Тоска, одиночество и потолок

Наполнила боль беспределом палаты,
В мучительных стонах срывается скотч.
Кровавая марля, тампоны, халаты
И ночь - бесконечная, чёрная ночь.

Не сон - забытьё, как потеря сознанья.
Опять пробуждение в этом аду.
И только рассвет, словно луч мирозданья,
Несёт утешенье и гонит беду.

Врачи и укол облегчающий душу,
Потом процедуры и снова кровать.
Матрац, что от крови отстиран - просушен,
Продавленный панцирь - лежать - не вставать.

А он, в потолок мёртво впившись глазами,
Не мог не расслышать в горячем бреду,
Как рядом жена, заливаясь слезами.
Шептала соседу: «Я здесь, не уйду».

Она не уйдёт, не уйдёт и другая.
Боясь за мужчину и им дорожа.
Душою, мольбою, собою спасая,
От скорби сгибаясь, от страха дрожа...

А он вспоминал многолюдье вокзала.
В дали перекличку вели поезда.
Когда так жестоко и твёрдо сказала
Она: «Я назад не вернусь никогда!

Решила и всё! Не бывать по-другому», -
И будто случайно, припала к плечу, -
«В России я с мамой, в России я дома,
А здесь оставаться, прости, не хочу».

«Но я ведь люблю...» - замелькали вагоны
Обиды и боли обрушился шквал.
Ему показалось, успеет, догонит
И даже рванулся... а дальше - провал.

Теперь вот к другим вереницей в палате -
Родные, любимые, кто только смог...
Она не придёт, не присядет к кровати.
Тоска, одиночество и потолок.

А в душу и тело вгрызаются звери...
Но словно дохнул ветерок из окна,
Неслышно совсем открываются двери
И он вдруг почувствовал, это - она!

«Неправда! Опять наваждение, грёзы!»
А пальцы белеют, постель теребя...
И он прошептал, улыбнувшись сквозь слёзы:
«Ох, как же я долго не видел тебя!»

Я знаю, мне скажут: «Увы, мелодрама!»
Но это ведь - факт, кого хочешь спроси!
Ей просто послали друзья телеграмму:
«В больнице, спеши, если любишь - спаси!!!»