Смакуя классику на кухне

 
 
Глазунов глазунью жарил час! (В охотку!)
На него Пуччини выпучил глаза.
Больше часа шкрябал Скрябин сковородку
и ворчал на друга: «Что ж ты? Так нельзя!»

Гречанинов с гречкой на другой комфорке
кашу приготовил, потомил потом.
СмЕтану позвал он посидеть в комфорте.
Тот блины в сметане притащил с тортом.

Тут примкнул к ним Тости с тостом вдохновенным,
Рыбников - с рыбиной, а Гладков – с глотком
коньяка, который побежал по венам,
слухом по коллегам чуть пройдясь катком.

В кабалу запоя впавший Кабалевский,
со Стравинским стравлен, быстро же  уснул.
На арену кухни вышедший Аренский
посмотрел в окошко на красну-весну!

Во дворе с Дворжаком мыкался с мангалом
сам Мясковский: мясо резал-нанизал…
Выдув чай, Чайковский, чуть смеясь, мигал им:
расслабон и ужин – не концертный зал!

Поутру  Прокофьев толковал про кофе.
Хачапури жадно жрал Хачатурян.
Кальман ел кальмаров,  пил, что в штофе, Йоффе.
Хренникова с хреном сбацал ресторан.

Белены Беллини никогда не кушал,
Паганини тоже без поганок жил,
Глюк – без глюков сердцем всё, что слышал, слушал.
Что не слушал сердцем – тем не дорожил.

Мусоргский подмёл весь мусор, с песней -  вынес.
Рубинштейн срубал всё, смёл, не дав коту!
А Россини мудрый из застолья вылез, 
Маковой росинки не держа во рту.