безветренно в лимбе. 18. Шамай и Фосфор

то ужасное что проникает в сознание
то что заходит издалека сзади
подрагивая
в краю глаза
как плач доходящий из леса
детский
как липкий остаточный снег что дворники
не убирают а взяв за конец отдирают
как корку на ране
как клейкую вату
– Даня, ты видел застрявших в движении птиц? -
говорю ему – в воздухе как застревают в картине мазки
– нет – отвечает – но я видел сон … и в нём химеры
криком смещали души из тел
как стикеры
и видел огни красной комнаты … в ней были мы
и кто-то омывал наши судьбы в растворе
 
мы снимаем репейники с Кайзера
Данин ванильный спаниель
убежал пока тот залипал в телефон
убежал и вернулся в стиле созвездия псов
обведённый колючками… больно ли формам
на небе в проволоке звёзд…
 
Даня друг детства Шамая не дружит со мною
во мне мало детства? я так «другая»
и я не дружу с ним
первая но
он хлопает серыми
из водопада глазами и мы совпадаем
делим пространство возле Шамая
и да … иногда говорим, окликаясь на птичьем словами
как в лифте о погоде случайные люди

он любит за школой и греет в холодный апрель
спелыми так внесезонно губами
губы
он слишком красив для эстетики мест
он так невмещаем в природу в сценарий «замшелый подъезд»
и меня раздражает
он занят хрипением песен чужих он пишет свои
и малюет стихи в перерывах в столовой в автобусе
он говорит мне спустя пару дней
- я видел капли
капли от дождя на стекле что ударившись не расходились
по компасу ветра а были недвижимы будто приклеены
каплями девочек что украшают их тени и стрелки
но гнулись деревья … гнулись как ветви слушались ветра …
я говорю ему - ты всё наглючил
что ты вдруг типо глубокий типо поэт обещающе мучил
в каплях с их глаз твои руки -
ему говорю по предательски грубо
амбивалентной натурой
он слишком слащав как нашествие бабочек
как задохнуться пыльцой в целлофане, но в нём …
в альбоме есть наше фото на фоне ковра где он ещё Данечка
я не «другая» … нам ещё восемь и больше нет
никогда
ничего
ничего между нами общего кроме
Шамая и Фосфора