе дуду на пятьсот затяжек,

И печатную версию – чтоб помечать страницы,
Светить в универе и ждать веселей трамвая.
До меня всё доходит медленно, как в провинцию,
Обжигаюсь, но глаз от книги не отрываю.

В моей голове, сменяясь, звучат Алёхин,
Том Йорк и Дэн Барретт, в паузах – ветер свищет.
Я ценю два умения – остановиться на полувдохе
И в любую минуту сниматься со становища.

Я коплю только тексты и шрамы. Вглядишься – та же.
Ничего не прошу, я и так получила много.
Книги любила, и песни, любила даже
Парня – пускай болезненно и без итога.

Любовь выражалась через слова, а чаще –
Бессонницу и субфебрильную температуру,
Но не стала от этого менее настоящей.
Ничему меня жизнь не учит, такую дуру.

Ничего не прошу. Жестока моя эпоха.
Я стою на плацу в косухе из дермантина.
Когда миру придёт конец – я хочу выглядеть плохо.
Наконец-таки я впишусь хоть в одну картину.