Услыши, родная

 Когда-то тебя обнимал, называя счастьем. Были чувства и страсть - не было только боли;  теперь даже пламя дрожит в ужасе, что погаснет, теперь я один, а от того спокоен. Солнце гналось за луной, но тщетно, в последний вечер ты плакала, словно ива. Испытанное между нами стёрлось почти бесследно, остался последний вечер, когда мы всё ещё были живы.

  Когда-то ты обнимала меня, называя счастьем, а уходя оставляла лишь недосказанность фраз... Солнце давно не греет, кафель смеётся красным, вечер, наполненный счастьем, только в последний раз. Сколько терпели стены пока их били, сколько слышали стены глухих проклятий? Время пришло, одиночество стало моим кумиром, любящий тебя умер, а я сторонюсь объятий.

  Ты отгоняешь страх, надрывно скалясь, нет никого, кто-бы назвал тебя счастьем. Отсюда не убежать - спит в бессильи парус, и раз на то пошло, нам ведь некуда возвращаться...

  Наша с тобой любовь - злая шутка глухого бога, наш с тобой огонёк показался ему опасным. Бога страшили пожары - любви итоги, он затушил их в зародыше нашим счастьем.

  Время теперь играло излишне против, всё ускользало, чтоб не смогли проститься. Изредка видел обрывки былого темнейшей ночью, изредка видел тебя в столь незнакомых лицах.

  Моя девочка в чисто белом, ты кричишь молитвы, но дверь кошмаров не сможет тебе поддаться. Я так любил, так любил...ну а ты забыла, я же в ответ разрушу всё то, что для тебя было счастьем. Я же смотрю на себя сквозь маску глухого бога, я теперь буду жить в окружающих тебя лицах. Мне бы обнять тебя, разве это много? Мне бы в объятьях попросту раствориться

  Я не скучаю, а ненавидеть довольно просто, девочка мерит чёрное, а я наконец-то горю. Счастье для нас стало чем-то громоздким, а значит я подарю тебе боль, я знаю, что я творю.

  Не нужно пытаться бежать, боли неведомы поражения. Моя девочка, твоим голубым глазам безумно идёт война, в них снова горит пожар.  И снова твои объятья вызывают по телу жжение, и ты, спотыкаясь, снова пытаешься убежать. Чистым хрустальным звоном твои шаги раздаются, я слышу твоё дыхание, и чувствуй твой липкий страх.  Я не хочу останавливаться, глаза-ледники смеются. Ещё лишь прикосновение, клянусь, что в последний раз.

  Я вновь живой, но разбит и сломан, что же, родная, разве не рада, ведь я наконец-то дома? И готов пробовать снова, пусть и без шансов. Пусть это станет чистилищем, адом, но станет куда возвращаться.

Неужели ты не скучала, моя родная?
Обнимай, как будто таким меня принимаешь.
Обнимай, покуда не затрещали кости.
Обнимай, не вызывай же злости.

Обними, не видя лиц и твердя, что объятья - счастье.
Даже когда сталь поцелуем от ключиц до запястий.

Обнимай... не чувствуя страха смерти и боли.
Обнимай, смотря мне в глаза, не моргая.
Одиночество слегка поменяло роли,
Привыкай бояться меня, родная.