Откровенность крестника

                Посвящается крёстному


Венок сонетов

1

Мне мира нет, - и брани не подъемлю.
И ночи нет и не хватает дня.
Живой воды, смертельного огня.
Не мягок я и не подобен кремню.

Мне град не мил, не тянет и в деревню.
Я сам себе далёкая родня.
Богач надменный, в сущности, бедняк.
Разбужен, но пока что чувства дремлют.

Хоть домосед - где только не носило.
И не всегда я двигался вперёд.
Но всякий раз кривая выносила.

В могуществе моём... наоборот:
есть в слабости моей большая сила.
Восторг и страх в груди, пожар и лёд.

2

Восторг и страх в груди, пожар и лёд.
И нечего сказать, а что-то молвлю.
Сомнительный венец себе готовлю,
в падении своем, идя на взлёт.

Попав, в какой-то странный переплёт,
стелю полы, не починяя кровли.
Размешиваю в сердце дёготь с кровью.
В чужой бросаю камни огород.

Измученный бесцельностью метаний,
боясь, что не пришедшая уйдёт,
любуюсь недостроенностью зданий -

к чему последний штрих - и так сойдёт.
Валяясь на продавленном диване,
заоблачный стремлю в мечтах полёт.

3

Заоблачный стремлю в мечтах полёт
к земному пониманию вселенной.
Невольник сладострастной жизни ленной,
сомнительный нашедший в ней оплот.

Хочу, судьбы не зная наперёд,
из всех смертей - безбольной и мгновенной,
и в то же время, если откровенно,
помучиться хотя бы лишний год.

Безумие, погрязшее в грехах.
Призыв к труду со склонностью к безделью -
довольно доказательств на руках.

Нечасто предаваясь злому зелью,
до времени, витаю в облаках,
и падаю, низверженный, на землю.

4

И падаю, низверженный, на землю.
Величьем падших полон до краёв.
Огрехи совершаю вновь и вновь.
Чужих ошибок в корне не приемлю.

Отдавшийся слепому поклоненью
и ненависть являю, и любовь.
В конфликте состою с самим собой.
То кровью наливаюсь, то бледнею.

Католик? Православный? Протестант?
Скорее к вере близок, чем к неверью.
Но нет на мне нательного креста.

Невмоготу мне свет. Измучен темью.
Пророк недальновидный. Неспроста
сжимая мир в объятьях - сон объемлю.

5

Сжимая мир в объятьях, - сон объемлю.
Вкушая радость, -  сохну от тоски.
С холодной далью родственно близки.
Нет склонности к тщеславному стремленью.

Как горький соус к сладкому томленью,
реальности тяжёлые мазки.
И рамки ограниченно узки.
Нет места ни уму, ни вдохновенью.

Найдя себя затерянным в прекрасном,
(обласканный Эвтерпою поймёт),
невдохновлённый, потому бесстрастно,

слагаю несогласных десять нот.
Смирившийся, безропотный. Напрасно
мне бог любви коварный плен куёт.

6

Мне бог любви коварный плен куёт.
В преддверии желанного плененья,
храбриться в пору, но сильны сомненья.
Не встретится, и мимо не пройдёт.

Не разлучит и вместе не сведёт.
И тел летящих лёгкое сплетенье...
Остановись прекрасное мгновенье.
Предвкусие оскомину набьет.

Ох, не по мне, по-моему, это дело -
рассказывать забавный анекдот -
натужно, не смешно и неумело.

Душа в баян свернулась – не поёт.
Не принял ум, что сердце захотело.
Ни узник я, ни вольный. Жду - убьёт.

7

Ни узник я, ни вольный. Жду - убьёт.
Но милует, который раз уж кряду.
И смертный час, достойную награду,
из года в год отводит, не даёт.

Кончина неминуемо грядёт.
И отдыхать за ветхою оградой,
случится, может нам с любимой рядом.
К какой господь могиле приведёт.

Волнительно со смертушкой играть.
Но как же тяжело c природной ленью
не каждый день рождаясь, умирать.

Как видно, не готов был к бою с тенью.
Сумею ли достойно проиграть?
Но медлит он, - и вновь надежде внемлю.

8

Но медлит он, - и вновь надежде внемлю.
Без веры и любви мне какого?
Мечусь, не понимая ничего,
растерянной букашкою по стеблю.

Но хладнокровно упованье теплю
на благостное одиночество.
С великим удовольствием его
предпочитая всякому отребью.

Нет хода никому в мои владенья.
Страдальца муки мне не по плечу.
Былого не потворствую виденьям.

За путы, раболепствуя, плачу
отсутствием свободных убеждений.
Я зряч - без глаз; без языка - кричу.

9

Я зряч - без глаз; без языка - кричу.
Жую - беззуб; безносый - обоняю.
Без ног и без подмышек, но воняю.
Без пламени внутри с небес свечу.

До нитки обобрав, озолочу.
Вийона зная, - сам себя не знаю.
Весь в будущем - по прошлому стенаю.
Без шеи незаметен палачу.

Не дам, и просто так не отниму.
Не загребущий, но хватаю жадно.
Не оттолкнув, ещё не обниму.

Любя родных, терзаю их нещадно.
До мерзости отвратен самому.
Зову конец - и вновь молю: "Пощада!"

10

Зову конец - и вновь молю: "Пощада!"
Беспомощности жалкий образец.
Нелепо долго тонущий пловец,
в реликтовой наваристости Чада.

С животной изощрительностью гада
борюсь с собой не выбирая средств
бессовестно завравшийся певец
развития на стадии распада.

Провидческими с толку сбитый снами,
я сам устал от собственных причуд.
Затравленный охотничьими псами,

в бесстрашии пугливый чересчур
не первый раз последними словами
кляну себя - и всё же дни влачу.

11

Кляну себя - и всё же дни влачу.
Бездумно, по-привычке. Временами
напиток бед большими пью глотками.
Веселие глотаю по чуть-чуть.

Какого горя мне ещё хлебнуть?
Уместно бы расслабиться в Сахаре.
В гармонии затихнуть за стихами.
Закончив этот, выбрать новый путь.

Чего, однако, смертный захотел?
Дерзай себе, коль совесть не преграда.
И честь не попадает под прицел.

Порядком надоела клоунада.
Такой мой, видно, шутовской удел:
мой плач - мой смех. Ни жизни мне не надо...

12

Мой плач - мой смех. Ни жизни мне не надо
и пустота забвенья ни к чему.
Где высказаться впору - промолчу.
Тепло доверья - скепсиса прохлада.

До свинства пить, работать до упада.
Трясуху под чужую дудочку
пройдохе танцевать - и не сачкуй.
Покладистость - особенность уклада.

Хоть ревностный носитель недоверья,
обманщика во лжи не уличу -
дремучие сильны предубежденья.

Обидчика за горло не схвачу -
далёк от варварства. Ни возрожденья,
ни гибели. Я мук своих - хочу...

13

Ни гибели. Я мук своих - хочу...
Что мазохизм, то глубоко интимно.
Опустим тему и проходим мимо.
В прихожей света нет? Сейчас включу.

Нет-нет, да неудачно пошучу.
Душевной боли наслажденье мнимо.
Терпение хранить невыносимо.
Но выхода - вошедший - не ищу.

Осенний вечер - ветреный колдун,
осина, шелестящая нарядом,
способствуют уходу тяжких дум.

И спутница души объятьям рада.
Рука касается гитарных струн -
и вот за пыл сердечный мой награда!

14

И вот за пыл сердечный мой награда!
Бесстрастный, заключительный сонет.
Пою его, как оперный куплет -
аллегро, форте, ля-мажор, стаккато.

Не поддаётся сложная рулада.
Колоратурного сопрано нет.
Невинности и опыту в ответ
звучит церковным басом канонада
 
водопроводных труб. Начнут топить,
в горячую признательность поверю.
Плетусь на кухню, - время покурить.

Зубами лифт заскрежетал за дверью.
Как не хочу, придётся повторить:
мне мира нет, - и брани не подъемлю.

Магистрал

Франческо Петрарка. CXXXIV

(перевод Вяч. Иванова)

Мне мира нет, - и брани не подъемлю,
Восторг и страх в груди, пожар и лёд.
Заоблачный стремлю в мечтах полёт -
И падаю, низверженный, на землю.

Сжимая мир в объятьях, - сон объемлю.
Мне бог любви коварный плен куёт:
Ни узник я, ни вольный. Жду - убьёт;
Но медлит он, - и вновь надежде внемлю.

Я зряч - без глаз; без языка - кричу.
Зову конец - и вновь молю: "Пощада!"
Кляну себя - и все же дни влачу.

Мой плач - мой смех. Ни жизни мне не надо,
Ни гибели. Я мук своих - хочу...
И вот за пыл сердечный мой награда!