Ладонью колючего бархата

тянет  кобыла  старая - судьба
в  повозке  жизнь  поношенную,
путь  не  близкий,
длиной  в  строфу  короткую,
отсмеялись  праздники,
слезами  отмыли  горе,
а  теперь  собрали  жизнь  паскудную
в  последнюю  дорогу…

а  босиком  идёт  навстречу  время,
на  плече,  охриплым  голосом
сыч  ноты  соловья  берёт,
и  долгий  дым  из  запахов  ночей  прокуренных,
взъерошив  волосы,
приглаживает  мысли  в  хлам,  как  бог,
а  имя  затерялось,  где - то  в  мире  позабытом,
на  ладан  всё  сдышалось,
скисло  за  слюной,
экстрадированные  рвали  паспорт  в  лоскуты,
и  выдавали  справки,
огонь  монетку  бросил,
обратно  прикатилась  бледною  Луной…

а  первая  не  жизнь  уже  последняя,
пусть  в  ней  та  пыль,
что  по  дороге  вшей  идёт  след  в  след,
а  семь  вершин  аршины  пропасть  меряли,
семь  раз,  отмерив  глубину  наручников, 
щелчками  долгих  лет,
к  последним,  первые  сходились  загодя,
слова  мусолились  росой
в  закрытой  пасти  зим,
дошатываться  слёзами  глаза  обучены: –
втекали  в  сумрак  соли,
грань  разъедала  взгляд 
хрусталик  к  хрусталю,  как - бы…

ставь,  червоточина,  кровопусканью  паузу,
вопрос: – как  быть,  внесите  в  протокол,
не  отбывающие,
спрятавшись  за  жажду,  чуяли,
как  притаился  голод  в  рой,
а  дальняя  дорога  в  избавление,
рвёт  каждый  день  лужайку,
оставляя  на  венках  цветы,
непозволительно  лить  песню  высохшим  от  жажды, 
кого  не  выбирает  время,
кто  просто  не  подходит  под  определение  свои…

сеть  паутин  в  молитве  настоящего,
а  прошлое…  как  научились,
так  и  сводим  с  ним  концы,
ломается  подвода  на  дороге,
куда  свезла,  того  и  обрекли…

а  царское  небо  пустых  обещаний
свисает  на  крючьях,
на  струнах  в  пять  пальцев
тоскливыми  звуками  рвут  семь  из  семи,
и  мяла  ладонь  железом  сучье  племя
ржавеющее  позади…
тянет  кобыла - разлука  жизнь  в  сторону  воли,
звонок  прозвенел  лет  невольных,
словно  запели  колокола,
долго  словами  молчал,
пережёвывал  пайку  скудную,
лишь  за  тем,  чтобы  выжив,  вернутся,
и  поэтом  всё  это  сказать  изнутри.